Замок Вечности - Марлизе Арольд

– Пицца готова! Спускайся немедленно! Я жду! – Папин голос звучал уже гораздо громче и настойчивее.

– Да, сейчас!

Лаура захлопнула крышку и убрала часы обратно в мешочек. Потом развернула сложенную бумажку и обомлела. С листка на неё смотрели выведенные тёмными чернилами загадочные строки.

Разгадай тайну вечного календаря

Дано тебе не семь, а восемь дней.

Вот ключ от силы всеобъемлющей твоей.

В подаренные несколько часов

Откроешь ты от сотни тайн засов,

И многое увидишь ты иначе.

К добру иль не к добру – тебе решать задачу.

Будь с даром этим осторожен,

С умом ты вынимай кинжал из ножен…

А главное, чтоб не разбилось счастье,

Ты тайну никому не выдавай в веселье иль в ненастье…

Что это? Что такое, чёрт возьми, этот вечный календарь? И при чём тут восьмой день? Голова у неё пошла кругом.

– Лаура! – Папа, обычно такой терпеливый, был по-настоящему раздражён.

– Да иду уже.

Лаура спешно свернула листок, затолкала его обратно и опустила мешочек в свой рюкзак. А потом сломя голову сбежала с крутой лестницы на кухню, где папа уже накрыл на стол.

– Ну наконец!

Папа вынул из духовки противень, от которого поднимался ароматный пар.

– Опять не могла оторваться от книги, я угадал?

– Верно! – соврала Лаура и уселась за стол.

Честно говоря, ей очень хотелось рассказать папе о своей находке, но в голове всё ещё звучала последняя фраза стихотворения:

А главное, чтоб не разбилось счастье,

Ты тайну никому не выдавай…

Поэтому она промолчала, хотя обычно говорила с папой обо всём на свете. Например, о школе, о маме или даже об Элиасе, младшем братике, который часто действовал ей на нервы.

По комнате плыл чарующий аромат помидоров, лука и сыра. У Лауры потекли слюнки. Папа таки готовит лучшую пиццу в мире!

Они разделили пиццу на две равные половинки, и у Лауры на тарелке оказалась большая порция. На самом деле даже слишком большая. Но когда тебя целую неделю держат на строгой диете, можно же хоть иногда по-настоящему оторваться…

– Как вкусно! – похвалила Лаура, жадно, с наслаждением откусив первый кусок. При этом она чуть не обожгла рот.

Папа покраснел от удовольствия и улыбнулся. Красавцем его назвать было сложно. Круглое лицо, обрамлённое реденькими волосами, часто спрятанными под кепкой, большой нос картошкой и румяные щёки. Отрасти он бороду погуще, он был бы похож на гнома из сказки. Хотя коротышкой он не был. Наоборот, его метр восемьдесят шесть выглядели очень даже внушительно.

Раньше Лаура невероятно гордилась папой. Он был таким сильным! Он мог спокойно поднять самый тяжёлый шкаф. А как часто он подбрасывал в воздух саму Лауру, особенно пока она была маленькая.

– Лети, мой ангелочек, лети! – звонко приговаривал он, радостно подкидывая её ввысь.

И маленькая Лаура тогда на самом деле верила, что улетит в самые небеса. Сейчас, вспоминая об этом, она даже тихо посмеивалась над собой.

– О чём ты думаешь? – спросил папа.

– Я думала о том, как было раньше, – ответила Лаура, прожевав кусок пиццы. – О том, как ты меня подкидывал в воздух. И какой замечательный домик ты мне построил в саду. И как часто мы были вместе…

Стоило ей сказать это вслух, как она с болью почувствовала, как давно всё это было. То время осталось далеко позади… Время, когда они были настоящей семьёй. Когда Лаура жила с обоими родителями и маленьким братиком на этой старой прекрасной вилле с восьмиугольной башней.

– О! Ну тогда ты, наверное, уже не помнишь, как я действовал вам на нервы! – папа аж фыркнул от внезапно разобравшего его смеха.

Когда он смеялся, рот его широко растягивался, обнажая белые сверкающие зубы. И возникало ощущение, будто смеются не только губы, а всё лицо: особенно озорные голубые глаза, вокруг которых собирались весёлые морщинки.

Его смех был настолько заразительным, что все печальные мысли, как по мановению волшебной палочки, тут же исчезли из Лауриной головы. Папа словно прогнал их волшебным смехом, как солнце прогоняет ночную тьму. И, глядя в его смеющиеся голубые глаза, Лаура не удержалась и захохотала, почти подавившись последним кусочком пиццы. Откашлявшись, отсмеявшись и запив остатки пиццы апельсиновым соком, она уже спокойно возразила:

– Ничего такого не было!

– Ещё как было! Ты что, не помнишь, сколько раз ты просила меня почитать тебе или рассказать сказку? Но мне же постоянно надо было доделать очередной стол или шкаф! Читать приходилось маме, а ты вопила, потому что тебе не нравилось, как она читала.

– Неправда!

– Ещё какая правда! Потом ты, конечно, привыкла. А помнишь, как я по воскресеньям заставлял тебя и Элиаса ходить со мной в лес, когда вам так хотелось поехать в парк развлечений? И когда после долгой борьбы, во время которой мне приходилось подкупать вас игрушками, вы таки соглашались… Разве ты не помнишь, как вы скучали во время тех прогулок?

А… ну да, прогулки в лесу. Ну ладно, иногда они на самом деле были довольно скучными. Особенно утомительно бывало летом, когда приходилось часами ходить по жаре. А ещё они однажды устроили пикник прямо возле муравейника. Случайно, разумеется. И эти маленькие противные насекомые ползали по её ногам… потом всё так чесалось.

– И всё равно так жаль, что вы с мамой развелись, – тихо пробормотала Лаура.

– Солнышко… Мы ведь уже тысячу раз это обсуждали. – Папино лицо внезапно стало необычно серьёзным, а голубые глаза глядели на Лауру почти печально. – Ну не могло всё это так продолжаться дальше. Мы с мамой очень любили друг друга и провели вместе несколько по-настоящему замечательных лет. Но под конец, кроме споров и взаимных упрёков, ничего не осталось. Разумеется, ни ты, ни Элиас почти ничего не замечали, ведь в вашем присутствии мы старались сдерживаться. Но развод был лучшим решением для всех. Поверь мне.

– Ммм-ммм… – выдавила из себя Лаура.

Насчёт лучшего решения для всех – тут она могла поспорить. Но постоянно возвращаться к этой теме и пережёвывать её было, конечно, абсолютно бессмысленным занятием. Лаура пыталась, и достаточно часто. Но, увы, безуспешно. Мама и папа никогда больше не будут жить вместе, как бы сильно она этого ни хотела. И в тринадцать лет ты уже понимаешь, что желания не всегда исполняются, а чудес не бывает.

Чудеса… Непроизвольно у неё перед глазами возникли карманные часы, но она спешно прогнала эту мысль. Ещё не хватало, чтобы она себя возомнила обладательницей волшебной вещи. Вот из этого возраста она уж точно выросла!