Боги и чудовища - Шелби Махёрин

class="p1">– Нам нужно отдохнуть, – сказал я, обнял Лу за плечи и проводил ее к ближайшей скамье. Она выглядела еще бледнее обычного, темные круги залегли под глазами, волосы растрепались после долгого и утомительного путешествия. Несколько раз – когда она думала, что я не смотрю, – я замечал, как она содрогалась всем телом, словно боролась с каким-то недугом. Я не удивился. Она через многое прошла. Как и все мы. – Местные скоро проснутся. И придут на любой шум.

Коко устроилась на скамье, закрыла глаза и натянула на лицо капюшон плаща, закрываясь от нас.

– Кто-то должен остаться в дозоре.

Я уже открыл рот, чтобы вызваться добровольцем, как меня опередила Лу:

– Я останусь.

– Нет. – Я покачал головой, силясь вспомнить, когда Лу спала в последний раз. Она прижалась ко мне, и ее кожа оказалась холодной и липкой. Если Лу и правда боролась с каким-то недугом, ей нужно было отдохнуть. – Поспи. Я за всем присмотрю.

Из горла Лу вырвался какой-то звук, когда она прижала ладонь к моей щеке. Большим пальцем провела по губам, слегка задержавшись на них. Взглядом тоже.

– Я бы лучше присмотрела за тобой. Что я увижу в твоих снах, шасс? Что я услышу в твоих…

– Посмотрю, нет ли еды на кухне, – пробормотал Бо, протискиваясь мимо нас.

Он бросил на Лу взгляд, полный отвращения. Глядя ему вслед, я почувствовал, как заурчал желудок. С трудом сглотнув, я решил не замечать боль от голода. В груди вдруг все сжалось. Я нежно отнял руку Лу от своей щеки, снял пальто и протянул его ей.

– Иди поспи, Лу. Я разбужу тебя на рассвете, и мы… – Слова обжигали горло. – …И мы двинемся дальше.

В Шато.

К Моргане.

На верную смерть.

Я снова промолчал о своих опасениях.

Лу ясно дала понять, что отправится в Шато ле Блан, и неважно, пойдем мы с ней или нет. И хотя я возражал… хотя напоминал ей, зачем мы вообще искали союзников, зачем они были нам нужны… Лу твердила, что может в одиночку одолеть Моргану. «Ты слышал Клода». Твердила, что больше не станет колебаться. «Она не может навредить мне». Твердила, что сожжет замок дотла и всех своих сородичей заодно. «Отстроим заново».

– Что именно? – с опаской спросил я тогда.

– Все.

Никогда не видел, чтобы Лу к чему-то шла так целеустремленно. Нет, скорее одержимо. Бывали дни, когда ее глаза сверкали свирепым огнем, какой-то дикой жаждой, а порой они оставались совершенно тусклыми. И такие дни были куда хуже. Она смотрела безжизненным взглядом, не замечая меня и моих слабых попыток утешить ее.

Лишь один человек мог ее утешить.

Но его больше не было на свете.

Лу притянула меня к себе, рассеянно поглаживая мою шею. От ее холодного прикосновения по спине у меня побежали мурашки. Мне тут же захотелось отстраниться, но я подавил это желание.

Тишина окутала церковь, тяжелая и гнетущая. Лишь мой желудок урчал. Голод стал мне постоянным спутником. Не помню, когда я последний раз ел досыта. С «Труппой Фортуны»? В Яме? В Башне? Коко лежала на противоположной скамье. Ее дыхание постепенно выровнялось. Я сосредоточился на звуке, на потолочных балках, чтобы не думать о ледяной коже Лу или о рези в желудке.

Мгновение спустя из кухни раздался крик, и дверь распахнулась. Бо рванулся вперед, пролетев мимо алтаря.

– «Тарабарщина»! – Он отчаянно замахал на дверь, и я вскочил на ноги. – Бежим! Сейчас же, сейчас же! Давайте…

– А ну, стой!

В зал, размахивая деревянной ложкой, вбежал скрюченный мужчина в облачении священника. С ложки стекало желтоватое рагу. Словно Бо прервал его утреннюю трапезу. Кусочки овощей, застрявшие в бороде – седой, неухоженной, скрывающей пол-лица, – подтвердили мои подозрения.

– А ну, вернись…

Увидев нас, священник резко умолк и замер. Я непроизвольно отвернулся, чтобы скрыть лицо в тени. Лу натянула капюшон на белые волосы, а Коко встала, готовая бежать.

Поздно. Глаза священника сверкнули – он узнал нас.

– Рид Диггори. – Мрачным взглядом он окинул меня с головы до пят, а потом посмотрел мне за спину. – Луиза ле Блан.

Бо не сдержался и кашлянул в проходе. Священник бросил на него короткий взгляд, фыркнул и покачал головой.

– Да, юноша, я знаю, кто ты. И кто ты, – сказал он, глядя на Коко, чье лицо скрывали капюшон и темнота.

Верный своему слову, Жан-Люк добавил портрет Коко о розыске к нашим.

Священник сощурился, заметив, что Коко достала кинжал.

– Убери его, пока не порезалась.

– Мы просим прощения, что вторглись в вашу церковь. – Я умоляюще поднял руки и кинул на Коко предостерегающий взгляд. Медленно вышел в проход, осторожно двигаясь к дверям. Лу следовала за мной по пятам. – Мы не причиним никому вреда.

Священник фыркнул, но ложку опустил.

– Вы вломились в мой дом.

– Это церковь, – вяло произнесла Коко и уронила руку, словно не могла больше выдержать веса кинжала. – А не личное жилье. И дверь была не заперта.

– Может, ты сам ее не запер, чтобы нас сюда заманить, – неожиданно радостно предположила Лу. Наклонив голову, она внимательно и восхищенно смотрела на священника. – Как паук заманивает добычу в свою паутину.

От такой резкой смены разговора священник нахмурился, да и я тоже.

– Что? – В голосе Бо отразилась наша растерянность.

– В темных глубинах леса, – пояснила Лу, вскинув бровь, – обитает паучиха, которая охотится на других пауков. Мы называем ее L’Enchanteresse. Чаровница. Да, Коко?

Коко ничего не ответила, но Лу невозмутимо продолжила:

– Чаровница заползает на паутины свих врагов, дергает их шелковые нити, обманывает, будто бы попалась в их путы. А когда пауки приползают съесть жертву, она нападает на них и медленно отравляет своим редчайшим ядом. Долгие дни она наслаждается добычей. Воистину она из немногих существ, которые испытывают наслаждение, причиняя боль.

Все уставились на нее. Даже Коко.

– Жутковато, – наконец сказал Бо.

– Умно.

– Нет, – поморщился он. Его лицо скривилось. – Это каннибализм.

– Нам нужно было где-то укрыться, – прервал я их, но слишком громко. Слишком отчаянно.

Священник, который хмуро и растерянно наблюдал за их препирательством, посмотрел на меня.

– Мы не знали, что в церкви кто-то есть. Мы сейчас же уйдем.

Он молча оглядывал нас, слегка изогнув губы. В ответ передо мной вспыхнуло золото – выискивая, изучая, защищая. Но я не отозвался на его безмолвный вопрос. Магия мне здесь не понадобится. У священника в руках лишь ложка. Даже размахивай он мечом, по его лицу видно, что он уже стар. Сморщен. Несмотря на высокий рост, время иссушило его мускулы, оставив лишь тощего