Хибакуша - Валерий Петков

Обычно около трёх часов ночи просыпаюсь. Скорее – в пол пятками упереться. Вынырнуть.

И сна как не бывало. Да и был ли это – сон? Если не принёс он отдыха?

Доктор сказала – молочной кислоты в мышцах мало. Выписала лекарство. Вот я зёрнышко алпразолама – бледно-зелёное, крохотное, маковое – проглочу! Дня два-три таблетка действует. Даже днём в сон гонит. Часа на два могу отключиться. Ночью потом мучаюсь от бессонницы.

Думаю – ерунда это всё, с кислотой. Это мышцы вспоминают мой… свой бег, напряжение, усилия, которые тогда пережили. Тогда. Это же был пик моей жизни! И по возрасту, и по смыслу!

Даже камни имеют свойство запоминать. По-своему, конечно.

Это сейчас я несусь очумело. С горушки, с высоты возраста, и нет никаких блоков, изгаженных липкой, вкрадчивой смертью нуклидов. Есть – скромная пенсионная «хлебная карточка». А страшно-то именно сейчас, а не тогда! Хотя давно уже гоню прочь плохие мысли. Может быть, поэтому и прожил столько годов после Чёрной Зоны.

При «засорённых фильтрах» организма – печени, щитовидке, почках.

Официальный диагноз: «Эрозия поверхности нервных окончаний».

Опять они – нервы. В них всё дело.

Взрываюсь до ослепления вроде бы от безобидной ерунды. Постоянно это меня настигает без всякого предупреждения.

Вот оно как страшно: со временем – возвращается содеянное, пережитое. А быть может, это время возвращается, чтобы понять, что же было на самом деле?

А тогда – дух захватывало! И покалывание в ступнях, кончиках пальцев рук – опасность, адреналин! Страх отступал куда-то! Да не было его – вовсе!

Мышцы молодые, упругие, стальными листами торсионов скручивались, чтобы распрямиться, принять на себя удар, ответить на него. Восстановить первоначальное положение. И двигаться дальше – железным маршем.

Сминались пластины, а мы задыхались от переизбытка сил и собственной крепости. Смеялись. И верили беззаветно в то, что так будет всегда.

Сверхчеловеки.

Мы много тогда смеялись. Весёлая удаль обречённых.

Да и уверены были – никогда не устанем в этом изматывающем «заезде».

Может, от небольшой дозы радиации так происходит?

И мы, бесконечно смешливые идиоты – окна эрхашки – нараспашку, брезент почти белый, выгорел на солнце, трепещет, хлопает по раме – аплодирует героям! Бывало, и без респираторов даже! Вопреки всем инструкциям.

Гортань сухая, жёсткая, горло трубой гофрированной, губы пересохли, ошмётки с них зубами рвём, закусываем выпитое зелье.

Глотаем этот смертельный коктейль на полной скорости, зонды приборов высунули наружу, стрелки дозиметров скачут, в наушниках треск – высокий уровень! Ну – ещё глоток! Один – хмелея от её неуловимости, понимая страшную сердцевину – но отодвигая мысленно последствия! Слишком они умозрительны, невидимо растворены в зыбком, густом, тягучем зное.

Под белым небом Зоны.

А вдруг барабан крутанётся чуть-чуть быстрее? Хорошо смазан! И – мимо пронесёт, а эта ячейка окажется, на удачу – пустой! И нет в ней мягкого, тупого сосца пули, к которому припадём напоследок! Где-то он рядом, для другого раза? Другого человека? Кого-то, кто сейчас сидит рядом и смеётся! Не ведая этого. И мы – не ведаем, что творим, в забытьи добровольного наркоза.

Любимчики Зоны – химики-разведчики! Гордость полка Гражданской обороны. Сталкеры-ликвидаторы.

Нукледаторы, сами себя в шутку окрестили.

Веселуха в разгар чумы! Смешно – череп бы не лопнул, не раскололся от напряга. Смех разряжает внутреннее давление. И оглупляет от частой беспричинности.

От смеха умереть – что же тут героического? Это прививка от смерти героической в грязной Зоне.

Только там всё – страшнее и проще. Дышишь, а радиация рубит хромосомы, гасит аминокислоты, прожигает насквозь «ядерным загаром» – до черноты обугленной головешки в костре.

Поломанные, искрошенные, жалкие кирпичики в основе фундамента жизни – гены.

И не существует какой-то малой, безопасной дозы ионизирующего излучения, от которой риск заболеть, даже лейкозом, был бы равен нулю.

Мы все повязаны одним, но каждый будет спасаться, отползать в одиночку из общего окопчика.

Как говорил Фома Аквинский в книге «О смертных грехах»: «Но у человека всегда есть выбор между добром и злом».

Алпразолам – лекарство хорошее. Только не надо часто применять. Не чаще раза в три-четыре дня и делать перерыв. Иначе проблемы будут. Теперь уже – с психикой!

Часто просыпался я с пересохшей глоткой, не чувствуя языка, гортани. Жевал эту деревянность, лёжа на белых простынях, не ощущая вкуса.

* * *

И вот – этот старлей, помначштаба, «чёрт на жёрдочке» – нет-нет да и вспрыгнет! В моё сегодняшнее, плавное житьё-бытьё.

Белозубый, красивый! Глаза – васильковые! Кинозвезда! Мотор – пошёл!

Я не знаю, когда это пришло. То есть не смогу точно назвать день, час, во что я был одет, в котором часу проснулся, выпил ли зелёный чай, как обычно.

Впрочем, там и тогда одет я был в гимнастёрку, сапоги, пилотку.

Была весна. Это – точно! Май, начало – месяц наших «крестин» в Чёрной Зоне. Весной со многими что-то происходит. И ко мне это явилось.

Не сразу.

В то утро старлей ко мне вернулся. И беспокойство пришло вместе с ним.

Лежу, и кажется – нет стенок в спаленке тесной! Потянуло неудержимо в Зону выехать! За горло схватило это желание вместе с наваждением. И – такая тоска. Вряд ли оно реально исполнимо, это желание.

Но – мечтается вновь там оказаться, желаниям запрет неведом.

Бойтесь желаний, они исполняются.

Где он, старлей, сейчас? С такой белогвардейской фамилией… кажется – Свинцицкий… или Сосницкий… Даже имени не помню, только фамилия осталась в памяти, да и та порой куда-то теряется, потом снова всплывает.

Щеголеватый, подтянутый. Вот, кажется – сейчас на паркет выйдет и мазурку исполнит. Для господ собравшихся, партнёрша – самая красивая дама! Королева бала. Или – любовный романс исполнит – на бис.

Всё – для дам!

И ещё, из Достоевского: «Моя крулева, моя крулева».

Бровь, бывало, вскинет, плечи развернёт, словно ментик с плеча передвигает, руки в рукава – перед атакой! Столько в нём благородства, какого-то… старинного, настоящего! Не здешнего, не советского!

Из другого времени прислали в командировку – удаль продемонстрировать, показать, как надо не бояться врага! Любого. Даже самого сильного и коварного! Отец – солдату!

Сплошное благородство, до корней волос. Так им и лучится.

И не хочется ему лишний раз вопросы задавать! Надо занять своё место в экипаже, согласно расчёта, и мчаться на всех парах – в Зону! Хоть на смерть! Ур-р-р-а, вперёд!