Репортаж без места события - Светлана Алешина

— Вы знаете, я кофе не пью, — неожиданно сказал он. — Сердце начинает уже пошаливать, все-таки мне за шестьдесят.

— Чай, — предложила Маринка.

— Вот от чашечки чая я, пожалуй, не откажусь, — принял ее предложение мой собеседник.

Маринка аккуратно поставила предназначавшуюся ему чашечку кофе на поднос и унесла, о чем я несколько пожалела, так как каждый посетитель нашей редакции всегда оставался доволен нашим кофе. Чай же у нее получался не таким ароматным. Оставалось наслаждаться изумительным запахом, исходящим от моего кофе.

Владимир Вениаминович продолжил свой рассказ, но я невнимательно слушала его, иногда заглядывая в газетную статью, находя там знакомые фразы. Пока Владимир Вениаминович продолжал поражать меня осведомленностью о выставленных экспонатах, я просмотрела до конца статью.

Сенсацией для читателя стало то, что однажды ночью была пресечена попытка кражи одного из выставленных экспонатов. Грабители смогли отключить сигнализацию в музее, получив таким образом доступ в любое его помещение. Они взломали замки на входных дверях, что не представляет большой трудности. Но не предусмотрели, что существует еще дополнительная сигнализация, так называемый второй рубеж, когда датчики реагируют на непосредственное прикосновение к отдельным экспонатам или же на нарушение целостности витрины. Как только грабители начали взламывать витрину, в которой находился интересующий их предмет — колье из чистого золота, — сигнализация сработала. Музейный экспонат остался недоступен, а грабителям ничего не оставалось, как поскорее выбраться из помещения.

Охрана подоспела немедленно, но грабители успели скрыться. Было ясно, что орудовали непрофессионалы, так как они оставили несколько четких отпечатков пальцев, да и о втором рубеже сигнализаций не были осведомлены. Сотрудники правоохранительных органов по горячим следам попытались отыскать грабителей, но, увы, операция им не удалась.

Владелец выставки уже к вечеру следующего дня принял решение переправить все экспонаты обратно в Москву, испугавшись, что грабители могут попробовать еще раз заполучить интересующее их колье. Собирая материал для статьи, я успела побеседовать с одним из работников музея, который рассказал мне подробно об этой ценности.

К колье, выполненному из чистого золота в восемнадцатом веке малоизвестным русским мастером Николаем Кунициным, первоначально прилагались еще и серьги с брилиантами. Но серьги владелец десятки лет назад продал на аукционе за более чем приличную сумму, а колье тогда же передал в дар одному коллекционеру. До сих пор неизвестно, кто сейчас является владельцем серег. Коллекционер же перед смертью завещал собранные им драгоценности московскому музею, в том числе и это колье.

По мнению работника музея, этот экспонат ничем не отличается от прочих украшений, если не считать того, что когда-то он был в паре с серьгами. Мастер, сделавший его, не очень популярен, вес колье не превышает и ста граммов. Чем руководствовался грабитель? Для себя я выбрала такую версию: колье попытался приобрести владелец серег, о чем и сообщила в статье.

Маринка, проскользнув в мой кабинет, молча поставила перед посетителем чашечку чая на блюдце и маленькую сахарницу. Владимир Вениаминович поблагодарил ее, зачерпнул ложечкой немного сахара и бесшумно размешал его в чашке.

— Собственно говоря, истинных произведений искусства на выставке было всего несколько, — продолжал он, сделав маленький глоток чая. — Я при первом посещении обращал свое внимание именно на них, так как уже долгое время занимаюсь коллекционированием подобных предметов. Моя коллекция, конечно же, не такая большая, как музейная. На колье при посещении я не обратил особого внимания, видел его мельком, не выделив среди прочих безделушек. На выставке были другие экспонаты, которые я отношу к настоящим произведениям искусства. Например, перстень с инкрустацией великого мастера, фамилия которого вам, наверное, ни о чем не скажет, но в наших кругах она известна.

Меня, признаться, покоробили его слова, и, взглянув на снимок рядом со статьей, я сказала:

— Луиджи, восемнадцатый век, Франция.

— Да, вы правы, — согласился со мной Владимир Вениаминович, улыбнувшись, так как имя автора инкрустации я могла прочесть под снимком. — Так вот, произведения Луиджи в настоящее время очень популярны в среде коллекционеров. Может быть, потому, что до сегодняшнего дня дошло только несколько изделий, инкрустированных его рукой. А Куницин, да будет вам известно, не ставший мастером мирового уровня, был владельцем золотодобывающих шахт, и, когда после болезни, в результате которой у него отказали ноги, не смог руководить своим делом, он занялся творчеством. Некоторые его изделия были отлиты из чистого золота самой высокой пробы, но по весу не превышали стандартной нормы. Материал же для других творений мастера был не очень чистым, как правило, золото содержало различные примеси.

— Когда я задумывалась о цели грабителей, то почти сразу же отмела версию о том, что колье выкрали для переплавки, — согласилась я с Владимиром Вениаминовичем.

— У меня в коллекции до недавнего времени тоже было одно произведение Куницина, кубок из золота низкой пробы, толщина стенок которого уникальна… — продолжил собеседник.

— Почему — было? — перебила я его.

— Потому что сегодня ночью кубок выкрали, — неожиданно сообщил Владимир Вениаминович.

— Как?! — удивилась я.

— Моя частная коллекция хранится в одноэтажном доме за городом, — объяснил Владимир Вениаминович, — но очень хорошо охраняется, на мой взгляд. Во-первых, в доме есть сигнализация, которая никогда еще не давала сбоев…

— А что, раньше уже случались кражи? — снова вмешалась я.

— Нет, но если охранник, который днем дежурит в доме, случайно наследит, тут же подъезжала квалифицированная охрана, — пояснил Владимир Вениаминович.

— А почему же этой ночью не было сигнала? — удивилась я.

— Представьте себе, в доме была включена вся сигнализация, охранник находился в подсобном помещении неподалеку, — продолжал Владимир Вениаминович, — и все же грабителям удалось осуществить задуманное. Они отключили сигнализацию, залезли в дом с противоположной улице стороны, аккуратно выставили стекло в окне и пробрались внутрь. В доме всего два помещения: прихожая и непосредственно хранилище моей коллекции, так называемая «мастерская». Они попали сразу же во вторую комнату.

— И охранник за всю ночь ни разу не выходил из своего укрытия? — уточнила я.

— Именно так. Но я его не подозреваю, он работает у меня уже около пяти лет, и мы с ним знакомы практически с самой школьной скамьи. Он учился со мной в параллельном классе, вот я и решил помочь ему материально, устроив к себе на работу. Вообще-то я, как, впрочем, и он, полагаюсь больше на сигнализацию. Поэтому некоторые экспонаты я хранил на виду еще и потому, что замыслил заняться их подробным фотографированием — для составления каталога. Среди них был и кубок работы Куницина. Хотя, вы знаете, если бы грабители захотели найти его, то обыскать все помещение не составило бы никакого труда. Сейфы сейчас вскрывают практически за одну минуту.