Уроки импровизации. Как перестать планировать и начать жить - Патрисия Мэдсон

Мне очень нравилась моя работа. Зарплата была невысокой, но выплачивалась регулярно, социальный пакет был щедрым, престиж преподавателя – высоким, каникулы – длинными, а социальная защищенность, которая гарантировалась мне как одному из сотрудников небольшого преподавательского коллектива, и уверенность в завтрашнем дне были такими, о которых можно только мечтать. В общем, я была всем довольна и хотела только одного: чтобы университет предоставил мне бессрочный контракт. Я внимательно изучила кадровую политику университета и поняла, что мне надо активно браться за все то, что смогу выигрышно представить в своем преподавательском резюме. Я стала членом комитета по улучшению работы университета, а затем и его председателем. Я была региональным директором программы искусств Нью-Йорка в рамках Ассоциации высших учебных заведений, расположенных в районе Великих озер. Я дружила с «правильными» людьми. Я вела девять групп студентов и неизменно выражала готовность читать лекции и вести семинары для тех, кому необходимы дополнительные баллы. Я начала пользоваться популярностью и на пятый год работы в университете получила поощрение за успехи в преподавательской работе. Мое резюме преподавателя в сочетании с большим опытом и дополнительной работой, которую я вела в университете, выглядело солидно. Собеседование по вопросу о предоставлении мне бессрочного контракта прошло успешно. Я уже готовилась взять ссуду в банке под залог приобретенного дома.

И какой же в итоге я получила ответ? «Мы сожалеем».

В официальном письме мне выразили благодарность за оказанные университету услуги, а также сообщили, что моя преподавательская деятельность «не отличалась интеллектуальной глубиной». Это просто ни в какие ворота не лезло. Разве незадолго до этого я не получила поощрение за успешную преподавательскую работу и вообще не повышала постоянно свой профессиональный уровень? Я делала все «по инструкции». Я рисовала, не вылезая за линии, и делала это хорошо.

В чем же была моя ошибка?

Только в том, что я никогда не рисковала. Я не прислушивалась к своему внутреннему голосу и игнорировала то, что подсказывает мне сердце. Я вспомнила слова Полония из пьесы Шекспира «Гамлет»[3]: «Будь верен себе». Я могла упрекать себя только в недостатке верности самой себе. Я забыла о том, что жить можно не по сценарию, написанному кем-то другим. Мне надо было прислушиваться и доверять собственному внутреннему чувству. (Скажу больше: много лет спустя я поняла, что надо доверяться чему-то большему, чем собственное «я».)

Я старалась быть достойной бессрочного контракта, но не понимала, что получу его, только прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Если человек делает только то, что нравится другим, это не приведет ни к чему хорошему. Никто из тех, кого я по-настоящему уважаю, не ждал ни от кого одобрения и аплодисментов. «Я делаю это потому, что знаю: это надо сделать» – вот вам и вся мотивация. В погоне за одобрением других я забыла о своей уникальности.

Отказ руководства Университета Денисона в предоставлении мне долгосрочного контракта оказался совершенно правильным шагом. Я думала, что моя преподавательская карьера окончена и ни один университет не предложит мне работу. К счастью, я ошибалась. Не прошло и года, как мне предложили должность старшего преподавателя курсов актерского мастерства, а также постановки голоса и техники речи Университета штата Пенсильвания. Я получила возможность продолжить свою карьеру и была этому несказанно рада.

Я пообещала себе, что больше никогда ничего не буду делать только для того, чтобы произвести впечатление на окружающих или поднять собственный статус. Я решила прислушиваться к себе и поступать так, как подсказывает мой внутренний голос. Сначала были ошибки и промахи, но потом уверенности прибавилось. Я перестала заботиться о том, что написано в моем резюме. Я начала заниматься тай-чи[4], летом путешествовала и танцевала, изучала восточные религии и вообще расширяла свои познания об этом мире. Я перестала рассматривать театр как нечто ограниченное пространством сцены. Меня заинтересовала антропология актерского дела. Я начала исследовать, мечтать и действовать. У меня словно раскрылись глаза, я стала замечать все, что происходит вокруг, и начала чаще говорить «да». В то время я еще не понимала, что постепенно превращаюсь в импровизатора, который полагается на свои чувства и доверяет собственному воображению.

Спустя два года мне предложили возглавить программу изучения актерского мастерства для студентов старших курсов Стэнфордского университета. Замечу, что мои профессиональные успехи начались приблизительно в то же время, когда я стала применять в жизни уроки импровизации, и это, как мне думается, не случайное совпадение. Меня ждала Калифорния. Летом 1977 года на стареньком зеленом автомобиле Mercury Marquis с вытертыми до блеска парчовыми сиденьями я поехала на другое побережье для того, чтобы приступить к работе в университете, Его называли «фермой», поскольку он располагался на месте бывшей конной фермы, которую губернатор штата Калифорния Леланд Стэнфорд купил в 1876 году и на территории которой создал Стэнфордский университет.

В начале 1980-х годов я оказалась в Киото. Я бродила по улицам в поисках открыток, которые собиралась отправить друзьям. Однако у японцев принято продавать открытки целыми наборами. Продолжая поиски, я зашла в магазин, торгующий товарами для художников, и, пользуясь разговорником, вежливо попросила: «Hagaki, onegaisimas» («Открытки, пожалуйста»). Продавщица положила передо мной на прилавок набор из двенадцати белых листов для рисования акварелью формата открытки, вероятно, ужасно гордая тем, что правильно меня поняла. Я не успела объяснить, что мне нужны открытки с видами Японии, как продавщица положила рядом набор красок. В нем была небольшая кисть, древко которой удлинялось с помощью колпачка-насадки. Мне очень понравились открытки и краски, к тому же не хотелось расстраивать милую продавщицу, поэтому я заплатила и вышла.

Я зашла в парк при храме, села на скамейку и стала рассматривать нежно-персиковые азалии на тщательно ухоженной клумбе. Я набрала воду из фонтана в пластмассовую коробочку из-под печенья, открыла краски, вынула пустые открытки и задумалась. В голову пришли слова отца о том, что «Пэтси – настоящий художник». Я громко рассмеялась. Ну конечно же, я не художник, поэтому не стоит стесняться того, что я нарисую. Почему бы не поэкспериментировать с красками и не посмотреть, что из этого получится? И я начала импровизировать. Посмотрев на азалию, окунула кисточку в краску. Немного персикового цвета, потом чуть-чуть зеленого… Вот и цветок, а вот дерево. Линии и номера из раскраски исчезли. Я наконец начала понимать то, что вижу.