Футбольное поле - Аделия Амраева

– Ничего, – мама опять начинает всхлипывать.

– Так нельзя. Он хоть спрашивал?

– Да, спрашивал как-то… Оль, может, ему кто-то рассказал? – мама хватает тётю Олю за руку, смотрит молящим взглядом.

– Да кто мог ему рассказать? Никто ведь не знает, – тётя Оля вдруг вырывает руку и встаёт. – Или ты думаешь, что я…

– Нет, нет, Оленька, что ты… – перебивает её мама, – Я просто в шоке… Два дня назад шла к Таисии Петровне, чтобы об его поведении и успеваемости спросить, он же у меня чуть было на второй год не остался!

Смотрю – он на стадионе бегает. Ещё кричит кому-то что-то про мяч.

Таисия Петровна – это классная… Не в том смысле, что крутая. Классный руководитель она. А кричал я: «Пасуй мне!» – и кричал это тупому Кольке, когда он подошёл к воротам и не знал, что с мячом делать. Кстати, мы проиграли в тот день. Из-за Кольки, естественно!

– Спросила у Сергея Анатольевича, физрука, а он говорит, что Димка каждый вторник играет. Раньше, мол, и в понедельник после математики приходил, да ещё в среду и пятницу… Теперь у него в эти дни танцы. Я даже…

– Может, это совпадение? – перебивает тётя Оля.

– Да какое совпадение, Оль, о чём ты говоришь? – мама переходит на крик. – Он в футбол играет, ты понимаешь? В ФУТБОЛ!

– Тише ты!

Мама закрывает рот рукой и бросает взгляд в сторону двери. Прячусь вовремя. Обе замирают. Я перестаю даже дышать: нельзя, чтобы меня заметили. Иначе завтра я весь день буду думать, почему мама в шоке от того, что я гоняю мяч на поле.

– Ну и что? Ну и что, что Димка играет в футбол? Многие мальчишки играют, – тётя Оля начинает ходить по комнате.

– Ты не понимаешь, – мама снова плачет. – Это его кровь! А у него плохая кровь!

Вот тебе и приехали. При чём тут футбол и кровь, да ещё и чья-то? Совсем ничего не понимаю…

– Пусть так, пусть эта игра у него в крови. В этом ведь нет ничего страшного, Танюш. Меньше дури в голове будет, – тётя Оля снова подсаживается к маме.

– Я его и так на танцы записала. Успехи у него, правда, не очень, да мне это и не нужно, – мама говорит так тихо, что я почти просовываю голову в комнату. – Пусть окончит школу, поступит на юриста, на педиатра, на столяра – мне всё равно, но пусть не играет в футбол!

Ну уж нет! Что за новости? Я же хожу на эти ужасные танцы, слушаюсь, двоек с прошлой четверти не получал! Да, чуть не остался на второй год – но ведь не остался же! Почему это мне нельзя заниматься тем, что я люблю?

– Ну, может, он, пока в школе, играет. Потом вырастет и думать забудет про этот футбол, а?

Тётя Оля, ну вы и скажете! Да никогда! Я обязательно стану ведущим футболистом не только «Барселоны», но и нашей сборной, – и выведу нашу команду в финал Чемпионата Мира! Правда, пока я подрасту, придётся ещё парочку предварительных этапов позорно отыграть…

– Я не хочу, Оль, не хочу! Я не хочу, чтобы он даже думал про эту игру! Чтобы по телевизору смотрел, чтобы говорил о ней… Понимаешь?

Тётя Оля выдержала паузу и говорит:

– То, что его отец проходимец, ещё не значит, что все футболисты такие. К тому же ты сама всё решила тогда. Сама отказалась от того, чтобы он отцовство давал.

– А он и не настаивал! Ему в Германию нужно было беспрепятственно уехать, его «Вердер» пригласил!

– Я повторяю, Тань, он козёл. Но Димка тут ни при чём! Его отец не должен влиять на его жизнь.

– Его отец – футболист. Поэтому мой сын не будет играть в футбол! – мама решительно встала. – Я про чай забыла. Я сейчас.

– Танюш, – доносится до меня уже у двери моей комнаты, – что ты намерена делать?

– Запрещу… Нет, лучше запишу его ещё куда-нибудь и буду строго контролировать. На плавание, например.

Слёзы, ну вот зачем вы всё бежите и бежите? Как игроки на поле: одна капля на подушку справа, по лицу, другая на подушку с левого фланга, третья точно в девятку – в рот… И так бесконечно. До утра.

А я думал, что мама вообще не разбирается в футболе. Зато фолит она похлеще Гаттузо – я теперь не скоро оправлюсь от этой травмы…

В который раз убеждаюсь: слово мама держать умеет! Теперь по понедельникам и четвергам у меня плавание. Плюс к танцам.

Мама даже дополнительными занятиями пожертвовала. Хотя зря… Я-то своё слово всё никак удержать не могу – тяжёлое оно больно. Двойка по математике на следующий год мне обеспечена!

Вообще-то я тут ни при чём – не по своей воле всю ночь проплакал и Пифагора с его штанами на плавание променял. Но не скажу же я маме, что подслушивал? Это ведь нехорошо, и меня обязательно пристыдят… А я не люблю, когда мама начинает мне в пример Кольку или, того хуже, Айку ставить. Айжан послушная, проблем родителям не доставляет, отличница… Ещё бы! Какие проблемы, когда ты занимаешься тем, чем хочешь! Хочешь – посплетничаешь с девчонками, хочешь – нарушителей порядка сдашь с потрохами. К тому же у Айки папа есть. И в Германию он не уезжал… А Колька, хорошист и паинька, – ну его! Я с ним теперь не разговариваю. Да, Корея – слабая команда, и то, что Португалия выиграла у неё 7:0, ещё ничего не значит. Но это не повод говорить, что чемпионом станет Аргентина! Бразилия в крайнем случае!

Теперь я потерял своего личного комментатора… и друга тоже… Но я не жалею. Пусть бежит к своему папочке и с ним обсуждает матчи! А играть пусть даже не надеется: ребята давно уже поговаривают о том, что уберут его на скамейку запасных. А то как же, у старшаков всё как положено: и скамейка эта заполнена, и болельщики приходят, мы то бишь, и даже тренер, Сергей Анатольевич, есть. А у нас теперь будет скамейка запасных, пусть и с одним человеком. Хотя не у нас… У них… Я в футбол теперь играть не могу…

Противные танцы. Ксения Алексеевна встречает нас у входа в зал. Как всегда. И почему-то улыбается.

– Здравствуйте, ребятки, проходите, – в её обычно строгом голосе слышится едва заметная радость.

Она редко улыбается. Обычно мне нравятся эти редкие моменты. И тогда я даже танцую, послушно, пусть и неумело. Но сегодня мне хочется сделать что-нибудь в ответ на эту её издевательскую улыбку. Что-нибудь неподобающее… Подпрыгнуть, когда все стоят на месте, замереть вдруг, когда все старательно прыгают по кругу на корточках. Они тогда прикольно в меня врезаются, девочки ругаются, а мальчики смеются в голос. А ещё лучше – наступить на ногу Лариске! Будто невзначай. «Не подобает себя так вести, Дмитрий!» – тихо скажет Ксения Алексеевна. Она никогда не кричит. Но от её спокойного голоса – мурашки по коже.