Правила жизни от Фридриха Ницше - Армстронг Джон

Ницше всегда с симпатией относился к подобным стремлениям. Он не упрекает нас ни за то, что мы считаем плюсы своей жизни и всегда помним, что она могла сложиться гораздо хуже, ни за то, что порой кажемся себе настоящими счастливцами и с оптимизмом смотрим в будущее. Он всего лишь советует поинтересоваться тем, что происходит, когда мы не удовлетворены собой. Именно это кажется ему признаком психологического здоровья. Он хочет, чтобы мы научились понимать эту неудовлетворенность, относиться к ней серьезно – и что-то делать в этой связи.

Как же мы можем стать лучше? Первые шаги могут быть следующими: зарабатывать больше денег, добиваться высоких результатов, найти любимую работу, переехать в хороший дом, найти выход из не приносящих удовлетворения отношений, завести новых друзей, получить ученую степень. Это очень хорошие цели, но они носят внешний характер и связаны с определенными действиями. А что можно сделать с самим собой – с тем, кто мы есть на самом деле? И почему мы над этим не задумываемся? Почему не становимся теми, кем хотим стать? Может быть, мы слишком ленивы?

Этот вопрос Ницше задает в статье «Шопенгауэр как воспитатель».

«Путешественника, который побывал в разных странах, спросили, какое качество свойственно людям во всем мире. Он ответил: «Все люди склонны к лени». Многие полагают, что правильнее было бы сказать: «Все люди боятся». Они прячутся за «манеры» и «мнения».

В сущности, каждый человек знает, что он уникален, что подобный ему может появиться на этой земле всего лишь раз. Никакой редчайший случай не сможет во второй раз объединить это поразительное и чудесное разнообразие, которым является он сам.

Человек знает это, но скрывает, как какую-то постыдную тайну. Почему? Из страха перед соседом, который ищет лишь традиционных условностей и сам прячется за них.

Но что же заставляет человека бояться соседа, мыслить и действовать стадно и не искать собственной радости?

В очень редких случаях – скромность. Но чаще всего – это инертность, привычка к легкости и простоте. Другими словами, это та самая «склонность к лени», о которой говорил путешественник. Он был прав: люди больше ленивы, чем боязливы. Их главный страх – это трудности, с которыми связана бескомпромиссная честность и обнаженность слов и действий.

Только художники ненавидят это ленивое скитание в позаимствованных у других манерах и ложных мнениях. Они раскрывают эту постыдную тайну нечистой совести: скрытую истину, заключающуюся в том, что каждый человек – это уникальное чудо.

Художники показывают нам человека, каков он есть, в каждом малом движении его мышц. И более того, аналитически отталкиваясь от его индивидуальности, они показывают человека как прекрасный и интересный объект: новое, невероятное явление (как всякое творение природы), которое никогда не станет скучным.

Если великий мыслитель презирает людей, то только в силу их лени. Они кажутся ему осколками и мелочами, не достойными общения.

Человеку, который не хочет оставаться в общей массе, достаточно только перестать «стремиться к легкости». Он должен последовать голосу своей совести, который буквально кричит: «Будь самим собой! То, как ты ведешь себя, что думаешь и чего желаешь прямо сейчас, – это не ты!».

Каждая юная душа днем и ночью слышит этот крик и трепещет от него. Душа чувствует ту долю счастья, которая суждена ей вечностью – если только она сумеет его достичь. Но невозможно обрести истинное счастье, пока душа скована цепями Предвзятости и Страха.

И сколь безутешной и бессмысленной становится жизнь без этого освобождения! В природе нет более одинокого и никому не нужного существа, чем человек, который оторвался от своего истинного гения и просто бесцельно слоняется по жизни.

Не стоит нападать на такого человека или даже критиковать его. Он подобен пустой скорлупе без ядра, раскрашенной и сгнившей ткани, привидению-пугалу, не способному внушить ни страха, ни жалости.

Ленивец «убивает время». Но эпоха, которая ищет спасения в общественном мнении – то есть в личной лени, – действительно должна быть «убита» – раз и навсегда.

Я хочу сказать, что эпоха эта будет вычеркнута из истинной Истории Освобождения жизни. Будущие поколения испытают глубочайшее отвращение, изучая период, в котором власть находилась в руках неких подобий людей, проецируемых на экран общественного мнения. Поэтому потомкам наша эпоха может показаться самой темной и самой неизвестной страницей истории – и самой нечеловечной.

Я шел по новым улицам наших городов и думал, как через сто лет и следа не останется от всех этих ужасных домов, возведенных этими людьми с их общественным мнением. И мнения этих каменщиков рухнут вместе с этими домами.

Но сколько же надежд должен питать тот, кто не чувствует себя гражданином этой эпохи! Если бы он был гражданином, то вынужден был бы служить делу «убийства своего времени» и должен был бы – как гражданин – исчезнуть вместе с ним. Но тот, кто не чувствует себя гражданином этой эпохи, может, наоборот, вдыхать во́время новую, лучшую жизнь и сам жить этой жизнью.

Но даже если будущее не сулит нам никакой надежды, то сам прекрасный факт нашего существования в настоящий момент времени сильнее всего поощряет нас жить по собственным меркам и правилам. Необъяснимо, что мы должны жить только сегодня, хотя могли бы существовать в бесконечном времени.

У нас нет ничего, кроме малого отрезка («сегодня») этой бесконечности. Мы должны понять, зачем существуем. Мы должны дать себе отчет в собственном бытии и стать истинными кормчими своего существования и не допустить, чтобы оно было случайным или бессмысленным.

Человек должен смело, бесстрашно решать загадку [жизни]; особенно потому, что, как бы ни обернулись события, он все равно ее потеряет.

Зачем быть привязанным к своему клочку земли, своему занятию? К чему прислушиваться к тому, что говорит сосед? Какой провинциализм – подчиняться взглядам, которые за пару сотен миль от нас уже необязательны. Восток и запад – это лишь черты, которые кто-то проводит, чтобы одурачить таких трусов, как мы. «Я попытаюсь достичь свободы», – говорит юная душа. Но она не добьется этого только потому, что две нации ненавидят друг друга и воюют между собой, потому что две части света разделены океаном, потому что в мире господствует религия, которой две тысячи лет назад вовсе не существовало. «Это не я», – говорит душа. Никто не может построить мост, по которому ты должен перейти реку жизни – только ты сам. Да, есть бесчисленные тропы, мосты и полубоги, которые с радостью возьмут на себя эту задачу, но для этого тебе придется поступиться собственным «я». Придется отдать «я» в залог, а потом потерять безвозвратно.

«Есть только один путь, по которому не может пройти никто, кроме тебя. Не спрашивай, куда он ведет. Иди вперед. Кто изрек эту истину: «Человек никогда не поднимается выше, чем в те моменты, когда он не знает, куда приведет его путь»?»

Как же мы можем снова «обрести себя»? Как человеку «познать себя»? Он есть существо темное и туманное. Если у зайца есть семь шкур, то человек может сбросить с себя семьдесят семь кож и все еще не будет способен сказать: «Вот он, истинный я, больше нет оболочек».