Мегрэ и человек на скамейке - Жорж Сименон

На вокзале в Жюви они долго расспрашивали про Тополиную улицу, и только пятый встречный показал им дорогу:

— Это дальше, на участках. Как доедете туда, смотрите на таблички. Все улицы носят названия деревьев и очень похожи друг на друга.

Проехали вдоль длиннющей товарной станции с непрерывно снующими составами. Справа от станции начинались участки с ровными, освещенными электрическими фонарями улицами. Сотни, пожалуй, даже тысячи домов, обсаженных различными деревьями, выстроились на один манер. Не все тротуары покрыты плитами, и на них много глубоких темных ям.

Улица Дубовая… Улица Березовая… Буковая… Может быть, все вокруг когда-нибудь станет парком, если все эти наспех построенные дома, похожие на игрушечные, не развалятся, пока подрастут деревья.

За окнами кухонь хлопотали женщины. Улицы были безлюдными. Кое-где попадался ларек, тоже недавно открытый и, как показалось, державшийся только на постоянных посетителях.

— Поворачивай влево.

Они плутали по улицам около десяти минут, пока наконец не прочли на голубоватой табличке название «Тополиная». Нужный дом сначала проехали, так как номер 37 шел сразу же за 21-м. Свет горел только на первом этаже в кухне, где они увидели суетливую, довольно-таки представительную женщину.

— Значит, поработаем! — вздохнул Мегрэ, с трудом вылезая из маленькой машины.

Он постучал трубкой по каблуку. Когда шли тротуаром, форточка кухни открылась и женское лицо прильнуло к стеклу. Мегрэ поднялся на три ступеньки крыльца. Входная дверь сделана из смолистой сосны, лакированная, окованная понизу железом, с двумя маленькими квадратными окнами вверху темно-синего цвета.

Мегрэ стал искать кнопку звонка, но из-за закрытой двери послышался голос:

— Кто там?

— Здесь живет мадам Туре?

— Да, здесь.

— Я хотел бы с ней поговорить.

Женщина не торопилась открывать.

— Полиция, — вполголоса добавил Мегрэ.

Только тогда поднялась цепочка и отодвинулся засов.

Сквозь образовавшуюся щель женщина пристально оглядела двух мужчин.

— Что месье от меня надо?

— Поговорить с вами, мадам Туре.

— А откуда я знаю, что вы из полиции?

У Мегрэ случайно оказался в кармане значок. Частенько он оставлял его дома.

— Прекрасно. Надеюсь, он настоящий…

Они вошли в узенький, тщательно выкрашенный коридор, а оттуда — в одну из комнат.

Почти одного возраста с мужем, но немного коренастей, она казалась не тучной, а скорее крепкотелой. Серое платье и фартук не придавали ей привлекательности.

Комната, куда они вошли, видимо, служила гостиной и напоминала столовую на сельский лад, где все вещи стоят на точно определенных местах, как в витрине лавки или мебельного магазина. Ничего не валялось — ни трубки, ни пачки папирос, ни шитья, ни газеты, — абсолютно ничего, что могло бы навести на мысль, будто люди проводят здесь часть своей жизни.

— Я слушаю.

— Вашего мужа зовут Луи Туре?

Насупив брови, все еще стремясь угадать, зачем пришли к ней эти люди, она кивнула.

— Он работает в Париже?

— Заместителем директора фирмы «Каплан и Зенен» на улице Бонди.

— А работал ли он прежде кладовщиком?

— Было когда-то.

— Давно?

— Несколько лет назад. Но он и тогда уже, собственно, руководил всей фирмой.

— Может, мадам имеет какую-нибудь его фотографию?

— К чему она?

— Хотел бы убедиться…

— Убедиться? В чем именно? — И под влиянием все возрастающего подозрения спросила: — Что случилось с Луи?

Женщина машинально посмотрела на часы в кухне — видимо, обдумывала, где должен быть ее муж в это время.

— Прежде всего я хотел бы убедиться, о нем ли идет речь.

— На буфете, — коротко сказала она.

Там действительно стояло пять или шесть фотографий в металлических рамках. Среди них снимок молодой девушки и мужчины.

— Ваш муж имеет врагов?

— А почему они должны у него быть?

Она вышла на минуту выключить газ — что-то закипало на плитке — и тотчас же вернулась.

— В котором часу он обычно приходит с работы?

— Он всегда садится на поезд в восемнадцать часов двадцать две минуты с Лионского вокзала. А наша дочь едет следующим поездом — она кончает работу немного позже. Дочь на ответственной работе и…

— Мы просим мадам поехать с нами в Париж.

— Луи умер?

Взгляд у нее был острым, проницательным, какой бывает у женщин, не терпящих вранья.

— Скажите мне правду.

— Он убит сегодня после обеда.

— Где?

— В глухом переулке около бульвара Сен-Мартен.

— Что он там делал?

— Не знаю.

— В котором часу?

— Можно догадываться, что около половины пятого.

— В половине пятого он еще работает. Говорил ли месье с хозяином фирмы?

— Не имел времени. Кроме того, нам не было известно, где он работал.

— Кто его убил?

— Это, собственно, мы и хотим установить.

— Он был один?

У Мегрэ лопнуло терпение.

— Не думает ли мадам, что было бы лучше одеться и поехать вместе с нами?

— Что вы с ним сделали?

— Теперь его перевезли в Институт судебной медицины.

— Это морг?

Что ей на это ответить?

— А как я могу предупредить дочь?

— Оставьте ей записку.

Женщина задумалась:

— Нет. Я зайду к своей сестре, и пусть она подождет Монику здесь. А с дочерью вам тоже нужно увидеться?

— Мы в этом очень заинтересованы.

— Где она вас найдет?

— В моем кабинете, на набережной Орфевр. Так будет удобней. Сколько ей лет?

— Двадцать два.

— Может, вы знаете ее телефон?

— Нет. Кроме того, она уже ушла из конторы и теперь находится на пути к вокзалу. Прошу подождать.

Женщина стала на ступеньки, которые затрещали не от ветхости, а потому, что были сделаны из такого дерева.

Казалось, весь дом построен из дешевых материалов и имеет весьма мало шансов выстоять до глубокой старости.

Услышав наверху шаги, мужчины переглянулись и подумали об одном и том же: не иначе мадам меняет платье, одевается в черное и, видимо, причесывается.