Родимые пятна - Сара Дюнан

— Это ее мать?

— Фамилии у них разные. Но может быть, почтенная леди при разводе вернула себе девичью. Ну, берешься?

— Скажи, как она на тебя вышла?

— Нашла мой номер в телефонной книге, ей понравилось мое имя.

Еще бы не понравилось! Фрэнк Комфорт[2]. Утешитель! Когда-то ему даже пришлось повесить на стену свое свидетельство о рождении в доказательство того, что это и вправду его фамилия. Я часто спрашивала себя, понимали ли арестованные им парни иронию ситуации?

— Ну так что, ты принимаешь предложение?

А в самом деле?.. Исчезнувшие девицы редко возвращаются в те места, где их матери хотели бы их видеть. Но мне ведь надо как-то оплатить счета за газ и электричество. К тому нее «Бритиш телеком» вряд ли включит мой аппарат, если я в ближайшее время не оплачу их счета.

— Принимаю.

Но примет ли меня клиентка? У леди явно имелись сомнения.

— Мне не хотелось бы, мисс Вульф, показаться невежливой, но я не уверена, что эта работа годится для женщины.

Мадам, если бы у меня была возможность штрафовать своих клиентов за подобные грубости, мне наверное не пришлось бы вести с вами этот разговор.

— Да, мисс Патрик, мне понятны ваши колебания. — Я хотела назвать ее миссис, но по телефону это всегда звучит как дефект речи. — Однако в некоторых случаях, особенно когда исчезнувшая особа является юной девушкой, женщина способна лучше справиться с этой работой. — Давай, Вульф, уговаривай ее, гни свои коленки! — Впрочем, если вы сомневаетесь, я не стану больше отнимать у вас время.

Последовала долгая пауза. Не могу не заметить, что эти игры здорово нервируют. Но все-таки она не бросила трубку, а заговорила:

— Возможно, вы правы. Хотя должна предупредить, что не приму решения, пока не увижу вас. Можем ли мы встретиться сегодня после полудня? Я сверилась с расписанием, одиннадцатичасовой поезд прибывает в три. Роуз-коттедж находится неподалеку от станции.

Конечно, неподалеку, если ехать на такси. А вот если идти пешком по январскому морозу, от которого зябнет и синеет нос, то это выходит прилично. Не очень-то многообещающее начало, что тут скажешь… Роуз-коттедж находился в самом конце улицы и оказался небольшим, но прекрасно сохранившимся зданием восемнадцатого века, местечко из тех, где сорок лет назад еще можно было встретить одинокую пожилую женщину с вязаной сумочкой и в очках. Но времена Агаты Кристи миновали, и старомодные леди, подобные мисс Патрик, нуждались в мужчинах, подобных моему другу Утешителю. И в женщинах, подобных мне.

— Вам чай с молоком, мисс Вульф, или с лимоном?

— Нет, благодарю. Я предпочитаю безо всего.

Она наливала чай, а я рассматривала ее. Августа Патрик, леди, наверняка весьма уважаемая в местном приходе. Ей было больше лет, чем я подумала, услышав по телефону ее далеко не старческий голос. Примерно шестьдесят пять. Слишком стара, конечно, чтобы быть матерью юной девушки, но выглядит гораздо моложе своих лет. Леди сидела совершенно прямо, будто аршин проглотила, явно из тех, кого с младых ногтей приучают держать спину. Длинная шея, гладкие седые волосы, собранные на затылке в строгий пучок. То, что называется гордой посадкой головы. Когда я была подростком, ходила в балетные классы и гораздо больше, чем теперь, заботилась о женственности своего образа, то мечтала о такой осанке. Короче говоря, не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы отличить балерину от страхового агента. Да и фотографии на пианино подтверждали это: портрет строгого пожилого мужчины, исполненного достоинств эдвардианских[3]времен, и две балерины в роли Умирающего лебедя— один снимок недавний, цветной, а другой— поблекший, как давно увядшая любовь, но, несмотря ни на что, изысканный. Хозяйка передала мне чашку, звякнувшую о блюдце с неповторимым серебряным звуком тонкого дорогого фарфора. Вероятно, она богата, или я ошибаюсь? Время покажет.

— Ее зовут Кэролайн Гамильтон, — твердо проговорила она, откинувшись на спинку кресла. — Ей двадцать три года. Последний раз я получила от нее рождественскую открытку из Лондона, датированную шестым декабря. У меня есть ее адрес и координаты последнего места службы, куда я уже обращалась. Имеется к тому же несколько фотографий, а также открытки с образчиками почерка. Как вы считаете, мисс Вульф, сколько понадобится времени, чтобы ее разыскать?

Я встретилась с ней взглядом. Возможно, я не совсем еще отошла от истории с Аделиной, от всей этой возни с капризной богатой клиенткой, а потому все еще не была уверена, что хочу работать.

— Ну, это зависит от того, действительно ли она пропала. С шестого декабря прошло не так уж много времени. Может, она и писала, да открытка застряла на почте, вы же знаете, как это бывает на Рождество.

— Исключено, — сказала она так уверенно, будто уже обсудила это с главным почтовым управлением.

— А нет ли известных вам причин, которые помешали бы ей написать?

Она воззрилась на меня, затем тихо проговорила:

— О таких причинах, если они и есть, мне ничего не известно.

— А ее друзья? Вы знаете, с кем она общалась?

— К сожалению, нет. Послушайте, мисс Вульф, вы должны понять, что я не стала бы пользоваться услугами частного детектива, если бы не полагала, что дело достаточно серьезно.

— Может быть раскажете немного подробнее?

— Что именно вы хотели бы знать?

— Начнем хотя бы с того, кто такая Кэролайн Гамильтон и почему вы так энергично взялись за ее поиски.

— Не знаю, с чего и начать…

— Тогда, мисс Патрик, позвольте мне кое-что пояснить. Узнав о вашем деле, я сразу же согласилась за него взяться. Когда люди обращаются к частному детективу, а не в полицию, у них на то бывают особые причины. Лучше бы мне узнать о них с самого начала, поскольку нередко бывает, что потом становится слишком поздно выяснять, что, как и почему произошло.

В какой-то момент показалось, что она сейчас вышвырнет меня из дому. Впоследствии я не раз пожалела, что она этого не сделала. Но как было забыть о неоплаченных счетах? Лучше перетерпеть. С минуту она, подавшись вперед, пристально смотрела на меня, затем вновь откинулась на спинку стула.

— Хорошо, мисс Вульф. Я знаю Кэролайн Гамильтон с тех пор, как она пятилетней девочкой впервые пришла в мою школу. Тогда она была такой же, как множество других девчушек, мечтающих стать балеринами, с головками, набитыми фантазиями. Но очень скоро я поняла, что она не такая, как все. Талантливая, конечно, но дело даже не в этом. Главное, что она была полна решимости. Ее родители этого никогда по-настоящему не понимали. Отец ее фермер, так что она росла обычной сельской девочкой. Эти люди о будущности своих детей никогда особенно не задумывались, и Кэролайн, скорее всего, ждал ранний брак с сынком соседа-фермера, так что к двадцати одному году, глядишь, у нее уже была бы куча детишек. Но я думаю, Кэролайн всегда знала, что такая участь не для нее, у этой девочки были амбиции. Поняв, что у нее хорошие перспективы, я поговорила с родителями, посоветовала поддержать ее, предоставив возможности, которых она достойна.