Сын Красного корсара - Эмилио Сальгари

Этот странный и интригующий человек был одет, кто знает по какой прихоти, во все красное.

Именно такого цвета был камзол, красными были нашивки, штаны, нарядная фетровая шляпа с длинным пером, а также кружева, перчатки и даже высокие сапоги; из красной кожи были сделаны и ножны шпаги.

Граф, увидев перед собой стольких людей, внимательно рассматривавших его, слегка нахмурился, словно раздраженный их любопытством, потом вежливо снял шляпу, грациозно повел ею, прикоснувшись ее длинным пером к ковру, и слегка поклонился, продолжая удерживать левую руку на рукояти шпаги.

Маркиза де Монтелимар поспешила расчистить проход среди гостей и приблизилась к графу.

Не напрасно ее называли прекраснейшей вдовой Сан-Доминго! Это была роскошная уроженка Кастилии, еще молодая, так как не прожила на свете и двадцати пяти весен, высокая, стройная, гибкая, с миндалевидными лучезарными глазами, иссиня-черными волосами и белой, как алебастр, кожей — такой цветовой контраст присущ креолкам с берегов Мексиканского залива.

Муж ее, старый маркиз, всего несколько лет назад был убит в сражении с флибустьерами. Несмотря на свое вдовье положение, маркиза была одета в белое шелковое платье, украшенное спереди мелкими изумрудами, тут и там искусно собранными в группы, а на белоснежной шее красовались две нитки калифорнийских жемчугов немыслимой ценности. Она остановилась перед графом, отвесив грациозный поклон, сопровождаемый очаровательной улыбкой, а потом, протянув гостю руку, сказала:

— Рада, что вы, граф, приняли мое приглашение.

— Маркиза, люди моря грубы, но они никогда не отклоняют приглашений, особенно в тех случаях, когда таковые исходят от столь прекрасной дамы, как вы.

Эти слова заставили нахмуриться не одно лицо; среди почитателей маркизы они вызвали неодобрительный шепоток.

А граф де Миранда резко обернулся, гордо опираясь левой рукой на рукоятку шпаги и подбоченившись правой, и громко сказал:

— Кажется, кому-то не нравятся мои слова. Так знайте, что мы, люди океана, умеем не только управлять судном; нанести противнику хороший удар — нам тоже под силу.

— Вы ошибаетесь, сеньор, — сказала маркиза. — Собравшиеся здесь весьма уважают людей, которые, несмотря на бури и прочие опасности, защищают нас от флибустьеров острова Тортуга.

Никто не осмелился возразить, и лица прояснились. Один лишь капитан гранадских алебардщиков, ростом на добрую ладонь выше молодого графа, все еще не мог успокоиться.

— Сеньор, — сказала маркиза де Монтелимар, — вы не желаете предложить мне свою руку? Мне будет очень приятно опереться на сильную руку моряка.

— Который готов отдать свою шпагу, да и всю свою жизнь в ваше распоряжение, маркиза, — ответил молодой красавец, дерзко поглядывая на гостей, выражавших некоторое недовольство предпочтением, которое молодая вдова оказала никому не известному капитану.

— Этого я не требую. Вы танцуете?

— Да, маркиза, но только на французский манер, поскольку я воспитывался в Провансе.

— Как это? Разве вы не испанец? Если не ошибаюсь, де Миранда — кастильский род?

— Чистокровный испанец, но мой отец женился на француженке и ребенком отдал меня на воспитание родителям моей матери.

— Мне и в самом деле показалось, что ваше произношение отличается от нашего.

— Моряки странствуют по разным краям, так что порой забывают правильный выговор родного языка. Вот и я очень долго жил в Италии.

— Ах, вот почему вы так приятно говорите. О, Италия! Я тоже там бывала… Откуда же вы прибыли теперь?

— Из Вера-Круса, маркиза.

— Пережив по пути Бог знает сколько приключений!

— Нет, маркиза: всего лишь один шторм да пару абордажей с кораблями флибустьеров.

— Вы их потопили, надеюсь?

— Взял на буксир, пленив предварительно экипаж.

— А куда сейчас направляетесь?..

— Я остаюсь здесь защищать Сан-Доминго.

— Нам кто-то угрожает?

— Говорят, что буканьеры в союзе с флибустьерами готовятся напасть на этот город, но на своем пути они встретят сорок пушек моей «Новой Кастилии», и клянусь вам, маркиза, что я…

Граф внезапно прервался и посмотрел вбок.

Капитан алебардщиков, тот самый, что незадолго до этого ворчал больше других, красивый мужчина лет сорока, высокий, как гренадер, с длинными усами, свисающими по-китайски вниз, остановился в нескольких шагах, словно желая подслушать их разговор.

Как только молодой моряк прервался, капитан поспешно отвернулся, нетерпеливо схватившись за рукоятку своей длинной шпаги, и столкнулся с дамой, пересекавшей в этот момент зал.

— Кто этот господин? — спросил граф нахмурившись.

— Граф де Сантъяго, капитан алебардщиков Гранадского полка, — ответила маркиза де Монтелимар улыбнувшись. — Он вас заинтересовал?

— Ничуть, сеньора. Мне кажется, он преследует нас, чтобы подслушать, о чем мы говорим.

— Он мой обожатель.

— А их, должно быть, немало у такой красивой женщины.

— О, граф! — воскликнула маркиза, стукнув по руке своим богатым веером с золотыми пластинками.

— Он любит вас?

— Безумно. На прошлой неделе он заколол шпагой морского офицера, потому как подумал, что я отдала предпочтение этому несчастному лейтенанту.

— Ах, так капитан ревнив?

— Он удачливый дуэлянт, как это говорится, — добавила маркиза.

— Хотел бы я испытать хоть немного его умение, — с иронией проговорил граф.

— Остерегайтесь этого, сеньор де Миранда!

— Маркиза, вы полагаете, что такой человек, как я, боится этого капитана?

— Нет, граф, но мне было бы жалко…

— Чего?

— Если бы вас настигло какое-нибудь несчастье, — ответила маркиза, и голос ее, как показалось молодому человеку, невольно изменился от волнения.

Он отнял свою руку и удивленно посмотрел на маркизу:

— И вам, знающей меня всего каких-нибудь пять минут, — сказал он, — вам было бы неприятно, если бы со мной случилась беда?

— Я восхищаюсь такими смелыми и любезными людьми, как вы, граф.

У молодого человека перехватило дыхание, потом он сказал вполголоса:

— Странно… даже мой дядя …

Но он тут же прервался, прикусив губу.

— Что вы сказали, граф? — переспросила маркиза.

— Музыка и в самом деле великолепна, нам надо станцевать это восхитительное фанданго[2].