Страж морского принца - Дана Арнаутова

Оглянувшись, она ободряюще улыбнулась замершему в нескольких шагах принцу. Отошла от края, разбежалась и что было сил оттолкнулась от ровного, будто ножом обрезанного камня скалы. Несколько мгновений полета показались долгими, словно время растянулось, как янтарно-золотая смола, падающая с дерева тягучими каплями. Только море неслось ей навстречу, заставив сердце замереть в восхищенном ужасе, как бывает во сне, когда летишь с высоты. А потом она вошла в воду, не успев по-настоящему испугаться даже в последний миг, когда прохладная зелено-голубая твердь упруго приняла в свою толщу. Только подумалось, что если все же скала – и понять ничего не успеет…

Но скалы там не оказалось. Было лишь море: шелковисто-неподатливая плотная вода, что в этот раз вела себя как-то странно. Сразу уйдя на глубину, Джиад развернулась, думая, что зря выбросила тяжелый меч, и поняла, что вода не выталкивает наверх. И вообще не такая уж она и упругая, как всегда казалось. Можно опуститься вниз, просто повернувшись и поплыв, куда надо. А еще все подозрительно хорошо видно: никакой обычной расплывчатой мути… Амулет?

Воздуха уже не хватало. Глянув наверх, Джиад увидела не так уж далеко солнце, просвечивающее верхний слой моря насквозь. Успеет выплыть, если что. Сжала ладонью аквамарин, болтающийся на шее, подвязала шнурок покороче, чтоб не потерять. И осторожно втянула немного воды.

Всплывать не пришлось. Вода вошла в легкие гораздо тяжелее, чем воздух, так что на несколько мгновений все внутри загорелось. В груди словно вспыхнуло маленькое солнце, не ласковое, а злобно-палящее, от него жар кипятком потек по венам… Джиад согнулась от боли, опускаясь на песок, пред глазами поплыли огненные искры. Неужели Торвальд каждый раз так терпел? Но спустя несколько мучительных вдохов и выдохов боль ушла, дышать стало легче, почти как на земле, и она смогла привстать с песка и оглядеться.

Волны остались где-то далеко наверху: незаметно она отплыла от берега куда дальше, чем прыгнула, и теперь стояла возле высокой темной скалы, которая, впрочем, вряд ли достигала поверхности воды. Иначе сверху ее было бы видно. Поморгав, чтоб очистить глаза и приспособиться к новому зрению, Джиад глубоко вдохнула и выдохнула, замерев от невероятной красоты, раскинувшейся вокруг.

Солнечный свет, падая сквозь водяную толщу, окрашивал подводный мир зеленью, но не резкой, а приглушенной, с явным голубоватым оттенком, похожим на аквамарин, болтающийся на шее. Амулет сделал пространство вокруг ясно видимым для человеческого зрения, и теперь Джиад словно стояла среди огромного куска зеленоватого стекла, уходящего в неизмеримые дали. Под ногами ровным слоем расстилался обычный морской песок, серовато-желтый, с блестящими крупинками, среди которых попадались мелкие камешки самых разных цветов: солнечно-желтые, темно-коричневые, серебристо-серые, белоснежные, охристые, кремовые. Местами из дна торчали пучки даже на вид жестких водорослей, будто покрытых мелкими иголками. А другие, напротив, выглядели толстыми и сочными, бугрясь на редких крупных камнях зелеными лепешками.

Вот промелькнула мимо стайка крохотных рыбешек, сверкая, словно серебряные блестки на платье придворной красавицы. Пара рыбин побольше, отливая золотисто-изумрудным, проплыла медленно и важно, едва шевеля плавниками и тараща любопытные выпученные глаза. А еще немного вдалеке виднелись скалы, покрытые водорослями, точно густым изумрудным мехом, и Джиад никогда не видела наверху такого сочного, богатого цвета зелени. Разве что в самом начале весны, когда пробивается из земли первая нежная травка и разворачиваются почки, одевая деревья в зеленый атлас и бархат. Но летом под жаркими лучами солнца зелень быстро грубеет и выгорает, здесь же, внизу, наверное, вечная весна, хоть и сумеречная.

Да, подводный мир оказался прекрасен. И чем дальше, тем сильнее хотелось им любоваться, высматривая все новые и новые чудеса, но прыгнула-то она не за этим. Поведя плечами, Джиад попыталась хоть примерно определить течение. Прохладно, кстати. Вода отнимает тепло куда быстрее воздуха. Надо поторапливаться. Здесь наверняка стемнеет раньше, чем наверху, – и попробуй тогда найди перстень. А еще иреназе – морской народ, который с живущими на суше давно не в ладу. Торвальд говорил, что лет триста назад, после Великой Волны, погубившей неисчислимое множество людей, они разорвали все договоры, объявив морские глубины запретными для ныряльщиков, а некоторые области моря – и для кораблей. Так что стоит поторопиться. Где же тут течение?

Настоящего течения не обнаружилось. Но вода словно закручивалась вокруг странной темной скалы, и Джиад поплыла к ней, рассудив, что откуда-то все равно надо начинать. Проплыв мимо каменного столба толщиной в несколько человеческих обхватов, она поняла две вещи. Во-первых, скала была чем-то важна для жителей моря: всю ее поверхность покрывала грубая резьба, на вид казавшаяся очень древней: странные лица, полурыбы-полулюди, непонятные знаки… А во-вторых, искать на бесконечном морском дне маленький перстень – такая глупость могла прийти в голову только ей.

Не сдаваясь из чистого упрямства, Джиад проплыла мимо скалы к берегу и назад – гребков по сто. Дно было совершенно чистым, если только перстень не завалился в куст водорослей. На всякий случай она добросовестно обшарила все встреченные кусты и оглядела крупные камни. Поняла, что стоит отплыть на десяток шагов в сторону – и можно начинать все сначала. А потом еще и еще… И вообще, почему бы тут просто не поселиться? Дышать получается – она уже и забыла о неприятных поначалу ощущениях, рыбы для еды наловить не велика сложность. Да и всплыть, наверное, можно, а потом опять спуститься…

Но как же больно и несправедливо. Все эти смерти сегодня, как и многие до них, оказались напрасны. Если Торвальд не взойдет на трон, его попросту убьют или изгонят: кому нужен сын чужеземной принцессы, чей род был свергнут вскоре после ее свадьбы с отцом Торвальда? Ни связей, ни поддержки влиятельной родни в других королевских домах. А бароны Аусдранга сильны и вовсе не хотят подчиняться молодому королю.

Вернувшись к скале, она присела на небольшой, мохнатый от водорослей камень, чувствуя себя ужасно неловко в мешковатых, таких удобных на суше штанах и рубашке. Не то чтобы они сильно мешали, но все же пузырились, наполняясь водой и сковывая движения. Так что рубашку, подумав, Джиад стянула и сунула под камень, чтоб не уплыла, оставшись в узкой нагрудной повязке, а штаны закатала повыше, почти до колена. Сапоги оставила, потому что камни в песке попадались и острые. Подняла глаза от дна – и обомлела. На небольшом выступе скалы, зацепившись за бурую жесткую веточку, корнями уходящую в глубокую щель, блестел королевский перстень. Ровное золотое сияние, кровавый огонек! Рванувшись, Джиад кинулась вверх, с непривычки загребая слишком размашисто, сбила перстень ладонью, вместо того чтоб схватить пальцами, успела выругать себя за неуклюжесть…

Но перстень упал на чистый песок шагах в трех от каменного столба, блестя все так же заметно – подойди и возьми. Джиад оттолкнулась от скалы, возле которой так и висела в водяной толще, стала медленно опускаться…

– Так-та-а-а-ак… Двуногие, я смотрю, обнаглели…

Услышать на морском дне человеческий голос? Не веря ушам, Джиад порывисто обернулась. Как вообще можно разговаривать в воде? Или слышать… Неважно, впрочем. Потому что она все-таки нарвалась на встречу с иреназе, о которых в маленьком прибрежном королевстве Аусдранг рассказывали столько страшных сказок. В них морской народ неизменно представал склочным, мстительным, жестоким и подлым. Наверное, не зря?