Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков - Марк Олшейкер

В Отделе поведенческого анализа меня заприметили еще во время про­хождения курса переговоров с захватчиками заложников и еще до отъезда обратно в Милуоки официально предложили перевестись к ним на службу. Несмотря на название отдела, основной обязанностью работавших в нем де­вяти агентов было преподавание. В числе учебных курсов были «Приклад­ная криминалистика», «Переговоры с захватчиками заложников», «Практиче­ские проблемы полиции», «Управление стрессовыми ситуациями в полиции» и «Половые преступления». Последний мой замечательный коллега Рой Хэй- зелвуд впоследствии переименовал в «Межличностное насилие».

Хотя уже в то время в академии формировалась модель обучения, ос­нованная на трех «столпах»: преподавании, консультациях и исследователь­ской работе, - лучшие специалисты вроде Тетена консультировали нефор­мально и вне рамок какой-либо учебной программы. Основное внимание на этих занятиях уделялось важнейшему для большинства следователей во­просу - мотиву. Зачем преступники идут на то, что они совершают, какими способами это делают и как понимание этого может помогать в их поимке? Главной методической проблемой был в целом теоретический характер учебного материала, поскольку агенты со стажем, проходившие обучение в Академии ФБР, обладали, очевидно, большим практическим опытом, чем преподаватели.

Это особенно сильно сказывалось на самом молодом из преподавате­лей, то есть на мне. Вот передо мной сидит учебная группа, состоящая из опытных детективов и офицеров, подавляющее большинство которых зна­чительно старше меня по возрасту, и я, по идее, должен учить их психологии преступника, о которой у них уже сложилось представление из непосредственного опыта работы. Свой практический опыт я получил в основном в ходе совместной работы с видавшими виды профессионалами из Детройта и Милуоки, и мне казалось нахальством рассказывать таким же, как и они, людям о том, как им следует работать.

Постепенно многие из нас стали осознавать, что то, что вполне подходит психологам и психиатрам, не слишком востребовано работниками право­охранительных органов.

Тем не менее ко мне стали обращаться с такими же просьбами, как и к Тетену. На занятиях, в перерывах или даже в свободное вечернее время офицеры и детективы просили подсказать что-то или проконсультировать по рабочим вопросам. Если мы разбирали учебный кейс, напоминающий дело, которое расследовал кто-то из них, человек решал, что ко мне можно обра­титься за помощью. В их глазах я был непререкаемым авторитетом из цен­трального аппарата Федерального бюро расследований. Но так ли это было на самом деле? Я стал задумываться о том, что не помешало бы накопить полезную информацию и практические примеры. Это придало бы мне уве­ренности в том, что я действительно знаю, о чем говорю.

Осваиваться в новой для меня культуре учебного заведения и в препо­давании мне помогал Роберт Ресслер. Он был примерно на восемь лет стар­ше и перешел на преподавательскую работу относительно недавно. Он счи­тал, что его задача заключается в том, чтобы, используя заложенные Тете- ном и Муллани основы, развивать практику поведенческого анализа, кото­рая будет лучше соответствовать нуждам управлений полиции и органов следствия. Самым эффективным способом передачи опыта новому препо­давателю считалась выездная учеба. По просьбам местных полицейских управлений или других правоохранительных органов к ним приезжали препо­даватели из Куантико, чтобы провести недельный курс занятий по отдельной теме учебного плана академии. На следующей неделе они проводили такие же занятия в каком-то другом месте, после чего возвращались домой с пол­ными чемоданами грязного белья и воспоминаниями об одинаковых гости­ничных номерах. В эти поездки мы отправлялись вместе с Бобом.

Как-то утром в начале 1978 года мы с Бобом уезжали из Сакраменто, штат Калифорния, где проводили очередную выездную учебу. В разговоре с ним я заметил, что преступники, о которых мы упоминаем в своих лекциях, по большей части еще живы и находятся в местах не столь отдаленных, где без труда можно их отыскать. Почему бы не встретиться и не побеседовать с некоторыми из них? Мы поймем, как они сами воспринимают содеянное, за­ставим их вспомнить и рассказать нам, почему они пошли на это и что про­исходило в их головах в момент совершения преступления. Я считал, что по­пробовать не помешает, тем более что некоторым из них тюремная жизнь на­верняка надоела и они будут рады возможности поговорить о себе.

В то время очень немногочисленные научные исследования заключен­ных сводились к темам эффективности меры наказания и условно-досрочно­го освобождения. При этом имевшиеся данные говорили о том, что агрес­сивные и склонные к самолюбованию заключенные в целом неисправимы. Мы рассчитывали, что, побеседовав с ними, сможем понять, действительно ли это так.

При всем своем изначальном скепсисе Боб согласился принять участие в этой безумной затее. Служба в армии и предшествовавший работе в Бюро опыт общения с бюрократией заставили его руководствоваться правилом: «Лучше потом попросить прощения, чем пытаться получить разрешение». Мы решили, что будем появляться в тюрьмах без предупреждения. В описы­ваемое время удостоверения ФБР было достаточно для того, чтобы посе­тить тюрьму без предварительного разрешения. Заблаговременное преду­преждение о нашем визите было чревато утечкой информации. Узнав, что кто-то из осужденных будет беседовать с парой федералов, остальные за­ключенные могли решить, что он стукач.

Мы заранее представляли себе, с какими позициями и идеями наверняка столкнемся в ходе этих бесед. Например:

- Все будут твердить о своей невиновности.

- В приговоре виноваты плохие адвокаты.

- Разговаривать с представителями правоохранительных органов не хо­чется.

- Сексуальные маньяки будут строить из себя просто одержимых сексом.

- Убийства не случилось бы, будь в этом штате предусмотрена смертная казнь за такое преступление.

- Жертвы преступлений сами виноваты.

- Это все из-за неблагополучного детства.

- Нам будут говорить, что знали, что правильно, а что нет, и понимали возможные последствия своих действий.

- С психикой все нормально.

- Серийные убийцы и насильники будут выглядеть умнейшими людьми.

- Педофилы и соблазнители малолетних - одно и то же.

- Серийными убийцами становятся, а не рождаются.

Ниже мы увидим, что некоторые из этих представлений оказались пра­вильными, а некоторые - крайне далекими от действительности.

Удивительно, но подавляющее большинство из тех, кто был нам нужен, соглашались побеседовать. Основания для этого были самыми разными. Кто-то считал, что факт сотрудничества с ФБР положительно отразится на характеристике, и мы не возражали против такого мнения. Другие просто бо­ялись отказать. Для многих заключенных, особенно самых отъявленных пре­ступников, которых навещают очень нечасто, эти беседы были способом развеяться, поговорить с людьми с воли и провести пару часов вне камеры. Были и те, кто был настолько уверен в своей способности провести кого угодно, что видели в этих разговорах возможность блефовать в свое удо­вольствие.