Чтобы забыть - Элли Милау

— Нам выпала большая честь познакомиться с вами, — подхватил меня под руку, направляя наш путь, — вы уникальны в своем роде, и мы очень рады, что вы будет жить среди нас.

От слащавости речи, хотелось морщиться, но я старательно скрывала свою реакцию, натянуто улыбаясь в ответ. Может быть, я поспешила с выводами, решив остаться? Закралась мысль, пока этот навязчивый сарианин, рассказывал как они рады мне и какие это перспективы для них открывает. Я перспектив не видела, мне вообще хотелось одного — лечь наконец-то и выдохнуть, радуясь той отсрочке, что выиграла для себя, найдя сариан, ведь теперь мне не грозило нажатие на передатчик, но, слушая сбивчивую речь рядом идущего, подумалось, что я могу и ошибаться и нажатие кнопки не последнее, что мне придется пережить. Однако все оказалось не так уж плохо.

Местным была интересна моя уникальность, моя непохожесть на обычных кроксов, потому неудивительно, что с того же дня — после совета, каждый уважающий себя сарианин считал своим долгом со мной познакомиться. Тогда-то и пришел Зельт, вместе со своей спутницей Амель. Именно они помогали мне, ограждали от навязчивости некоторых сариан, защищали, ведь оказалось — перспективами, о которых вещал мне тогда приставучий сарианин, были исследования, которые хотели провести со мной он и еще несколько ученых, чтобы выяснить, чем я отличаюсь не только от их расы, но и от других кроксов. Их интересовало мое бракованное ДНК, а также свойство волос, которые были красного цвета в отличие от моей беловолосой расы. Но именно друзья не позволили пойти против моей воли, меня ведь снова могли заставить, намекнуть на то, что я все же им обязана, но даже глава сариан был на моей стороне, считая не этичным заставлять таких редких своей уникальностью жителей делать, что им не хочется.

Так, постепенно, моя жизнь постепенно наладилась и утихомирилась, пока я не узнала о беременности.

Волнение, страх, обреченность заполнили все мои мысли, я думала лишь об одном — бежать, куда глаза глядят. О прерывании беременности и избавлении от ребенка даже не помыслила, не смотря на то, кто его или ее отец, просто не смогла представить, что лишусь единственного родного существа снова. Я отчаянно желала уберечь этого ребенка от — посягательства фанатичных сариан, которые могли активизироваться, если бы узнали о рождении смешанного дитя, и главного, что стало волновать меня особенно сильно, опасности, которая так и оставалась, возвращения Аякса. Но и тогда именно друзья уверили меня остаться, уговаривая:

— Ну, куда ты пойдешь одна? — Спрашивала Амель, взывая к моему разуму, а я не знала ответа, просто не знала.

Куда-нибудь, вопило все во мне, лишь бы мой ребенок был в безопасности. Тогда-то Зельт и пообещал защиту. Меня не желали отпускать, ни в какую, слишком беспокоились обо мне. Зельт даже предложил мне стать его спутницей, сказал, что это нормально, когда мужчина или женщина заводит себе несколько партнеров, но я тут же отказалась, испуганно смотря на вмиг притихшую Амель, но та на удивление не перечила ему, не разубеждала в неправильности этой затеи, лишь смотрела умоляюще и я сдалась — согласилась. Не на спутницу, конечно, это было неправильно по отношению к Амель, да и к такому я точно была не готова, и дело было не во внешности Зельта, он, как для своей расы, выглядел неплохо, просто связывать свою жизнь с кем-то из мужского пола — я была категорично не согласна. А на то, чтобы довериться им и остаться под защитой Зельта.

В целом жизнь в городе мне нравилась, наверное, именно это и стало ключевым фактором в моем решении принять поддержку и защиту друзей. Когда страхи немного поутихли, ведь от Аякса ничего не было слышно, он так и не появлялся, а ученые не проявляли активность, я смогла спокойно выдохнуть. Стала замечать за собой, как все чаще поглаживаю живот, с затаенной надеждой ожидая появления на свет ребенка.

Работа у меня была, я помогала по дому Зельту и Амель, а те платили мне за это, поэтому я не переживала, что у меня не будет средств после рождения ребенка. Я даже откладывала. Тратить деньги мне было некуда, точнее было, ведь много требовалось обустроить к рождению малыша или малышки. Пол принципиально не узнавала, чтобы лишний раз не маячить в медицинском центре, лучше было держаться подальше от ученых, которые работали там. Просто из-за того, что стала узнаваемой в городе, что было не удивительно с моей внешностью, многие хотели, чтобы я посетила именно их магазин, оттого делали скидки на товары, что-то вообще дарили, лишь бы я заходила чаще. Я пользовалась своим положением и известностью, скупая нужное для ребенка и не очень, радуясь тому маленькому счастью, что обрела в лице дорогих мне сариан.

На планете Сариа было несколько городов, в одном из таких и располагался мой теперешний дом, и все они размещались по кругу, в непосредственной близости к источнику энергии, которое сариане называли — икрон. Видом своим икрон напоминал озеро, и все города на Сариа строились вокруг него. Меня удивило такое расположение городов, когда я узнала о планете больше, но Амель, объяснила, что икрон выделяет частицы, что-то наподобие газа, но намного гуще, которые заряжают все их приборы, потому чем ближе располагался город к источнику, тем лучше излучаемая им энергия, а вот чем дальше, тем хуже, а то и вовсе — нет. Этими же частицами объяснялось наличие мелких песчинок в атмосфере, которые я видела, став зрячей на этой планете, потому для себя отметила еще одно свойство икрона — улучшение зрения. Ведь оно с каждым днем становилось все лучше, пока не стало идеальным. Когда это случилось, я в полной мере осознала насколько была слепа до этого, насколько мало видела, ведь теперь, когда открывала глаза и смотрела вперед, то не видела ни песчинок, ни помех, просто потолок, стены, шкаф, кровать, свое тело. Зрение стало такое же, как и у всех жителей города. Это я уже немного позже вместе с Амель пришла к такому выводу, когда мы начали обсуждать мое зрение и то, что я вижу перед собой. Просто смотрели на один и тот же предмет и описывали его, так и разобрались. Для меня были странными такие изменения, но объяснялись они легко, наш город, называемый — Селиус, находился в непосредственной близости к икрону, вот и зрение в непосредственной близости к источнику нормализовалось. Да и среди местных считалось престижным жить здесь, слишком много преимуществ имело такое расположение города. Селиус — что-то вроде столицы для местных, а для меня — своего рода лекарство от болезни. Амель же считала, что это не болезнь и при должном уходе за глазами я могла бы видеть и без икрона, просто родилась не на той планете, ведь у кроксов кроме линз придуманных, когда я уже выросла, не было никаких волшебных источников. Слушая Амель, мне очень хотелось, чтобы это было правдой, ведь видеть — это прекрасно. Слепота же — вечная пустота, которую невозможно заполнить, только пытаться заменить чем-то другим: запахами, осязанием, мыслями о вечном…

Удивительно, но сарианцы за короткое время смогли стать мне родными, даже роднее моих соотечественников, потому как среди своих я всегда была не такой, и не в хорошем смысле, наоборот, ущербной, неправильной, здесь же — скорее исключительной. Кто бы мог подумать, что в глубине космоса я найду близких себе людей? Скажи мне кто-то раньше об этом, я бы не поверила, но вот она правда — с Амель мы стали ближе родных сестер. И вот не знаю в чем дело, то ли в том, что дома я всегда находилась в тени из-за своей неполноценности, оттого отношения с родными были прохладными, а может из-за того, что я не совсем им родная, выращенная в пробирке? Но здесь — на Сариа, лишенная предрассудков кроксов, я каждый день обретала уверенность в себе, умноженную решимостью жить.