Чудеса всё же возможны… - Татьяна Герцик

Когда Влад, еще более выросший и возмужавший за летние каникулы, так же, как и все предыдущие девять лет, небрежно шмякнул рядом с ней свою сумку, она не нашла ничего лучшего, как потрясенно сказать:

– Ты же здесь больше не сидишь…

Медленно выпрямившись, он сердито посмотрел на нее и холодно спросил:

– Почему? Ты не хочешь, чтобы я здесь сидел? У тебя другой компаньон?

Смутившись, она неловко пробормотала:

– Да нет, но разве ты хочешь сидеть со мной?

Ей показалось, что он с облегчением вздохнул, но тут же нахмурился, уселся за партой и бросил:

– Не решай ты за меня ничего, пожалуйста! У меня и у самого голова на плечах есть!

Она до сих пор помнит то ощущение неземного счастья, даже блаженства, охватившего ее тогда. Влад как-то странно на нее посмотрел и неопределенно хмыкнул. Посмотрев по сторонам, она заметила, что смешанная пара среди одноклассников только одна – их.

Она оценила самоотверженность Влада, ведь наверняка над ним будут подшучивать все его друзья. Хотя вряд ли кто-то решился бы на откровенную издевку – Влад никогда не спускал шутникам обиды, особенно, если это касалось Насти.

Два года пролетели как одно мгновенье. Она бежала в школу, как на свидание, и уходила неохотно, как девушка, насильно разлучаемая с любимым. Но ее грела мысль, что на следующий день она снова будет сидеть рядом с Владом, болтать с ним, смеяться.

Выпускные экзамены принесли ей настоящее горе. Нет, оценки у нее были хорошие, но вот что дальше? Она знала, что больше никогда, никогда не будет счастлива. Больше не сидеть ей рядом с Владом на одной парте, не слышать искренний вопрос «как дела?», не ходить с ним на баскетбол или хоккей.

В предчувствии разлуки болезненная пустота захватывала ее всё сильнее и с каждым днем становилось всё труднее и труднее скрывать свои чувства.

В мае занятий уже не было, но она еще встречалась с Владом на консультациях, снова чувствовала рядом с собой тепло его сильного тела, и эти редкие встречи приносили столько сладко-щемящего чувства, что она потом весь день молча шаталась по квартире, прощаясь и с детством, и со своей единственной непризнанной любовью.

А потом был выпускной вечер…

Не в состоянии спокойно вспоминать о том ужасном дне, Настя вскочила и, обхватив голову руками, забегала по комнате, пытаясь убежать от унизительно-сентиментальных воспоминаний.

На выпускной вечер мама сшила ей красивое бело-розовое платье, подчеркивающее ее единственное достояние – неплохую фигурку. Кружева и блестящие пуговки делали его похожим на платье юной принцессы. Она даже вообразила, что выглядит в нем лучше, чем всегда.

В актовом зале они разбились на группы. Она оказалась с девчонками, демонстрирующими свои роскошные бальные наряды, а он с парнями, намеренно на эти наряды внимания не обращающих. Влад был в строгом темно-сером костюме, при шелковом галстуке и казался уже таким взрослым и незнакомым, будто появился из совсем другой жизни. Кроме него, она никого больше не замечала. Девчонки о чем-то говорили, кого-то обсуждали, но она лишь тупо кивала головой, вся устремленная к одному человеку. Чувства настолько обострились, что она слышала каждое его слово, видела каждый жест и понимала, что он уже вычеркнул ее из своей жизни. Во всяком случае, на нее он ни разу не посмотрел.

После прощальных речей директора и завуча они пошли в снятое заранее кафе, где она, терзаемая тоской и сожалениями, снова очутилась вдалеке от Владимира и могла лишь изредка осторожно взглядывать в его сторону. После кафе они всем классом отправились гулять по набережной, счастливые от осознания своей взрослости и свободы.

Единственная, кто не радовался, была она. Сердце щемило, хотелось плакать. Казалось, что всё хорошее в ее жизни в эти прощальные минуты заканчивается, и уже никогда, никогда не повторится. Влад был доволен, шутил и смеялся, а ей хотелось тихо умереть.

Под утро, не выдержав, она отозвала его в сторонку и принялась жалостливо прощаться. До сих пор не понимала, что такое с ней произошло – она всегда была сдержанным человеком и свои чувства не демонстрировала. Может быть, впала в транс? Это казалось хорошим оправданием своему поведению – бессонная ночь, свежий воздух, волнение… Конечно, она и раньше признавалась ему в любви, когда сердце переполняла восторженная нежность, но всегда делала это нарочито не серьезно, под видом дружеской шутки. А тут…

Настя прикрыла рукой глаза, с содроганием вспоминая нелепо-трогательную сцену. Она была взволнована, он подчеркнуто спокоен. Видимо, предчувствовал и подготовился заранее. А может и нет, просто, как воспитанный человек, не давал воли своему возмущению. Она слезливо лепетала ему о своей вечной любви, о безмерном страдании, о том, как она сожалеет, что они не пара, и как ей будет плохо без него.

Молча выслушав ее любовные бредни, Владимир сухо произнес:

– Ну, мы с тобой не в разные города уезжаем, а где жили, там и будем жить. Можешь прибегать на огонек. То, что мы не пара, всем давным-давно известно, но это не мешало нам быть друзьями все годы нашего знакомства. – И с легким смешком добавил, давая ей возможность сохранить лицо: – И с чего ты такая квелая? Шампанского на радостях перепила, что ли?

Шампанского она не пила вовсе, ей его и не досталось, но об этом она парню не сказала. Кривовато улыбнувшись, прохрипела:

– Наверное… – и они вернулись к дружно поющему классу, чтобы присоединиться к общему хору.

Чуть пошмыгивая носом, она окончательно осознала, что Владимир не воспринимает ее как представителя противоположного пола, для него она этакий «свой парень», и надеяться на то, что он когда-нибудь разглядит в ней что-то более интересное, ей не приходится.

Одноклассники встретили рассвет над рекой, вернулись к школе, попрощались и разошлись по домам.

У нее началась взрослая и очень тоскливая жизнь. Не найдя ничего лучшего, она поступила в медакадемию. Решила стать педиатром, потому что дети, особенно маленькие, ей нравились. Вряд ли у нее будут свои, а так какая никакая, а компенсация.

Их группа состояла из одних девчонок, поэтому особо ужасаться ее некрасивости было некому. Конечно, поначалу на нее косились и однокурсницы и преподаватели, но быстро привыкли. Всё-таки откровенным уродом она не была. Хотя, если верить Леонардо да Винчи, уродство не менее ярко и привлекательно, чем красота.

На студенческие вечеринки не ходила, сидела дома, читая книги и слушая музыку. Со школьными подругами как-то невзначай разошлась, у тех появились новые друзья, новые заботы. Да, честно говоря, особо близких подруг у нее в школе и не было. Она все свои душевные силы отдавала Владу, и на других уже ничего не оставалось. Зато в академии она подружилась с двумя девочками из группы – Таней и Викой, такими же тихонями, как и она сама. Вместе с ними ходила в театры, на концерты, в общем, старалась не скучать.

О Владе знала только, что он поступил в универ на юрфак и будет адвокатом. Сама о нем ни у кого не выспрашивала, одноклассницы же при ней о Владимире старались не говорить, чтобы не травить ей душу: о Настиной безответной любви в классе знали все.