Рапсодия в стиле mort - Карина Тихонова

Он взглянул на дату внизу страницы. Тысяча девятьсот восемьдесят девятый год от Рождества Христова, город Москва. Другое время, другой мир, другая жизнь, другой Арсений Платонов. И Нины еще нет, она появится в его жизни только через два года. А Пашка только через четыре – милый смешной спиногрыз. Все дети милые, пока не вырастут.

– Вам нравится эта книга? – привычно спросил Арсений.

Странно, но она покраснела. Неужели у него сохранились поклонницы? Вот анекдот! Он, как корабль, давно сел на мель рядом с райским островом, где много чистой воды и фруктов. Добраться до него ничего не стоит – бирюзовый прибой донесет лодку к белой песчаной полосе за несколько минут. Да вот беда: экипаж давно мертв.

– И остальные ваши книги тоже, – пылко ответила незнакомка. – Но эту я знаю наизусть.

Арсений усмехнулся.

– Скажу вам по секрету, мне было двадцать восемь, когда я ее писал. Сюжет прямолинеен, стиль скачет от главы к главе, герои списаны с западных спецагентов, а героиня – с девушек Джеймса Бонда. Вот так я и творил.

– О нет! – возразила женщина, явно шокированная его признанием. – Это очень индивидуальная работа! В ней много чувства, интуиции, страдания…

– Страдания? – переспросил Арсений. – О да! Опять-таки между нами: в то время я питался исключительно собачьими галетами, украденными у соседского пса. Нужно было посвятить эту книгу ему.

Он расписался, поставил жирную чернильную точку, похожую на кляксу, и протянул книгу через стол.

Женщина покачала головой.

– Это лучшее, что вы написали. О, простите, – внезапно спохватилась она, – я такая бестактная!

Арсений махнул рукой.

– Не извиняйтесь, я уже привык, что все лучшее в прошлом. Вообще-то эта книга сплошное подражание. Не представляю, что вы в ней нашли.

– Себя, – ответила женщина. Худая морщинистая ладонь накрыла обложку. – Здесь все – правда, от первого до последнего слова. Понимание женщины. Сочувствие и уважение к ней. Очень редкое качество для мужчины-Писателя. – Она протянула руку и представилась:

– Полина.

Почему-то Арсений совсем не удивился. Отважная Полина, с которой началась эпопея о прекрасной провинциалке, покорившей Москву, вызвала моду на это имя. Многие Полины, родившиеся в начале девяностых, даже не подозревали о литературных пристрастиях своих мамочек. Но дама, сидевшая напротив, значительно старше героини Арсения.

Арсений привстал и пожал горячую твердую ладонь.

– Забавное совпадение, – улыбнулся он.

– Это не совпадение. Я поменяла имя сразу после того, как прочитала вашу книгу.

Арсений опустился на стул, достал сигарету и закурил, бросая на собеседницу тревожные взгляды исподлобья. Да, никто не скажет, что с этой женщиной «что-то не так». Прекрасно одета, подтянута, ухожена – сразу виден социальный статус. Лицо с правильными, даже чересчур правильными чертами наводит на мысль о первоклассном пластическом хирурге… Ах, черт! Арсений вдруг сообразил, кого напомнило ему лицо дамы, когда он увидел ее в первый раз. Это была ожившая Полина, только Полина изрядно постаревшая, прошедшая огонь, воду и медные трубы, на которые не поскупилось его некогда богатое воображение. И хотя он написал шесть книг о жизни и похождениях удачливой авантюристки, период ее заката остался за кадром. Вот, значит, в кого превратилась его юношеская мечта, его русская Анжелика: в восковой манекен из музея мадам Рыночной Демократии.

– Я не собираюсь вас преследовать, – дама словно читала его мысли. – В сущности, мне не нужно ничего, кроме автографа… и небольшого одолжения. Хотя вы можете рассматривать это как деловое предложение.

Арсений вспомнил о приглашении, благодаря которому они с Ниной оказались в этом городе, вспомнил черный лимузин, встречавший их в аэропорту, оплаченный «люкс» с видом на старинный Кремль, вспомнил множество других мелких деталей, казавшихся непонятными, и все они сложились, наконец, в ясную картинку.

– Это вы пригласили меня сюда?

Дама с улыбкой кивнула.

– Конечно! Я давно слежу за вами, и – простите, если мои слова покажутся вам обидными (тут ее улыбка стала застенчивой), – не могу понять… Чем вы, собственно, занимаетесь?

Не в бровь, а в глаз. Этот вопрос Арсений часто задавал себе десять лет назад, а потом перестал, потому что стало страшно. Он раздавил недокуренную сигарету в сверкающей хрустальной раковине и сухо сказал:

– Я пишу сценарии для сериалов. И вас… то есть вам это прекрасно известно.

Они встретились на съемочной площадке, где ваялась сага про милицейского суперпса Михея, не к столу будь сказано. Исключительная тупость всех собак, игравших Михея, которые даже команду «голос» понимали с третьего раза, перепортила продюсерам кучу пленки, а Арсению – кучу нервов. Он даже начал подозревать, что существует специальный приз для особо глупых псов – главная роль в милицейском телесериале. Арсений уже несколько лет сидел на «успокоительном», а на съемочной площадке, где год идет за три, вообще глотал таблетки пачками. В момент очередного ступора он и заметил стройную особу в длинном черном пальто и беретке, вроде головного убора десантников. Она стояла в сторонке от обычной телевизионной суеты, беготни и ругани, просто наблюдала за ходом съемки. Ему почему-то запомнились красная лаковая сумка, перекинутая через плечо, и такие же ярко-красные перчатки. Арсений даже таблетку забыл проглотить, так приковали его внимание эти кровавые руки. А когда поднял взгляд, то увидел странно знакомое женское лицо. На всякий пожарный помахал ей рукой (вдруг жена продюсера?) и получил ответный взмах. Мог ли он думать, что в десяти шагах стоит его собственный персонаж, волшебным образом материализовавшийся из печатных строчек!

– Вы хотели сказать «вас это не касается», – поправила его Полина. Арсений слабо запротестовал, хотя она, разумеется, была права. – Нет-нет, прошу вас, не надо ничего объяснять! Я и так знаю все, что вы сейчас думаете. – Она облокотилась о столешницу и уложила подбородок на ладонь. Серые глаза буравили Арсения с неприятной проницательностью. – Вы думаете, перед вами свихнувшаяся богатая баба, которая нацелилась на освободившееся место. Ничего такого я не планирую. Лет пять назад – может быть, а сейчас уже нет времени. И я пока не сумасшедшая. Кстати, раз уж мы об этом заговорили, примите мои соболезнования. Это ужасное несчастье.

Арсений трясущимися руками достал из пачки последнюю сигарету. Чиркнула зажигалка, чужая рука поднесла колеблющийся язычок пламени, выхвативший из памяти зрелище, которое он старался забыть: разбитое лицо, кровь на слипшейся платиновой челке, странная поза, в которой Нина лежала на асфальте, – поза сломанной куклы. Странно, что крови было немного, ведь она упала с такой высоты…

Арсений сломал сигарету, так и не прикурив, скомкал пачку и бросил в пепельницу.

– Пора возвращаться! – Он отодвинул стул и встал. – Простите, не могли бы вы расплатиться? Я верну вам деньги в отеле…