Встан(в)ь перед Христом и убей любовь - Стюарт Хоум

— Привет, Филипп!

Судя по всему, Сара уже крепко вмазала. Возможно, не самая удачная ситуация для случайной встречи, но не такая уж и неудачная, если принять во внимание тот факт, что те несколько раз, когда я спал с ней, мы были как раз пьяными в треск. Я опускаюсь в кресло рядом с Сарой, и она проводит ладонью по моему бедру. Похоже, у Сары дома можно провести время гораздо занимательнее, чем на конспиративной квартире. И хотя мне хочется как можно быстрее добраться до моей берлоги, у меня впереди еще все воскресенье, так что несколько часов удовольствия работе не повредят.

— Все еще в издательстве работаешь?

— Только в качестве прикрытия, — бросает Сара, демонстративно перекладывая бумаги с грифом "Совершенно секретно" в свой дипломат.

Поезд отъехал от перрона, и Сара начала втолковывать мне, что в настоящий момент она работает на британские спецслужбы, и поэтому ей известно, что я стал на всю жизнь жертвой техники промывания мозгов, разработанной выдающимся психиатром Юэном Камероном, и она мне ото всей души сочувствует. По словам Сары в меня заложили несколько различных личностей, а затем заслали сразу в целый ряд подпольных организаций в качестве провокатора. Она также поведала мне, что одну из наиболее успешных операций я провел внутри экстремистского крыла движения «зеленых», где разоблачил многих видных деятелей как стукачей, чем сорвал деятельность ряда групп с подрывным потенциалом.

Сойдя с поезда, мы направились прямиком в паб "Трафальгарская битва". Я пил пиво, Сара пила джин, двойные порции. Мы поздоровались с несколькими старыми знакомыми. Уехал я отсюда в восемнадцать лет, но, поскольку отсюда до Лондона рукой подать, в городе у меня по-прежнему оставалось много добрых друзей. Мы сели в уголке, где нас никто не беспокоил. Я положил руку на Сарино колено, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений в том, что мы соблазняем друг друга. При всем при том с точки зрения содержания наша беседа носила прелюбопытнейший характер, поскольку вертелась более или менее исключительно вокруг стукачества и промывания мозгов.

Когда паб закрылся, мы отправились на хату к Саре, причем идти надо было все время в гору, отчего мои ходули изрядно заныли. Как только я устроился поудобнее на Сарином топчане, она включила компакт-диск "Диско-хиты 70-ых" — видно было, что моей подружке хочется поплясать, но мне-то больше всего хотелось в койку. Каждый раз, когда я запускал ей руку под юбку, она говорила мне, что я — развратник, и что спешка в этом деле совсем ни к чему. Мы танцевали, тиская друг друга, пока Сара не перевернула свой бокал с вином. Тогда она налила другой, а когда выпила и его, то открыла новую бутылку бухла.

В промежутке между одним и другим сеансом трения телесами Сара промяукала мне на ухо "Мой милый дурачок с промытыми мозгами…"

В постели мы очутились часа в четыре утра. Как только мы разделись, я заполз на Сару и по-простому взял и засунул ей. Я счел, что за любовные игры сойдут и те несколько часов, что мы провели в гостиной. Сара вела себя в постели примерно как кит, выброшенный на берег: она была слишком пьяна, для того чтобы вдохновить меня на подвиги. Я решил не сдерживать себя и спустил через три-четыре минуты с того момента, как мы начали. Как только я скатился с партнерши, она моментально заснула. Я лежал рядом с Сарой с открытыми глазами, а когда она принялась храпеть, я решил встать.

Одевшись, я сделал себе чашку чая и пошел пить ее в гостиную. Приглядевшись к полкам, я обнаружил, что библиотека Сары состоит в основном из произведений современной классики, написанных писательницами, — такими как Симона де Бовуар и Вирджиния Вульф. Среди них одиноко, словно перст, выделялась полка с книгами на тему стукачества. Рядом с работами, посвященными кембриджской сети и меняющейся роли секретных служб в современном обществе, размещалась подборка книг о промывании мозгов с такими названиями как "Битва за сознание", "Контроль над Кэнди Джонсом", "В поисках "Маньчжурского кандидата"", "Операция "Контроль над сознанием"", "Врачи и пытки", "Война в мозгах" и «Мозгоправы». Вся та чушь, которую Сара молола весь вечер, вполне могла быть позаимствована из этих книжонок. С другой стороны, мало какая женщина станет интересоваться всем этим, разве что только по работе…

Я схватил лежавший на кресле дипломат Сары и уселся с ним на софу. Я хотел изучить его содержимое, но тут же обнаружил, что замочки заперты. Я пошел на кухню и взял там нож, чтобы взломать их. Потом присел и стал обдумывать дальнейшие действия. Если я взломаю дипломат, Сара заподозрит неладное. Стоит ли идти на такой риск? Если мне не понравиться то, что я найду внутри, я, конечно, всегда могу убить ее, но тогда спецслужбы поймут, что мне все известно про эксперименты с моим сознанием.

Я решил действовать осторожно. Попробую выведать утром все, что мне нужно. Когда я повстречал Сару в поезде, она уже довольно крепко надралась, так что, скорее всего, утром с бодуна она ничего и не вспомнит из того, что мне тут наоткровенничала. Я вернулся в постель, но понял, что заснуть не смогу. Будильник заверещал в восемь — рановато для воскресенья. Сара зашевелилась. Она выглядела ужасно, но все же выползла из постели. Вчера она не смыла косметику перед тем, как упасть, так что все лицо у нее было в разводах. Я тоже встал и поцеловал Сару.

— Какое говенное похмелье! Сюда с минуты на минуту завалит моя мамочка, так что бывай! Я вызову тебе такси.

— Мы увидимся снова? — спросил я.

— У тебя есть мой номер, захочешь — звякнешь.

Надо было припереть Сару к стене по всем вопросам прямо тогда, потому что не прошло и часа, как подруга моя была уже мертва.

Я провел утро за разбором бумаг. В основном попадалась всякая чушь, которую я рвал на клочки, удостоив одним беглым взглядом. Корешки квартирных книжек, к которым я не имел никакого отношения, не говоря уже о счетах за газ и электричество, которые никто и никогда не платил. Я стал рыться в огромной коробке с фотографиями, но большинство снимков ни о чем мне не говорили. Портреты людей, про которых я знал только, что это мои родственники, и больше ровным счетом ничего, кроме того, что мне рассказал следователь в Минобороны.

Кто-то негромко постучался в дверь. В глазок я увидел молодого человека лет так двадцати пяти. На копа он был непохож — больно уж потасканный. Или торговец или сосед, а если сосед, то жаловаться ему, вроде, не на что, поскольку я не включал громко музыку и не занимался ремонтом. "Почему бы и не пообщаться?" — решил я.

— Привет! Я — Эрик, твой новый сосед. Только что въехал, и вот хочу спросить, не найдется ли у тебя молотка.

Я оставил его в дверях и отправился на кухню искать молоток. Оттуда я услышал, как Эрик прошел через прихожую и бухнулся с размаху на софу. Я нашел молоток под раковиной и поспешил в гостиную.

— Выпить не откажешься? — спросил Эрик.

— Ага, — сказал я без особого вдохновения.

— Отлично, тогда валяй ко мне. У меня открытая бутылка водки, а хочешь — и вина могу открыть.

— Я думал, вы ремонтом занимаетесь.