Невидимая нить. Встреча, которая изменила все - Лора Шрофф

Мы постепенно привыкли к внешнему виду нищих – худых мужчин и грустных, затравленных женщин, одетых в лохмотья, живущих на углу улиц, спящих на решетках вытяжки из метро и просящих поделиться мелочью. Сложно представить себе, что можно спокойно смотреть на этих людей, не испытывая чувства жалости, но таких попрошаек было так много, что большинство из нас просто предпочитало не смотреть в их сторону. То есть просто их игнорировать. Проблема нищих стала настолько повсеместной, что казалось бесполезным дать одному из них мелочь, так как это совершенно ничего не меняло. Поэтому день за днем люди просто проходили мимо нищих. Все продолжали жить своей жизнью и думали, что изменить что-либо им не по силам.

Зимой, до встречи с Морисом я познакомилась с одним бездомным. Его звали Стэн, и жил он на одной из улиц в районе Шестой авеню недалеко от моего дома. Стэн был высоким мужчиной в возрасте чуть более сорока лет. Он носил шерстяные перчатки, синюю вязаную шапку, старые рабочие ботинки, а еще у него был какой-то скарб в паре пластиковых пакетов. У него не было таких простых вещей, которые большинство людей воспринимают как что-то данное, например, теплое зимнее пальто или одеяло. Он спал на решетке вытяжки из метро, и теплый воздух не давал ему замерзнуть ночью.

Однажды я спросила его, хочет ли он кофе. Он ответил, что хочет, и, пожалуйста, с молоком и четырьмя кусочками сахара. По пути на работу я каждый день покупала ему бумажный стаканчик кофе. Я спрашивала Стэна, как у него идут дела, и желала ему удачи. В одно прекрасное утро я не увидела Стэна на его обычном месте. Решетка вытяжки снова стала просто решеткой, а не местом обитания человека по имени Стэн. Так этот бездомный исчез из моей жизни, и я понятия не имела, что с ним произошло. Мне было неприятно, что я не знаю, как сложилась его судьба, но моя собственная жизнь продолжалась, и я сначала вспоминала о нем, но потом перестала. Мне не хотелось бы утверждать, что мой порыв сострадания к Стэну и другим людям в его положении был чем-то мимолетным и легкомысленным, однако, если быть совершенно честной, так оно и было. Меня волновала судьба таких людей, как он, но не настолько, чтобы предпринять что-то серьезное. Я не была героическим самаритянином. Как и большинство жителей Нью-Йорка, я научилась игнорировать раздражающие факторы.

Потом появился Морис. Я прошла мимо него до угла, вышла на Бродвей и стала переходить улицу, но остановилась на полпути. Я постояла несколько мгновений перед машинами, которые ждали зеленого сигнала светофора. Одна из машин стала громко сигналить, я очнулась, повернулась и вернулась на тротуар. Я не помню, чтобы приняла осознанное решение вернуться. Помню, что просто повернулась и пошла назад.

Мы были двумя людьми со сложным прошлым и очень хрупкими мечтами о будущем.

Вспоминая и осмысливая события того дня, мне кажется, что между мной и Морисом существовала сильная невидимая связь, которая и заставила меня к нему вернуться. Я называю эту связь невидимой нитью. Согласно древней китайской мудрости, это то, что соединяет двух людей, которым суждено встретиться вне зависимости от времени, места и обстоятельств. В одних легендах говорят, что это красная нить судьбы, в других – что это просто нить судьбы. Благодаря этой нити мы с Морисом встретились на тротуаре и стали друзьями в огромном городе с населением более восьми миллионов человек.

Никто из нас двоих не был супергероем. Никто из нас не был особо добродетельным. Мы были двумя людьми со сложным прошлым и очень хрупкими мечтами о будущем. Так или иначе, мы нашли друг друга и стали друзьями.

И, как вы увидите, наша встреча изменила жизнь нас обоих.

Мы перешли улицу и направились в «Макдоналдс». Первые минуты прошли в молчании. Мы оба чувствовали некоторую натянутость ситуации – два совершенно незнакомых человека, один взрослый, другой ребенок, идут вместе обедать.

Потом я представилась:

– Меня зовут Лора.

– А меня Морис, – ответил он.

Мы встали в очередь, и я заказала то, что он просил: бигмак, картошку фри и густой шоколадный коктейль. Себе я заказала то же самое. Мы нашли свободный столик, сели, и Морис, как волк, набросился на еду. «Он очень голодный, – подумала я, – может быть, он не знает, когда ему удастся поесть в следующий раз». Он все съел всего за несколько минут. После этого он спросил меня, где я живу. Мы сидели у окна, из которого был виден мой дом. Этот жилой комплекс, в котором находилась моя квартира, назывался «Симфония». Я показала на здание пальцем и сказала: «Вот в том доме».

– Ты тоже живешь в отеле? – спросил он меня.

– Нет, – ответила я, – я живу в квартире.

– Как Джефферсоны?

– Нет, не как Джефферсоны из телевизора. У меня не такая большая квартира. У меня маленькая студия. А ты где живешь?

Он задумался, и через несколько мгновений сказал, что живет в приюте для временного проживания бездомных на пересечении 54-й улицы и Бродвея.

Я просто не поверила своим ушам, когда услышала, что он живет всего в двух улицах от меня. Наши миры были расположены так близко, но они такие разные.

Потом я узнала, что рассказ Мориса был для него очень смелым шагом. Он не привык доверять взрослым, в особенности белым взрослым. Если бы я сама немного подумала, то поняла, что, скорее всего, никто с ним никогда не разговаривал, не спрашивал его, где он живет, и не покупал ему поесть. У него были все основания относиться ко мне с опаской. У него не было никаких гарантий, что я не работаю в социальной службе и моей задачей не является забрать его из семьи. Когда Морис вернулся домой и рассказал одному из своих дядей, что белая женщина покормила его в «Макдоналдсе», тот сказал: «Она хочет тебя забрать. Держись от нее подальше. И на всякий случай не стой на том же углу, а то вдруг она вернется».

Я решила сказать Морису несколько слов о себе.

– Я работаю в USA Today.

Он совершенно не понял, что я ему сказала. Тогда я объяснила, что USA Today – это газета, которая хочет стать новой общенациональной газетой. Я сказала ему, что работаю в рекламном отделе и продаю рекламу, и что все газеты существуют за счет рекламы. Но боюсь, что мои слова мало чего ему прояснили.

– А что ты делаешь на работе? – спросил он.

«А, – подумала я, – он хочет знать мой график». Я быстро объяснила ему, что я звоню, хожу на встречи, делаю презентации, иногда зову клиентов на обед.

– Каждый день?

– Да, каждый день.

– А ты иногда можешь не прийти на работу?

– Только когда болею, – ответила я, – но я очень редко болею.

– А ты можешь всю свою работу сделать за один день?

– Нет, это невозможно. У меня очень много работы. Но мне нравится делать то, чем я занимаюсь.

Я видела, что Морис с трудом понимает то, что я ему говорю. Только потом я узнала, что до нашего знакомства он не знал людей, у которых была постоянная работа.