Квоска-хао, или Вместо тепла - Слава Волк

– А я и не заметил. А чё не на служебной?

– Как назло в ремонте.

– Как ты умудрился?

– Эта всё та «группировка». Колёса попрокалывали, зеркала разбили.

– Весело.

– И не говори.

– Сегодня в восемь на соседней остановке.

– На какой из?

– По движению.

– Понял, – Лавров посмотрел на часы на левой руке: кожаный ремешок, всё золотого цвета, но только фон циферблата чёрный. – Пять тридцать пять!

– Нифига ты мажор! Позолота?

– Не, нахрен надо. Просто цвет, так лучше видно.

– Сейчас в основном с электронными ходят, думал, ты тоже…

– Такие крепче, красивее, надёжнее… и отследить, если что, трудно…

– Это правильно.

– Ярик, – в полголоса произнёс Марк, когда на остановке никого не осталось, – подо мной только менты. ФСБ нет.

– Там у меня тоже свой человек. Не волнуйся.

– Я-то не волнуюсь. И сам если что выкручусь, может, ещё кого-нибудь одного выкручу, но не всех.

– Ладно, бывай!

Они расстались крепким рукопожатием, и Марк сел в подъехавший автобус, а Ярослав ушёл во дворы.

***

Полицейский участок – маленькое здание, окружённое пятиэтажными жилыми домами. На улице уже темно, поэтому во всех окнах горел белый, иногда жёлтый, свет. Недалеко припарковалась новая чёрная ГАЗель. В неё заскочил человек в серой толстой куртке, в синих джинсах, в белых ботинках, в чёрном шарфе и в чёрной шапке.

***

Автобусная остановка, освещённая желтоватым светом фонаря на столбе. Людей почти нет, только два бомжа в толстенных синих фуфайках спали на лавках. Подъехала чёрная новая ГАЗель. Из темноты вышел человек в утеплённом спортивном костюме и запрыгнул в машину.

***

«Во многие города центральной России не хочет приходить зима. Уже неделю как календари показывают декабрь, но в Москве и других городах держится уверенный плюс, нет снега и даже растёт трава. В нашей студии метеоролог Виктор Афанасьев. Скажите, так и должно быть или это какая-то аномалия?

– Ну… конечно, это не норма… Нельзя сказать, что это критическая аномалия, нет. Такое случалось, а в последние годы, я бы даже сказал десятилетие или даже два, такие случаи участились, что, вполне возможно, приведёт к тому, что станет нормой. Такие погодные условия.

– А чем опасна такая погода?

– Обычно, бесснежные зимы очень сильно вредят растениям, но это когда морозы. Но стоит плюс, а поэтому опасности большой нет. Разве что, психологический фактор, и зоологический: многие животные не ложатся в спячку, некоторые просыпаются…

– А чем могли быть вызваны такие погодные изменения?

– Некоторые придерживаются мнения, что это глобальное потепление. Не могу точно заявлять, началось ли глобальное потепление, о котором… эм… говорят уже много лет, но в центральной России очень сильно загрязнён воздух, что могло вызвать… вот такие изменения.

– А это только в центральной России?

– Такие сильные изменения да. Но небольшие отклонения в тёплую сторону наблюдаются ещё в европейском северо-западе и некоторых других городах…»

Телевизор отключился.

– Э-э-э, чё такое?! – недовольно воскликнул Ярослав, сверкнув стеклом очков, надетых для небольшого изменения облика.

– Надо сократить электронику, – серьёзно произнёс Марк, разбирая маленький телевизор, который только что смотрел друг. Все находились в машине. – Связываться будем только по спутниковым телефонам старой модели. Такие труднее всего отследить хотя бы потому, что их почти не осталось.

– Да, телефоны обычные тоже все выкиньте, – прокомментировал Никита, сидя за рулём. Мотор еле-еле гудел, машина ехала по неосвещённой заснеженной дороге. – Остановимся в лесу. Если что, скажем, что отдыхаем, туристы и всё такое.

– Бензом запаслись, надеюсь? – Марк почесал тёмные жёсткие волосы.

– И бензином, и газом… У нас гибрид.

– Ох и рванёт если что, – Марк зевнул, засыпая на сидении.

***

– Вот план! – Ярослав стал говорить медленно и чётко, чтобы каждое слово доносило свой смысл. – К десяти десяти мы подъедем к корпусу. Серый, ты мигом выскакиваешь из машины и хватаешь Алёну. Потом возвращаешься, заскакиваешь, а Никитос по газам. Всё предельно просто.

Никита, сидя за рулём машины, щёлкнул пальцами правой руки.

– Уверен, что она сегодня работает? – слегка улыбнувшись, спросил Марк.

– Время! – этим коротким словом Каргин спросил у Лаврова точное время.

– Ровно десять, – ответил он, глянув на часы.

– Спутник! – не понятно кому сказал Каргин, и на электронном планшете, который он держал в руках и который практически невозможно взломать, благодаря чрезвычайно простой, но и при этом чрезвычайно сложной системе, появились фото в режиме реального времени. На них корпус психбольницы, а из него выходила в тёмном спортивном костюме девушка с метлой, на одном фото она подняла голову, и система распознавания лиц сразу подтвердила, что это та, которую искали. – Вот, она. Всё, готовьтесь. Серый, маску не забудь надеть.

– Зачем? Это же лишнее внимание привлечёт.

– Мы хоть как внимание привлечём. Только вот, если у тебя будет маска, дальше будет легче. На всякий случай тебе травмат, – Ярослав протянул другу тёмно-серый пистолет.

– Вот именно, – Никита уже успел натянуть длинную чёрную шапку с прорезями для глаз.

– Ладно, готовьтесь, – Каргин расслабился в кресле, взяв в руки мачете с чёрным сорокасантиметровым клинком и с такой же чёрной металлической рукояткой с хорошей гардой, и стал разглядывать его.

Чёрная ГАЗель ехала по узкой дороге, рассекая колёсами снежную неглубокую гладь. Снаружи было не обычно лишь то, что вместо значков ГАЗ красовались значки Мерседес, а вместо номеров… номера просто отсутствовали; стёкла, кроме лобового и боковых у водителя, тонированы. Внутри два сидения возле двери и четыре у другой стороны, все они расположены спинками к задним дверям, почти никогда не открывавшимся. Посередине всякая всячина: и доски, и старая деревянная мебель, и тряпьё. Из-за этого хлама больше половины пространства не доступно.

***

Немецкий быстро залетел в уже открытую дверь, затолкнув вперёд себя в тёмной одежде девушку, которая даже не сопротивлялась. Это Алёна Тютчева – красивая двадцатисемилетняя девушка с тёмными волосами до плеч, с серо-голубыми невероятно красивыми и чувственными глазами, с превосходной фигурой. Она могла отлично скрывать эмоции, но глаза всегда говорили за неё, а понять их могли немногие: только Ярослав, и, возможно, какой-нибудь хороший писатель, которому повезёт пообщаться с этой девушкой. Сейчас же Алёна изображала полное безразличие к происходившему и шок, но глаза выражали лишь радость и счастье.

– На, переоденься, – Каргин с каменным лицом кинул ей чёрный пакет с тёмно-синими утеплёнными джинсами, с голубой футболкой, с крепкими зимними ботинками, с коричневой кофтой, способной заменить собой куртку, с чёрным шарфом и шапкой.

Тютчева, не стесняясь парней, спокойно разделась. Марк и Сергей быстро отвернулись, но искоса поглядывали – молодость, даже Никита пару раз кинул взгляд, оторвав его от дороги, а Ярослав только грустно смотрел в окно, сняв