Мой папа – Мюнхгаузен (сборник) - Юрий Вийра

С этим водяным мы были уже знакомы. Когда я не слушалась папу и не хотела вылезать из воды, водяной выглядывал из камышей и грозил мне своим кривым пальцем.

Водяной заворочался и открыл глаза. Увидев, что вытворяет мамонт, водяной замахал на него руками и завопил:

– Кыш! Кыш отсюда!

Мамонт послушался. Зайдя на середину реки, пошлёпал вниз по течению и скоро скрылся за поворотом.

Водяной проводил его взглядом и обернулся к нам:

– Купаться будете?

Папа поёжился:

– Бр-р! Вода, наверно, ледяная.

– Могу подогреть, – предложил водяной.

– Нет, спасибо. Уже скоро семь часов – нам пора на станцию встречать маму.

– А меня с собой возьмёте? – попросил водяной.

– Айда.

Водяной поглядел на своё отражение в воде и спросил у меня:

– А твоя мама не испугается моих рогов?

Я успокоила его:

– Не испугается. Она смелая. Только мышей боится. Но у мышей же нет рогов.

Папа почесал в затылке:

– Мама, может, и не испугается, но на этой электричке обычно приезжает много народу…

Водяной заволновался:

– Что же делать?

И тут мне в голову пришла мысль:

– А давайте наденем на рога мои резиновые сапожки. Все подумают, что это ноги.

– Гениально! – в один голос воскликнули папа и водяной.

Увы, до станции мы в этот раз так и не добрались. С берега пошли на дачу, чтобы взять сапожки, и вдруг увидели в окне маму. Она приехала пораньше, на предыдущей электричке.

Мы с папой стали уговаривать водяного: пойдёмте, познакомитесь, она очень добрая и всегда что-то вкусненькое привозит. Но водяной застеснялся. «Нет, – говорит, – без приглашения я не могу, да и поздно уже». И вернулся в реку.

Мы, конечно, всё маме рассказали: и про мамонта, и про водяного. Она ничуть не удивилась. Спросила только: «А динозавров вы случайно не встречали?» Нет, не встречали. А разве они ещё есть? Папа говорит, что они все давным-давно вымерли. Тогда мама открыла на веранде окно и позвала:

– За-аврик! Ди-ино!

Мы с папой затаили дыхание и замерли, как две статуи. Просидели так очень долго, у меня даже нога онемела, но за окном было тихо, только собаки лаяли в деревне. Уже совсем стемнело, и я немножко боялась.

– Где же твои динозавры? – спросил наконец папа.

Мама развела руками:

– Улетели, наверно.

– Куда?

– В Африку. Они всегда осенью улетают в Африку. Нынче осень ранняя – вот Дино с Завриком и улетели пораньше.

Мама закрыла окно и стала подпрыгивать и помахивать руками, показывая, как динозавры взлетают. Что она дальше говорила, я не помню – я заснула прямо в кресле.

И всю ночь видела во сне мамонта, динозавров и рогатого водяного, как он пришёл к нам в гости и принёс маме венок из кувшинок.

А утром в голове всё перепуталось, и я теперь не знаю, что было на самом деле, а что мне только приснилось.

Летом я жила на даче. На даче я жила с папой, мамой и Кешей. Кеша – наш пёс. Он породы чау-чау. Есть овчарки, доги, колли, пудели, доберман-пинчеры, таксы, а Кеша – самый настоящий чау-чау. И язык у него синий, как у всех чау.

Однажды утром мы пошли на станцию провожать маму на работу. Я сидела у папы на шее, а Кеша бежал впереди на поводке и тянул со страшной силой, как трактор.

Проводили маму, помахали электричке рукой и стали думать, куда нам теперь отправиться.

– Давай поедем в Африку? – предложил папа. – Динозавров искать.

– Давай!

Сели на корабль, подняли паруса и поплыли.

Плыли, плыли – и заблудились.

Я залезла на верхушку мачты и стала смотреть во все стороны.

Ничего не видно, никакой земли!

Тогда папа достал свою старинную медную подзорную трубу. Когда она сложена, то помещается в кармане, а если раздвинуть трубу до конца, то удержать её смогут сто человек, такой она станет длинной и тяжёлой.

Посмотрел папа в неё и воскликнул:

– Да вот же она – Африка, в той стороне!

Я посмотрела и тоже увидела Африку: жёлтый песчаный берег, а за ним – пальмы. А вдалеке над густым лесом торчит большущая буква А.

Чуть правее – Ф. Ещё дальше, на горе, – буква Р. Я повернула немножко трубу и нашла остальные три буквы: И, К и крохотную А – её почти не видно, так она далеко.

– АФРИКА!

Но где искать динозавров? Папа подумал, что они скрываются в чаще леса. Он срубил несколько пальм и связал лианами. Получился превосходный плот. На нём мы поплыли по бурной африканской реке.

Кеша сидел на носу плота и гавкал на крокодилов и бегемотов. Папа рулил на корме веслом. А я устроилась между ними: глазела по сторонам и поедала бутерброды с колбасой – мы взяли с собой мой новенький зелёный рюкзачок с бутербродами и пакетом кефира.

Съела все бутерброды, выпила весь кефир, а динозавров всё не было. Папа заволновался:

– Уже час дня! Нужно поскорее найти их – иначе не успеем вернуться и встретить маму на станции. Смотри внимательнее!

За поворотом реки показались хижины какой-то деревни.

– Спросим у местных жителей, – предложила я.

Мы причалили.

Кешу оставили сторожить плот, а сами пошли в деревню.

Постучали в первую хижину… во вторую… в третью… Ни души. Вышли на главную площадь… И здесь никого. Почта закрыта. Библиотека закрыта – на дверях табличка: «Библиотекарь болен». В продуктовом магазине санитарный день. Продавец хозяйственного магазина ушёл на какую-то базу.

Мы стояли посреди пустой пыльной площади и растерянно озирались.

Вдруг над моей головой послышался шорох. Я подняла глаза и увидела африканца. Он прятался на дереве. Огромный и чёрный, как пианино.

На щеках – белые крестики, на лбу – кружок. Можно подумать, что на его лице играли в крестики-нолики. Негр присел и прыгнул вниз.

Я закричала: «Мама!» – и зажмурилась.