Чума теней - Вадим Калашов

Иногда Фейли казалось, что Блич её ненавидит. Это было, конечно, не так. Во-первых, они не способны на настоящую ненависть. Ну, в том понимании, которое вкладывают в это слово люди и близкие к ним расы. Во-вторых, он всё-таки её родной брат. В-третьих, за годы скитаний Фейли сполна ощутила его заботу. Блич был предупредителен в сотне мелочей, а последняя ложка похлёбки всегда доставалась сестре.

Нет, для Блича нет никого ближе и роднее, чем Фейли. Тогда почему он так ведёт себя со всеми, кто ей нравится? Надо будет спросить профессора Найруса. Он умный. Он всё знает. Правда, сейчас он куда-то пропал.

Придётся самой искать правдоподобные версии.

Ну, положим, раньше, когда они шли мимо городов, где никогда не перестанут гореть огни, а потом мимо городов, где гостям обводят мелом тени, прежде чем пустить за ворота, можно было предположить, что Блич просто полон опасений по отношению ко всем незнакомцам. Но здесь?.. Здесь, где у ворот обычная стража, а улицы освещены только в центре?.. Кто им может причинить вред? Что за глупые страхи!

Страхи… уж чего-чего, а их во снах незнакомца было предостаточно.

– Неет!

Никогда бы Соловей не подумал, что мужчины способны так жалобно стонать. Даже палач не смог бы заставить взрослого человека исторгнуть подобные звуки. Уж Соловей-то знал наверняка: совсем недавно пришлось за один грешок оказаться в застенке. Не так серьёзно, чтоб покалечили – хотя будь он не копейщик герцога, закон отнёсся бы к нему строже, – но шрамы от раскалённых щипцов остались.

Но теперь благодаря тому навыку Соловья, из-за которого он чуть не сел в тюрьму, копейщики сумели открыть запертую изнутри комнату, не разбудив владельца.

Спрятав отмычку, Соловей с приятелями подошёл к кровати.

Незнакомцу снился кошмар. Копейщики видели, как бедняга гнётся, словно раненая пантера, как стонет и рычит, мечась по кровати, слышали его плач.

– Ребят, оставим затею. Опасно. Человек так не может. Он словно оборотень, который вот-вот обернётся зверем, – промямлил Квашня.

– Какой он тебе оборотень? Луны почти не видно! – шикнул Соловей. – А вервольфы так себя ведут только в очень лунную ночь.

На самом деле Соловей понятия не имел, как себя ведут вервольфы. Просто не хотел, чтобы трусость деревенского парня с обидной кличкой Квашня испортила шутку.

Впрочем, только ради того, чтобы посмеяться, идти на проникновение со взломом было глупо. Копейщики первым делом обыскали пожитки незнакомца. Увы, монет нашли – кот наплакал. Куртка из оленьей кожи, широкий плащ да меч – всё, что представляло хоть какую-то ценность.

Куртка вполне обычная, а вот плащ чуть было не испортил всю затею. Вывернув его наизнанку, копейщики чуть не ослепли сами и едва не разбудили незнакомца.

– Он колдун, точно колдун, – залепетал Квашня.

– Никакого колдовства, идиот! – шепнул Соловей. – Это просто материал подходящий. Отражает свет. Я видел такие плащи сотни раз.

На самом деле Соловей впервые встречал подобный плащ. И понятия не имел, каким образом он превращает маленький свет от лампадки в зарево множества факелов. И больше: копейщик-пройдоха не сомневался, что предмет имеет колдовское происхождение, ибо, клятва родителями, пытался вырваться из его рук, словно живой.

Но Соловей очень не хотел покидать комнату с пустыми руками. Предмет, может, и колдовской, но его владелец явно не обладает магическими способностями. Скорее всего, простой артефакт.

Клинок незнакомца оказался полутораручным мечом. Причём здесь Соловей не стал спорить с Квашнёй, разновидностью, которую носят исключительно рыцари. Более широкий, чем той же длины клинки наёмников; предназначенный в основном для рубки, хотя пригодный и для уколов; и, главное, с сохранившимся кольцом для крепления к седлу, хотя и носимый сейчас в ножнах. Скреплённых медными обручами деревянных ножнах с какими-то зарубками – Квашня не поленился и насчитал сорок восемь штук.

А качество клинка, непонятная надпись на учёном языке и клеймо Сиурина – оружейника, который не работает для простых людей, – не оставляли сомнений: это именно рыцарский меч, – никакому наёмнику, самому удачливому, такое оружие не по карману; никакому феодалу, самому тщеславному, не по деньгам вооружать свою пехоту столь рос-кошно.

Вспомогательное оружие тоже говорило о благородном происхождении незнакомца. Не кинжал горожан, баллок, а квилон – короткий клинок для больших господ.

– Связываться с рыцарями опасно, – медленно произнёс Квашня.

– Если это рыцарь, то где золотые шпоры? – резонно возразил Соловей. – Родовитый человек может проиграть на турнире боевого коня и доспехи, разориться и заложить в ломбарде меч, но, клянусь задницами трактирных девок, спесивцы не расстаются с золотыми шпорами и под угрозой голодной смерти. Даже если придётся продать последние штаны, остаться совсем голым, шпоры-то уж аристократик всегда найдёт куда нацепить.

Копейщикам пришлось зажимать кулаками рты, чтобы не разбудить своим смехом незнакомца, которого Квашня записал в рыцари.

– Ты вообще определись, дружище, – продолжал, чувствуя поддержку товарищей, напирать Соловей, – то он у тебя оборотень, то маг, то рыцарь… У страха, конечно, глаза велики, но чтобы так наложить в штаны…

– Мне ещё не пришлось сражаться на поле боя, в отличие от тебя, но труса я никогда не праздновал; можем выяснить на заднем дворе, кто там что наложил и какими ложками, – с достоинством ответил Квашня. – Что мешает ему быть и оборотнем, и рыцарем и магом одновременно? Предположим, какого-то рыцаря укусил оборотень… а до этого научил магии какой-то колдун. Разве такого не может быть?

Соловей сплюнул. С фантазией у Квашни полный порядок. И его слова заронили зерно сомнения в копейщиках. Тем более что кроме колдовского плаща нашлись ещё странные предметы. Например, пластина из незнакомого металла со вспыхивающими непонятными символами. Или мешочек мела. Зачем обычному человеку носить с собой постоянно мел? Следы мела обнаружились и на клинке. Для чего незнакомцу упражнять меч на меловых кучах? Если он не колдун, то как минимум сумасшедший, а эти люди порой пострашнее чернокнижников. Да и обижать тех, кто от природы разума лишён, запрещают все религии всех стран мира.

Но нашёлся в багаже незнакомца и предмет, который помог Соловью перетянуть копейщиков на свою сторону.

– Да какой он рыцарь! Какой маг! Он обычный вор. Клинок им украден, как и плащ. Вот, видишь этот пояс, Квашня? Видите, ребята? Эти крепления – они для отмычек.

– Да-да, пояс воровской… или разбойничий… Квашня, Соловей прав, он вор.

– Спасибо за поддержку, дружище. Семь ножей на поясе – это специальные ножи для метания. Оружие, которое используют воры и разбойники, но никак не аристократыши или боевые маги. Больше того, я тебе даже назову, чьей работы сей поясок и железяки… Ну, точно, Трёхпалого Лирна! Вот его знак! Гром и молния… Трёхпалый Лирн… а мужик издалека прибыл.