После... - Гийом Мюссо

На ближайший час не было запланировано никаких встреч. Натан решил воспользоваться паузой и отдохнуть. Боль в груди не оставляла его; он ослабил узел галстука, помассировал виски и сбрызнул лицо холодной водой. «Перестань думать о Мэллори!» — приказал он себе.

— Натан? — Эбби вошла без стука, как всегда, когда они оставались одни, и, сообщив ему расписание на вторую половину дня, добавила: — Утром позвонил друг Эшли Джордана и попросил о срочной встрече. Его зовут Гаррет Гудрич.

— Гудрич? Никогда не слыхал.

— Как я поняла, это друг детства Джордана. Известный врач.

— Чего он хочет? — Натан удивленно приподнял брови.

— Не знаю, он не сказал. Заметил только, что Джордан считает вас лучшим.

«Это правда, я не проиграл ни одного процесса за все время своей профессиональной деятельности. Ни единого».

— Пожалуйста, свяжите меня с Эшли.

— Час назад он уехал в Балтимор по делу Кайла.

— А, да, точно! В котором часу придет этот Гудрич?

— Я назначила ему на семь.

Эбби уже вышла из кабинета, но потом повернулась, просунула голову в приоткрытую дверь и добавила:

— Это, должно быть, по вопросу привлечения к ответственности какого-нибудь врача. Иск пациента или что-то подобное.

— Наверное, — согласился Натан, снова погружаясь в бумаги. — Если это так, мы отправим его в отдел на четвертом этаже.

Гудрич пришел чуть раньше семи, и Эбби сразу же проводила его к Натану. Высокий мужчина крепкого сложения, длинное пальто безупречного покроя и темно-серый костюм подчеркивали статную фигуру. Вошел уверенным шагом, остановился посреди кабинета — мощные, как у борца, плечи придавали его фигуре какую-то особую значимость, — широким жестом сбросил пальто и протянул Эбби. Затем запустил пальцы в седые волосы, поправил непослушную густую шевелюру; наверняка ему уже за шестьдесят. Медленно поглаживая короткую бородку, посетитель впился в адвоката пронизывающим взором. Как только их взгляды встретились, Натан ощутил недомогание — дыхание участилось и мгновенно потемнело в глазах…

И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце.

Апокалипсис, XIX, 17

— Как вы себя чувствуете, господин Дель Амико?

«Черт побери, да что это со мной?!»

— Да… да нет, ничего, просто перехватило дыхание… переутомился немного.

Однако он не убедил посетителя.

— Я врач. Если хотите, я вас осмотрю. Охотно сделаю это! — предложил вошедший бодрым голосом.

Хозяин кабинета попытался улыбнуться:

— Спасибо, не нужно, все в порядке.

— Правда?

— Уверяю вас.

Не ожидая особого приглашения, Гудрич расположился в одном из кожаных кресел и внимательно оглядел все вокруг: стены увешаны книжными полками, на них старинные издания; массивный письменный стол, элегантный диванчик — вид респектабельный.

— Итак, что вам угодно, доктор Гудрич? — осведомился Натан после небольшой паузы.

Доктор скрестил ноги и принялся раскачиваться в кресле. Потом ответил:

— Мне от вас ничего не нужно, Натан… вы позволите вас так называть?

По форме — вопрос, но похож на утверждение.

Адвокат не смутился:

— Вы пришли ко мне по профессиональному вопросу? Наша фирма защищает врачей, которых преследуют пациенты…

— К счастью, это не мой случай, — перебил его Гудрич. — Я не оперирую, когда слишком много выпью. Глупо ампутировать здоровую правую ногу вместо больной левой, правда?

Натан снова изобразил подобие улыбки.

— Так что же привело вас ко мне, доктор Гудрич?

— Ну хорошо, у меня несколько лишних килограммов, но…

— Согласитесь, это не требует помощи адвоката.

— Согласен.

«Этот тип принимает меня за идиота!»

В кабинете воцарилось продолжительное молчание, но особого напряжения не чувствовалось. Впрочем, Натан не отличался излишней впечатлительностью; профессия сделала из него непробиваемого собеседника — такого очень непросто вывести из равновесия в разговоре.

Он пристально смотрел на посетителя: где-то он уже видел этот высокий лоб, мощную челюсть, густые брови… Глаза Гудрича не выражали никакой враждебности, однако почему-то Натан почувствовал себя в опасности.

— Выпьете что-нибудь? — Адвокат старался сохранять спокойствие.

— С удовольствием. Стаканчик «Сан-Пелегрино», если можно.

Пришлось подождать, пока Эбби принесет воды. Гудрич встал с кресла, сделал несколько шагов и устремил явно заинтересованный взгляд на книжные полки. «Ага, мы здесь как дома!» Натан все больше раздражался. Возвращаясь на место, доктор заметил на столе бронзовую фигурку лебедя и взял ее в руки.

— Таким предметом можно убить человека, — заявил он, прикинув вес лебедя.

— Без сомнения, — согласился Натан, криво улыбнувшись.

— В древних кельтских текстах находят множество упоминаний о лебедях, — негромко произнес Гудрич, словно обращаясь к самому себе.

— Вы интересуетесь культурой кельтов?

— Семья моей жены родом из Ирландии.

— Моей тоже.

— Вы хотите сказать — вашей бывшей жены.

Натан так и пронзил его взглядом.

— Эшли мне говорил, что вы в разводе, — спокойно объяснил Гудрич, крутясь в удобном мягком кресле.

«Старый сплетник! Лучше бы рассказал этому типу о своей жизни!»

— В кельтских текстах, — продолжил Гудрич, — говорится о том, что существа из другого мира, попадая на землю, часто принимают образ лебедя.

— Очень поэтично, но не могли бы вы объяснить…

Их разговор прервала Эбби. Она внесла на подносе бутылку и два больших стакана, наполненных пенящейся водой. Врач отставил фигурку, взял стакан и медленно выпил содержимое, будто наслаждался каждым глотком.

— Что это? — Он указал на царапину на левой руке адвоката.

Тот пожал плечами.

— Пустяки, поцарапался о решетку во время пробежки.

Гудрич отставил стакан и назидательно проговорил:

— В тот самый момент, когда вы произносите эти слова, сотни клеток кожи находятся в процессе восстановления. Когда погибает одна клетка, другая ее замещает. Феномен тканевого гомеостаза.

— Рад это узнать.

— Вместе с тем большое количество нейронов вашего мозга разрушается каждый день начиная с двадцатилетнего возраста.

— Это, полагаю, удел каждого человека.