Сепсис - Элина Самарина

— Говори скорее! — мелкие морщинки требовательности собрались над переносицей. Сюда же сошлись брови. — Говори!

— Влада, чудо мое, да разве можно все время…? Ведь надоест тебе.

— Ты очень умный, но такой глупенький, — хихикнула Влада, глубже зарываясь в Алексея. — Весь русский язык должен состоять только из трех слов: люблю, люблю и люблю! Других не надо… Говори! Скорее!

— Люблю. Очень, очень! До головокруженья… — шептал Лекс и так хорошо, так уютно улыбался.

Морщинки разгладились, успокоенно сложились крылья-брови. Влада, словно котенок, удобнее пристроилась и умиротворенно вздохнула: так хорошо, так уютно! Они были любящей парой. Он — трепетно и нежно, она — неистово, яро, но мучаясь ревностью. Хотя, кто знает, может, без этих страданий не было бы полноценного ощущения счастья!

— О чем ты задумалась?

— Я не задумалась. Я просто плыву на облаке. Плыву, плыву…

— А я с тобой так счастлив, что иногда бывает стыдно перед людьми.

Ее губы дрогнули и изогнулись в полуулыбке:

— Если бы мы с тобой не встретились, ты это сказал бы другой женщине.

Лекс хотел было возразить, но промолчал. Лицо его приобрело наивно-восторженное выражение, свойственное всем влюбленным. Вспомнил, как состоялась их первая встреча.

В тот злополучный… Нет, в тот счастливый вечер, спасаясь от дождя, Влада забежала в «Черевички». Бар этот открыли в Москве братья Череванченко. Ходила молва, что братьев надежно поддерживал кто-то из высших сфер. Слухи эти братья всячески подогревали и, в конце концов, сами уверовали в них. И распоясались.

…Взобравшись на высокий стул, Влада с небрежностью завсегдатая — поза, простительная юности, — потребовала у пышноволосого бармена:

— Кофе. Черный. Без сахара. И быстро… — Она недовольно глянула на часики, окантованные фианитом.

Бармен усмехнулся и с нарочитой почтительностью придвинул заказ. Сбоку от бара в телевизоре какая-то смуглянка со страстью ломовой лошади крутила соблазнительными бедрами. Приглушенно звучала музыка. Негромко рокотали голоса за столиками.

Дверца за спиной бармена отворилась, и в зал вышел похожий на бульдога здоровяк. Оглядев зал хозяйским оком, он заметил Владу:

— А где это такие вкусные коленки выдают?

Колени Влады, с аппетитными ямочками, действительно выглядели очень соблазнительно. Сально улыбаясь, Бульдог подсел к Владе:

— А почему така гарна дивчина одна, без парубка? И почему голое кофе, Сеня?.. — не отрывая взора от Влады, обратился он к бармену. — Какой же ты, Семен, негостеприимный! Как можно таку красавицу угощать голым кофем? Я тебя уволю! — Он хохотнул и придвинулся к Владе: — Хочешь, я его уволю?

Окатив прилипалу надменным взглядом, Влада попыталась встать.

— Сколько с меня? — спросила, не меняя брюзгливого выражения лица.

— Постой, красотуля, ты же не ответила на мой вопрос… — Бульдог улыбнулся уже не сально, а криво, с угрозой. — Куда же ты прешься?

— Да пошел ты! — дернулась Влада из цепкой хватки.

— Ты что это, курва, разгулялась?! Небось черным во все дырки даешь, а славянам зубки показываешь… Сидеть, я сказал! — Он уже не говорил, а рычал. Миниатюрная ладонь Влады в его руке казалась кукольной. — Ты что, сука, артачишься?

— Отпусти, гад! — шипела Влада, бросая жалобные взгляды в зал. Туда, где только что рокотали баритоны. Но голоса постыдно стихли. Мужчины повернулись к своим дамам. Тишину нарушала лишь негромкая бразильская самба.

— Сюда смотри, курва! — Возмущенный неуступчивостью Влады, Бульдог озверел. Он выкрутил ее ладошку так, что она скособочилась и чуть не выпала со стула, и не сильно, но унизительно шлепнул ее по щеке.

С другого конца стойки поднялся высокий, атлетически сложенный шатен. Приблизившись, он коротким движением высвободил ладошку Влады и, ухватив лапу Бульдога, стал ее выворачивать. Бульдог напрягся. Жилы на шее взбугрились, вены вздулись, глаза сделались большими и выпуклыми. Шатен же, напряженно улыбаясь, словно участник состязания по армрестлингу, смотрел в глаза визави и отжимал его ладонь. Другой рукой он хлестанул его по щеке: несильно, но оскорбительно.

— Не очень приятно, правда? — спросил у Бульдога.

Тот молча отфыркивался, но уже уступал, кособочился. Бармен, доселе замерший в растерянности, пошаркал ногой под стойкой. Тут же дверь распахнулась и из нее выскочили еще два парубка, удивительно похожих на поверженного хама.

Коротким движением шатен опрокинул Бульдога и встал в стойку. Очень своевременно: те двое неслись на него — разъяренные, опасные. Но парень оказался мастером: через секунду и они оказались на полу. Им на помощь уже спешили вышибалы. И бармен вышел из-за стойки, помахивая бейсбольной битой.

Пришедшая в себя Влада со злорадством наблюдала, как тот высокий красавец разделался с ее обидчиком и с этими. Обернувшись, увидела бармена, приближающегося с какой-то дубиной. Она кинулась на спину толстяка, оседлала, как мустанга, и ухватилась за пышную шевелюру. Но прическа слезла с головы. Тогда Влада стала хлестать париком по лицу бармена. Тот завертелся на месте, отрывая обвившую его горло руку, тряс спиной, двигал плечами, скидывая непрошеную наездницу. Да еще эти шлепки его же париком — ослепляли, позорили.

Все это стало напоминать фарс. Защитник Влады уже разделался с вышибалами и спешил к ней. От дверей вдруг затрелил милицейский свисток: это швейцар отрабатывал свой хлеб. Словом — полнейшая комедия. Но тут очухался Бульдог. Достав нож, блеснул лезвием и вогнал его в спину шатена. Тот, не оборачиваясь, двинул локтем прямо в челюсть Бульдога, и — теперь уже основательно — вогнал его в забытье. Сняв со спины бармена вошедшую в раж Владу, шатен, держа ее на весу, поспешил к выходу.

— Скорее надо смываться. Вон, слышишь, патрульная машина.

Они поспешили к дороге. Влада испытывала необычайный подъем. Незнакомец с озорной встревоженностью оглядывался на играющий огнями бар.

Им повезло. Даже без отмашки синие «Жигули» остановились около возбужденной парочки. Плюхнувшись на задний диван, они снова озорно переглянулись и рассмеялись.

— Куда ехать, если не секрет? — пошутил водитель, внеся свою лепту в их настрой.

— Вперед, шеф, куда угодно, только вперед!

Уже в машине состоялось запоздалое знакомство. Места на заднем сиденье было достаточно, но они сидели, тесно прижавшись, игнорируя свободное пространство. Им было очень хорошо и очень весело.

— Дашоэтоумэнэтакое?! — недовольно повертел плечами Алексей, повторяя известную миниатюру Петросяна. Он сунул руку под куртку и ощупал поясницу. Поднес ладонь к лицу и недоуменно нахмурился.

— Шо это у мэнэ такое? — удивленно повторил он, но уже не пафосно, а со скрытой тревогой. — Откуда кровь? Измазался, что ли?