Куджо - Стивен Кинг

Он посмотрел на, мать и опять на отца – на их большие,дышащие любовью лица.

– Правда?

– Конечно, правда, – сказала мама. – Лучше сходи и сделайпи-пи, как хороший мальчик.

– Я уже. Я от этого и проснулся.

– Вот и хорошо.

Тэда укрыли одеялом и поцеловали.

И когда отец с матерью направились к двери, страх навалилсяна него, как холодная перина. Как безнадежное предчувствие смерти. «О,пожалуйста, – думал он, и больше ничего, только, – о, пожалуйста пожалуйстапожа…»

Должно быть, отец уловил эти его мысли, потому что онобернулся, держа руку на выключателе, и повторил:

– Нет никаких монстров.

– Нет, папа, – откликнулся Тэд, словно в свою очередьубеждал в этом отца. Монстров нет. Кроме одного у меня в шкафу.

Свет погас.

– Спокойной ночи, Тэд, – нежный голос матери долетел донего, и он готов был крикнуть: «Осторожнее, мама, они и теть едят! Во всехфильмах они утаскивают теть и едят их! Ну пожалуйста ну пожалуйста ну…»

Но они все равно ушли.

И четырехлетний Тэд Трентон остался лежать в темноте насвоей кровати, с одеялом, натянутым до подбородка. На одной стене у него виселЛюк Небоход, на другой жизнерадостный бурундучок (сообщающий: «Если жизньпреподносит вам кислые лимоны, делайте из них лимонад!»), на третьей – всякоманда из «Сезам-стрит»: Биг Берд, Берт, Эрни, Оскар и Гровер. Все это былидобрые существа. Но они не могли защитить от ветра, завывавшего за окном ицарапающего крышу. В эту ночь он больше не уснет.

Но мало-помалу его нервы расслаблялись, подступило забытье…

Как вдруг новый звук, ближе, чем свист ветра, разбудил егоопять.

Это скрипнула дверца шкафа.

– Кхххххх…

Тонкий скрип на такой высокой ноте, что его слышат толькокошки и маленькие дети, проснувшиеся среди ночи.

Дверца медленно приоткрывала из темноты свой мертвый зевдюйм за дюймом.

Там опять был монстр. Там же, где и раньше. Он ухмылялся;его вздернутая голова поднималась над покатыми плечами; янтарные глаза все также горели животной хитростью. «Я же говорил тебе, что они уйдут, – шептал он. –Они всегда уходят. И тогда я возвращаюсь. Мне нравится возвращаться. И ты мненравишься, Тэд. Теперь я буду приходить каждую ночь, и каждую ночь стануподходить к тебе немного ближе… пока однажды ночью ты не успеешь закричать, какуслышишь мой голос прямо перед собой, и вот тогда я съем тебя, и ты будешьсовсем мой».

Тэд смотрел на существо в шкафу с оцепенением испуга. Онпочти узнавал его, и это было хуже всего, он почти…

«Ты узнал меня, Тэдди? Я давно уже здесь. Одно время менязвали Фрэнк Додд и я убивал теть и быть может, ел их. Я древний монстр, Тэд, явсегда на страже, и скоро приду и заберу тебя. Жди и смотри, как я подхожу ктебе ближе… ближе…»

Может быть, голос твари был только его собственным свистящимдыханием или воем ветра за окнами – это было неважно. Он слушал его, дрожа отужаса, не в силах оторваться от зыбкого, ухмыляющегося лица. Он не уснет этойночью, быть может, он не уснет уже никогда.

Но чуть позже, где-то между двенадцатью и часом ночи, Тэдзадремал опять – потому что он был маленьким и хотел спать. Он погрузился вбеспокойный сон, в котором за ним охотились поросшие шерстью чудовища с острымибелыми зубами.

В трубе продолжал завывать ветер. Белая весенняя лунаподнялась высоко в небе. Где-то далеко, на бескрайней равнине или в чащехвойных лесов, залаяла собака, и опять воцарилась тишина.

А в шкафу Тэда Трентона кто-то с янтарными глазами продолжалбодрствовать.

– Ты клал одеяла на место? – спросила Донна мужа следующимутром. Она стояла у плиты, разжаривая ветчину. Тэд в детской комнате смотрел«Наш новый зоопарк» и ел «Твинклс». «Твинклс» – кашу Шарпа – Трентоны получалибесплатно, как и все прочие каши Шарпа.

– Ммм? – спросил Вик, погруженный в спортивный разделгазеты. Коренной Нью-Йоркец, он успешно противостоял чарам «Ред Сокс», но былмазохистски рад, узнав о неудачном старте «Метс» в чемпионате.

– Одеяла в шкафу у Тэда. Они опять там. Стол отодвинут, идверца опять открылась, – она поставила сковородку с шипящей ветчиной на стол.– Ты их клал обратно?

– Нет, – сказал флегматично Вик, переворачивая страницу. Я итак провонял нафталином.

– Странно. Наверное, он сам их положил.

Он наконец сложил газету и посмотрел на нее.

– Ты о чем. Донна?

– Помнишь его страшный сон?

– Еще бы. Я думал, он умирает.

Она кивнула.

– Он решил, что вместо одеял у него в шкафу…

– Бука, – сказал Вик, улыбнувшись.

– Вот-вот. И ты дал ему медвежонка и отодвинул эти одеяланазад. Но утром, когда я зашла, они снова были на прежнем месте. В первыймомент я подумала…

– А я теперь признаю, что трех хотдогов оказалось слишкоммного, – сказал Вик, снова раскрывая газету.

Позже, когда Вик уже уехал на работу, Донна спросила Тэда,зачем он положил одеяла обратно.

Тэд поглядел на нее, и его обычно живое, веселое лицо вдругсделалось бледным и застывшим, как у маленького старичка. Перед ним лежалакнижка-раскраска «Звездные войны», которую он разрисовывал зеленым фломастером.

– Я не клал.

– Но Тэд, если ты не делал этого, и папа тоже, и я…

– Это монстр, – сказал Тэд. – Тот, что сидит у меня в шкафу.

Он опять вернулся к своему занятию.

Она стояла над ним, немного испуганная. Он был слишкомвпечатлительным для своего возраста. Нужно вечером поговорить об этом с Виком.Как следует поговорить.

– Тэд, помни, что сказал тебе папа, – произнесла онанаконец. – В твоем шкафу никого нет.

– Днем нет, – возразил он, улыбаясь ей так широко, что у неесразу отлегло от сердца. Она нагнулась и поцеловала его в щеку.

Она собиралась поговорить с Виком, но потом, пока Тэд был всадике, явился Стив Кемп, и она забыла об этом, и той ночью Тэд опять кричал,что у него в шкафу монстр.

Дверца шкафа была приоткрыта, одеяла лежали на прежнемместе. На этот раз Вик отнес их на чердак и сложил там.