Нас учили рисковать - Альберт Байкалов

– Почему я должен вам верить? – утирая запекшуюся на подбородке кровь, спросил Гайрбек.

– У тебя не остается выбора, – разглядывая разбитое лицо чеченца, ответил ему Антон.

– Вы понимаете, что пришлось пережить моей семье? – неожиданно вспылил Гайрбек.

Антон схватил его рукой за горло, ловко сдавил и вынудил медленно вновь опуститься на корточки:

– Запомни: лучше пусть одна семья переживет подобный кошмар, чем вся твоя республика. Мы работаем жестко и практически не допускаем ошибок. Когда-нибудь ты поймешь, что присутствие жены и детей при издевательствах над тобой принесли больше пользы, нежели вреда.

– Шеф, это Дрон, – раздался голос в портативной станции, висевшей на левой половине груди Филиппова. – Жена куда-то пытается бежать. Кажется, собирать родственников. Я уже с трудом поймал старшего сына…

– Иди, Гайрбек, – Антон разжал пальцы. – Завтра обо всем поговорим.

* * *

Зарема нащупала в темноте крепкую и тяжелую руку Хусейна, осторожно, словно ребенка прижала ее к груди и мечтательно закрыла глаза. Когда-то все это кончится и у нее родится малыш, потом еще… Хусейн обещал сделать Зарему счастливой. Еще он сказал, что у них будет все как у людей. Если мужчина говорит, значит, так этому и быть. Конечно, они совершили страшный грех, но уже ничего нельзя вернуть назад. Просто надо молиться и просить прощения у Аллаха.

В блиндаже было темно, пахло пылью и немытыми телами. Громко храпел за перегородкой Садо. Снова закашлял Тархан.

«Как они устают, – с нежностью подумала она об этих сильных и мужественных людях, борющихся с русскими оккупантами. – Каждый день рискуют своими жизнями, месяцами не видят близких…»

В отряде из семи моджахедов она одна женщина. Но все знают: Зарема принадлежит только ему, Хусейну, который похитил ее из родового села Дай. Впрочем, все происходило по обоюдному согласию. Они любили друг друга с детства. Он, голубоглазый, сильный юноша, и она, хрупкая, кроткая девушка, приходились друг другу дальними родственниками. Никто бы не дал им быть счастливыми. Заподозрив неладное, тетка стала следить за ней, но Зарема оказалась хитрее. Когда вечером, на улице селения, остановился черный «БМВ», она нырнула на заднее сиденье, и больше ее никто не видел. Правда, переезд дался с трудом. Они долго ехали на машине, потом на лошадях, а несколько последних километров пришлось идти пешком. Зарема знала, что ее ждет. Хусейн сказал, что пять лет не выпускает из рук оружия, но это еще сильнее заставило биться ее сердце. Она мечтала во всем помогать Хусейну и восхищалась его мужеством и силой.

Пока было тепло, они жили в горном ауле, расположенном на склоне горы у границ летних пастбищ. Люди давно покинули его. В двух уцелевших домах оставались доживать свой век старики, которых изредка навещали родственники. Они привозили продукты, керосин и дрова. Хусейн обустроил брошенное жилище, состоявшее из двух комнат. Полом ему служила крыша расположенного ниже дома. Электричества в ауле не было, и Зарема рано ложилась спать. Хусейн приходил почти каждую ночь. Хотя иногда пропадал надолго. Два дня назад он появился еще до захода солнца и был чем-то встревожен. С ходу приказал собираться. С наступлением сумерек они покинули аул. Двигались в направлении равнинной части. Сначала по каменистой дороге, потом свернули в лес.

Было уже совсем темно, когда они прошли вдоль ручья, поднялись немного в гору и встали. Хусейн присел на корточки. Раздался стук. Через мгновенье у его ног зашевелилась земля, и Зарема с ужасом увидела, как открылась какая-то крышка. Из образовавшегося прямоугольного люка возник силуэт человека. Хусейн помог ей спуститься вниз и спрыгнул следом. Они прошли по узкому проходу и оказались перед сложенной из бревен стеной. Чуть позже она узнала, что это нехитрое сооружение в случае взрыва в проходе гранаты защитит находившихся в блиндаже людей от осколков. За ней располагалось перегороженное брезентом помещение. В первой половине, за длинным, сколоченным из досок столом сидели несколько бородатых мужчин. Двое играли в нарды, один точил нож. Глядя в пол, Зарема прошла за своим возлюбленным в дальний угол. Здесь, за куском железа от сбитого вертолета и ковра, ее Хусейн свил для них гнездышко. Ей было страшно и стыдно в первую ночь на новом месте. Он рычал от удовольствия, мял, терзал своими сильными ручищами ее упругое девичье тело, а ей казалось, что остальные моджахеды слышат и смеются. Зарема никогда не могла представить, что это произойдет с ней в такой обстановке. Но когда на следующий день она вышла из своей небольшой комнатки, то поняла, что до них никому нет дела. Она чувствовала, что ни один из моджахедов не глядел на нее с насмешкою. Нет, она не падшая женщина – она жена Хусейна и пойдет с ним до конца…

Зарема проснулась от того, что ей стало холодно. Она осторожно провела рукой рядом с собой. Хусейна не было. Сквозь щели прорывался бледный свет керосиновой лампы. Значит, все уже встали. Как она не почувствовала, что Хусейн вышел?

«Наверное, он вставал осторожно, чтобы не потревожить мой сон», – с нежностью подумала Зарема и села.

– Кто пойдет за водой? – раздался голос Тархана.

– Какая разница? Вчера я ходил, – ответил кто-то.

Зарема нащупала лежащее рядом платье и стала на ощупь одеваться. Повязав на голове платок, она еще некоторое время размышляла, как быть. Моджахеды громко обсуждали, что готовить на завтрак. Зарема спустила ноги на пол и встала. Однако, сколько она ни прислушивалась, голоса Хусейна не различила. Неожиданно ей стало страшно. А можно ли ей одной пройти мимо мужчин? Наконец, собравшись с духом, она сдвинула полог в сторону, прошла между нар, не поднимая головы, проскользнула через блиндаж и нырнула за стенку, в проход. Наверху было еще темно.

– Зарема! – строгий голос Хусейна заставил ее замереть. – Ты куда?

– Надо умыться, – тихо, словно стыдясь, проговорила она и украдкой бросила взгляд на силуэт караульного у дерева.

Хусейн промолчал. Он прошел с ней до ручья, молча покусывая веточку от дерева, дождался, когда она умоется, вернулся с нею обратно. К удивлению, в их каморке горела подвешенная к потолку «летучая мышь».

Зарема стала убирать постель.

– Сейчас намаз, потом кушать будем. – Хусейн развернулся к выходу. – Я тебе сюда принесу.

Его голос ей показался странным.

– Может, мне приготовить завтрак? – осторожно спросила молодая женщина.

– Не беспокойся, этим есть кому заняться, – с нотками недовольства в голосе ответил он и вышел.

Едва взошло солнце, как над головой моющей у ручья руки Заремы словно пополам треснуло небо. Раздался страшный грохот и свист, от которого похолодело в груди.

«Аллах решил наказать меня за грех!» – первое, что подумала Зарема.

Она втянула голову в плечи, однако в следующий момент набралась смелости и посмотрела вверх. Почти цепляя верхушки деревьев, вдоль ущелья пронеслись два самолета. Они красиво взмыли вверх, засеребрившись на солнце. Еще немного, и от них отделились и полетели в разные стороны звездочки тепловых ловушек. Постепенно обе машины растворились в затянутом дымкой небе.