Фея и лорд кошмаров - Александра Гринберг

дар… А вот заканчивалось обычно все одинаково – горой трупов. Говорить с берсерком бесполезно, равно как угрожать или запугивать. Зачастую таких просто выбивают архимаги или отряд спецназовцев.

– Почему ты оставил его в живых? – с любопытством уточнил Вилмар, повернувшись к Тангриму. Тот озадаченно поскреб кучерявую макушку.

– Так на нем же ни одной руны нет, – пробормотал он. – Не умеет, значит, силу контролировать. Разве ж я прикажу необученного сопляка убивать? Ну, он великоват для подростка, но… Короче, ты понял.

«Добрый ты парень, – хмыкнул Вилмар про себя. – Из-за этого и подохнешь раньше срока, видят боги».

Он снова взглянул на чумазого оборванца, злобно зыркающего исподлобья и вовсю фонящего темной силой. Рун и в самом деле не видно – ни на кистях, ни на предплечьях, ни в вороте изрядно потрепанной рубахи. Что весьма странно: мальчишке, судя по всему, уже за двадцать. Хорошо так за двадцать.

– Я понял. Ты молодец, Дориан, шустро соображаешь. Теперь отойди подальше, а я попробую привести пацана в чувство.

В который раз возблагодарив богов за крепкие мозги, он шагнул вперед. Привести берсерка в чувство невероятно сложно, особенно если ты – чужак, которого он видит (и видит ли?) впервые в жизни. Еще сложнее сдержаться самому и не обрушиться на того, кто пытается тебя убить, всей мощью. Фалько медленно потянулся сквозь агрессивную магию к сознанию, в котором, как он надеялся, еще можно нащупать что-то здравое. Если только удастся пробиться сквозь щиты, которые у любого мага-менталиста обязаны быть едва ли не с рождения…

У любого, но только не у этого мальчишки. Отправить на тот свет дюжину далеко не слабых боевых магов, затем на протяжении как минимум часа фонить собственной силой и до сих пор оставаться на ногах – высший пилотаж. Однако, будучи сильнейшим магом, он не обладает даже подобием блока. Неудивительно, что с головой у него не все в порядке – ежеминутно слышать сотни голосов, улавливать чужие эмоции и оставаться при этом в здравом рассудке совершенно невозможно.

Сквозь мешанину из ярости и ненависти отчетливо пробивались отчаяние и страх. Фалько облегченно выдохнул – мальчишка не безнадежен, раз пытается выкарабкаться из цепких лап своего бешеного дара. Медленно опутывая его паутиной из собственной силы, лишенной всяких эмоций, он продолжал приближаться. С каждым его шагом волны чужой магии становились слабее, а когда между ними осталась всего пара шагов, и вовсе стихли. Уилл вовсе не мнил себя героем – мальчишка почти все сделал сам, просто прислушавшись к уговорам и поддавшись чужому спокойствию. Чего это ему стоило, он мог только догадываться по тяжелому дыханию, дрожащим рукам и идущей носом крови.

– Вот так, – похвалил Фалько, утерев со лба выступивший пот.

Силен, боги, как же силен! Последним менталистом с таким уровнем силы был безвременно почивший лорд-канцлер Эдриан Лейернхарт, без которого в Империи наступил бардак. Определенно, этого вундеркинда нужно приводить в порядок и приставлять к делу.

«Боги и богини, неужели я получил шанс свалить на пенсию?» – восхитился Вилмар. И чуть было не упустил момент, когда парень окончательно пришел в себя.

Если так можно было назвать его дикий взгляд, направленный на собственные дрожащие ладони, содранные, покрытые грязью и запекшейся кровью.

Чужая магия отступила окончательно – немалый резерв был начисто опустошен. Уилл едва успел приобнять мальчишку за плечи и не дать тому свалиться на холодный каменный пол.

– Тихо, тихо, – все так же мягко проговорил он, успокаивающе гладя парня по спутанным волосам. В ладонь впились было чужие пальцы, но не смогли удержать, рука бессильно вытянулась вдоль тела. – Все хорошо, ты молодец. Мы поможем тебе. А пока спи, – Вилмар задержал ладонь на его лбу, направляя поток силы в чужое сознание, навевая сон.

– Что дальше, Уилл? – раздался за спиной голос Тангрима.

Дальше он с удовольствием бы узнал, откуда взялся этот мальчишка, а потом нашел бы того, кто покалечил его, начисто снеся блок, и лично подвесил бы за яйца прямо на центральной площади. А что, статуя короля Люциана и не такое переживала, вспомнить хоть чокнутую Элриссу и легион нежити. Жестоко, но и Фалько не светлый маг, чтобы жалеть всяких ублюдков, ломающих детей.

Увы, чтобы расправиться с мерзавцем, нужно сначала привести парня в относительный порядок и хорошенько расспросить. И – Вилмар тяжело вздохнул, оглянувшись на все еще фонящего нервозностью Дориана – подправить мозги всем, кто сейчас в гарнизоне. Пока кто-нибудь и впрямь не сиганул с крыши.

– Дальше вы ждете менталистов и пытаетесь не убиться до их прибытия. А пацана я забираю в Иленгард.

Глава 1

– Мне очень жаль, Симус. – Мэйр горестно вздохнула и погладила шершавую кору тысячелетнего дуба. – Ой, нет, не жаль. Я же просила, предупреждала… Ну, теперь уж не обессудь. Не могу же я отобрать у моей бедняжки еду прямо из… корней?

Неметон послал своей хранительнице волну приязни, а здоровенный белобрысый детина, опутанный живыми корнями, будто сетью, забился в плену и разразился отборным матом. Мэйр покорно выслушала все оскорбления (к слову, не очень-то оригинальные), оперлась спиной о мощный ствол дерева и сонно прикрыла глаза. Энергия зачарованного леса заструилась по телу, разгоняя дремоту и кровь в жилах – Неметон делился силой, словно прося прощения за раннюю побудку. Когда печально известный синтарийский браконьер Симус Хэнлон заплутал в дебрях зачарованного леса, едва минуло пять утра, так что Мэйр пришлось выползти из теплой постели и спешно одеться, чтобы пойти проверить, кому там жить надоело.

Сколько Мэйр себя помнила, ее влекло к Неметону, как нежить к свежему мясу. Священное древо фейри, взращенное на жертвенной крови и ныне грешащее людоедством, манило ее в свои смертоносные объятия, однако даже не думало вредить.

Не каждый взрослый отважился бы сунуться в зачарованный лес, но Мэйр, еще будучи мелкой девчонкой – щуплой, странной и очень одинокой, – шастала сюда, как к себе домой. Сколько родители ни бранились, сколько ни наказывали, лишая прогулок и сладкого (изверги!), она все равно возвращалась сюда, в лесную чащу, к своим друзьям. Здесь ее ждали трещащие без умолку малыши-пикси с блестящими стрекозиными крылышками; мощные трехрогие лошади, чьи пасти полны острых зубов, а копыта ступают по воде так же легко, как по лесным тропинкам; изредка встречались премилые говорящие зверушки – лиса, рыжая, как пламя, и огромная хищная птица, и величественный олень с ветвистыми рогами… Но то были лишь гости, вечные путники, а постоянным ее приятелем был – и остается по сей день –