Тридцать первый выстрел - Сергей Самаров

– Можно. С дельтаплана не видно, что над головой делается. Видно только внизу, впереди и по сторонам. А весь верхний обзор крылом прикрывается. А с мотодельтаплана это сделать гораздо легче. Скорость выше, что дает возможность для маневра. Можно даже атаковать при необходимости. Мотодельтапланы бывают и двухместными: один летит, другой стреляет.

– Это хорошо. Только дельтаплану не нужно горючее, а мотодельтаплан в этом ограничен. Полет, следовательно, недолгий.

– Не совсем так. Вернее, совсем не так. Двигатель нужен для подъема в воздух и скоростного набора высоты. А дальше уже можно его выключить и планировать, как на простом дельтаплане. Кроме того, дельталет – это мы так мотодельтаплан зовем – не требует таких затрат физических сил. На простом дельтаплане физическая нагрузка все же больше. Там спина устает. И легче он, следовательно, более подвержен влиянию ветра. Я сейчас не помню точно характеристики дельтаплана, но дельталет самой простой конструкции и со слабым двигателем летит при встречном ветре до шести метров в секунду. Боковой терпит до трех метров в секунду. Простому дельтаплану такие характеристики не снились.

– И это тоже хорошо. Значит, мотолет…

– Дельталет, – поправил я.

Генерал помолчал, собираясь с мыслями, убрал размятую сигарету в пачку и стряхнул со стекла на столе крошки табака прямо себе на колени.

– Значит, так… О дельтаплане потом. Сначала о происшествиях, собственно… Первое происшествие далеко от нас. В Ормузском проливе, у берегов Персии… Ирана то бишь. В одно прекрасное утро американский авианосец, вошедший в пролив во время учений иранских военно-морских сил, попал в странную ситуацию. Ни один самолет на его борту не мог взлететь в течение нескольких часов. И полеты начались только во второй половине дня после того, как авианосец попал в кратковременный, но сильный ливень. Нам об этом случае известно только из американских отчетов, что сумели перехватить радиолокационные службы и умудрились расшифровать специалисты. Да еще кое-что проскочило в американской прессе. Данных у нас нет никаких. А в прессе, но не в отчете, было высказано предположение, что ночью над авианосцем пролетел дельтаплан. Причем не поперек его пересек, а по всей длине корпуса. Вахтенный матрос даже пытался дать по нему несколько выстрелов из карабина, но ночь была темная, облачная, и дельтаплан скрылся из зоны видимости раньше, чем матрос успел подготовить карабин к стрельбе. Раньше его увидеть не сумели. Вот и скажи мне, Тридцать Первый, можно сделать дельтаплан из таких деталей, которые локаторы не уловят?

– Никаких проблем, товарищ генерал. Есть ткани, которые пропускают через себя лучи любого локатора. Есть полимерные трубки, идущие на изготовление каркаса. Отсутствие металлических деталей, соответствующая моменту ткань на само крыло, отсутствие металлических украшений в виде пряжек и пуговиц на одежде пилота – и все. Локатор будет бессилен. Человеческое тело лучи локатора не отражает, только частично поглощает.

– Вот-вот. Вероятно, это и произошло.

– А почему самолеты взлететь не могли? – спросил я. Естественно, не из любопытства, а из понимания того, что это меня должно касаться напрямую.

– А потому что у них колеса не крутились. Крутились то есть, но сдвинуть самолеты с места не могли. И вообще… По взлетной палубе можно было только ползком передвигаться, и то при условии, что качка будет несильной. А качка была сильной. Американцам страшно повезло, что никто за борт не скатился. Вся взлетная палуба стала вдруг до безобразия скользкой. Лед таким скользким не бывает. Так, по крайней мере, моряки утверждают. В течение десяти минут по палубе невозможно было передвигаться. Но с испуга пилоты не взлетали целых полдня.

– И что это было?

– Работала комиссия. Результатов ее работы мы не знаем.

– В моей боевой практике таких случаев, товарищ генерал, не было, и потому ничего дельного сказать не могу, – честно признался я.

Генерал, непонятно с чего вдруг, взбеленился.

– Оставь ты в покое свою боевую практику, – истерично махнул он на меня рукой. – Я вон Афган прошел, и то про свою боевую практику молчу. А что у тебя за практика может быть!..

– Ну, кое-что и я прошел, – вежливо позволил я себе за себя вступиться, впрочем, не слишком громко и настойчиво, поскольку сильно возражать генералам в армии не принято.

– Да что ты в жизни видел! – воскликнул он. – Тебе, скажем, пуля в задницу попадала? Тогда и молчи про свою практику. Ничего ты в жизни не видел, – после резкого психопатического припадка и высказывания спорного аргумента генерал вдруг так же резко успокоился. Наверное, болезненные воспоминания о том, что он долго не мог после ранения сидеть нормально, охладили его пыл. – Да и я, скажу честно, такого, как на авианосце, тоже не видел. А две недели назад здесь, на Северном Кавказе… Я сам не видел, но… Короче говоря, банда захватила село. Туда выдвинулись все ближайшие силы. С двух сторон. И на горной дороге, на крутом повороте, две боевые машины пехоты сорвались с обрыва, хотя скорость была допустимой для условий движения. Они просто съехали в сторону. Машины не слушались управления. А потом два офицера и солдат, побежавшие к обрыву, тоже свалились. Невозможно было не только пройти, но даже стоять невозможно было. Короткий участок дороги в двадцать метров вдруг стал таким скользким, каким лед не бывает. БМП… понимаешь, даже не бронетранспортер на колесах, а БМП на гусеницах, тяжелые машины, не смогли остановиться. Металлические гусеницы не имели сцепления с полотном дороги. И обувь тоже, как говорят, вообще не держала.

– Вижу, товарищ генерал, аналогию, – только и нашел я, что сказать, чтобы не нарваться на новую вспышку психопатии.

– Это еще не все. Есть и еще одна аналогия. Может быть, связующая, может быть, просто методическая. Не имею пока данных, хотя надеюсь получить их от тебя. Так вот… Над колонной за десять минут до происшествия пролетел дельтаплан, хотя ближайший спортивный клуб, который имеет такие штуки, находится только где-то под Эльбрусом. Да и то в клубе всего три человека. Они только-только юридический статус обрели и живут, по сути дела, на одном энтузиазме, имея один-единственный дельтаплан на троих. От места происшествия далеко. Но и в самом клубе в этот день никто не летал. Дельтаплан вообще находился в разобранном виде и был сдан на ответственное хранение на туристическую базу. Откуда над дорогой взялся аппарат, никто нам с тобой не скажет, если сами не узнаем. Но его видели многие. Летел над самой, по сути дела, дорогой, достаточно низко, круто срезал повороты, обогнал колонну…

Я промолчал, опасаясь сказать что-то не то, что может вызвать у генерала следующий приступ ярости. Молчал и он, ожидая моей реакции. Но не дождался и вынужден был продолжить.

– Через час прошел снег с дождем, и дорога снова стала проходимой. Но комиссия, приехавшая разбираться, нашла на гусеницах разбившихся БМП не смытые полностью реагенты. И характеризовала их как суперлубриканты. Знаешь, что это такое?

– Никак нет, товарищ генерал, – как честный человек, я не старался казаться умнее, чем есть, хотя что-то о суперлубрикантах слышал.