Призови сокола - Мэгги Стивотер

Драматичней всего вышло у кошки. Это было красивое животное – для того, кто любит кошек, – с изящной мордочкой и длинной пушистой шерстью, при взгляде на которую казалось, что сейчас она растает и превратится в жидкий сахар. Она была трехцветная – и при нормальных обстоятельствах никто бы не усомнился в ее половой принадлежности. Такой окрас получают при двух Х-хромосомах. Но, возможно, это правило было неприменимо здесь, в уютном сельском коттедже, о котором почти никто не знал. Здесь правили иные, не научные законы. Эта кошка могла вообще быть не кошкой. Она имела форму кошки, но такую же форму порой имеют и пряники.

Она видела, как он умер.

Кеван Браун, вот как его звали. Имена, как хорошие ботинки, переживают тех, кто их носил. Им говорили, что он опасен, однако он швырял в них всем, кроме того, что они боялись. Маленьким столиком. Вылинявшим плюшевым креслом с цветочным узором. Пачкой журналов по дизайну. Небольшим телевизором. Он пырнул Рамси распятием, которое сорвал со стены в коридоре, и Рамси даже счел это забавным. «Господи помилуй», – сказал он.

Одна из женщин щеголяла в кожаных сапожках на каблуках, и теперь они были запачканы невероятным количеством крови. Один из мужчин был склонен к мигреням, и сонная магия этого места уже зажигала огоньки на периферии его зрения.

В конце концов Лок, Рамси, Николенко и Фарух-Лейн загнали Брауна и кошку в кухоньку с низким потолком, где в пределах досягаемости не было ничего, кроме декоративной травяной метелочки на стене – и кошки. Метелочка ни для чего не годилась, даже для того, чтобы подметать, зато кошка могла нанести определенный ущерб, если правильно бросить. У большинства людей, впрочем, не такой склад ума, чтобы бросить кошку, и Браун принадлежал к их числу. Он понял, что у него не хватит духу, – и сдался.

– Пожалуйста, не убивайте деревья, – попросил он.

Они выстрелили в Брауна. Несколько раз. Ошибки стоят дорого, а пули дешево.

Трехцветке повезло, что и ее не застрелили, когда она сидела, сжавшись, позади Брауна. Пули пробивают тела насквозь, это их задача. Но кошку просто забрызгало кровью. Она издала чудовищный вопль, полный ярости, распушила хвост, и шерсть у нее встала дыбом. А потом она кинулась на них – не приходилось сомневаться, что диаграмма Венна, изображающая кошек и людей, готовых бросать ими во врага, представляет собой круг.

В течение нескольких секунд представлялось вполне вероятным, что сейчас кто-то из них получит полное лицо когтей и зубов.

Но потом Браун содрогнулся в последний раз и затих.

И кошка упала.

Ее тельце стукнулось о пол, издав ни на что не похожий звук; сложносочиненный «шмяк» бесчувственного мешка с костями невозможно воспроизвести. Трехцветка издала этот звук и тоже замерла. Впрочем, в отличие от Брауна, ее грудь продолжала подниматься и опускаться, подниматься и опускаться.

Самым немыслимым, неестественным образом… она спала.

– Ни хрена себе, – заметил Рамси.

Над маленькой белой раковиной было окно, за которым виднелось темно-зеленое поле – а если посмотреть внимательней, то и три косматых коня, стоявших в истоптанной грязи у ворот. Они рухнули на колени, привалившись друг к другу, как пьяницы. Две козы что-то недоуменно проблеяли, прежде чем упасть. Там были и куры, но они уже заснули – зеленую траву усеивали мягкие разноцветные холмики.

Таких, как Кеван Браун, Модераторы называли словом «Зет». Иногда, когда Зет засыпал, он пробуждался, держа в руках то, что ему приснилось. Эта кошка, очевидно, не была кошкой. Это было похожее на кошку существо, которое Браун принес из собственной головы. И, как все прочие живые сны, оно заснуло, когда Брауна убили.

– Отметь время смерти для отчета, – велела Николенко.

Они вновь сосредоточились на добыче – или жертве, в зависимости от того, можно ли было считать Брауна человеком. Фарух-Лейн достала телефон и набрала сообщение.

Теперь нужно было найти еще одного Зета.

Над головой висели темные тучи, заслоняя вершины пологих холмов. Маленькую ферму Керри окружал маленький мшистый лесок. Он был красив, но воздух между деревьями гудел еще сильнее, чем в доме. Не то чтобы в этой атмосфере они не могли дышать. Скорее, они не могли здесь думать – ну или думали слишком много. Они все слегка занервничали; здесь угроза казалась вероятнее.

Другой Зет даже не старался спрятаться. Лок нашел его сидящим в развилке обомшелого дерева, с неприятно бесстрастным выражением лица.

– Вы убили его, так ведь? – спросил Зет. И добавил, когда к Локу присоединилась Фарух-Лейн: – А, и ты тут.

Зет и Фарух-Лейн обменялись взглядом, полным непростого узнавания.

– Можно и по-другому, – сказала она. Фарух-Лейн слегка дрожала. Не от холода. Не от испуга. Это ощущение обычно называется «кто-то прошел по твоей могиле». – Просто перестань видеть сны.

Лок кашлянул, словно полагал, что это условие вовсе не такое простое, но ничего не сказал.

– Правда? – спросил Зет, глядя на Фарух-Лейн. Он смотрел только на нее, как будто остальных тут не было. В общем, логично; она тоже смотрела только на него. – Тогда я всё равно умру. Я ожидал от тебя большей сложности, Кармен.

Лок поднял пистолет. Он ничего не сказал вслух, но конкретно этого Зета он считал особенно стремным ублюдком – даже без учета того, что он натворил.

– В таком случае, ты сделал свой выбор.

Тем временем Рамси доставал канистры из багажника взятой напрокат машины; ему весь день не терпелось пустить их в ход. «Топливо», – с усмешкой говорил он, как будто синонимы сами по себе представляли материал для шутки. Когда Рамси пинком опрокинул последнюю канистру в направлении коттеджа, маленькая роща уже пропахла сладким канцерогенным запахом бензина. Он, вероятно, был из тех людей, которые не задумаются бросить кошку.

– Следите за дорогой, пока будет гореть, – велел Лок. – Давайте побыстрей.

Зет наблюдал за ними с отстраненным интересом.

– Я понимаю, зачем убирать меня, ребята, но при чем тут Браун? Он еще щенок. Чего вы боитесь?

Лок сказал:

– Что-то близится. Что-то, способное положить конец миру.

В этом гудящем лесу драматические фразы наподобие «конец миру» казались не только уместными, но и вполне вероятными.

Зет усмехнулся улыбкой висельника.

– Это ты о себе?

Лок выстрелил в него. Несколько раз. Было совершенно ясно, что первый выстрел сделал свое дело, но Лок продолжал давить на курок, пока страх не покинул его. Когда эхо выстрелов перестало разноситься по лесу, что-то в глубине зарослей гулко упало наземь – с тем же звуком, что и кошка на кухне. Что-то неопределенное. И все они обрадовались, что эта тварь заснула прежде, чем они успели с ней встретиться.

Теперь, когда лес затих, оставшиеся в живых взглянули на Кармен Фарух-Лейн.