📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаНам не прожить зимы - Александр Кабаков

Нам не прожить зимы - Александр Кабаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 43
Перейти на страницу:

Это такая отдельная форма отношений – спутничество. Слово нескладное, но необходимое в этом рассуждении. Оно ко всему прочему отношение имеет непрямое. Я не хочу сказать, что оно выше, или сильнее, или глубже, чем любовь, или семья, или там дружба, или равно им… Но для жизни существенно, во всяком случае, не меньше. Вот возьмем любовь: вполне может быть, что со спутничеством не совмещается. И наоборот тоже бывает: спутник прекрасный, но не на ходу трудно переносим. То же самое и с друзьями…

Да. И вот так идешь, идешь, идешь, потом возвращаешься усталый и даже не очень довольный, нечем особенно, но зато без отвращения и кислоты в душе.

Так же и с сюжетом. Вроде бы скучновато без него, и цели нет, зато потом не надо, пыхтя и ломая ногти, концы силком увязывать и стесняться чего-нибудь. Путь заканчиваешь с чистой и здоровой усталостью.

3

Поэтому и в результате всего вышесказанного приступил я к этому труду – к труду бесцельной свободной прогулки.

4

Совершенно невозможно понять, кто ты есть такой. Считалка была: царь, царевич, сапожник, портной.

5

Начнем с царя.

Почему не получается быть царем? Ведь в цари не то чтобы очень хотелось, но и отвращения не испытывал. Однако, считая себя порядочным человеком и старательно это самомнение поддерживая (по двум, по крайней мере, причинам, о которых еще как-нибудь поговорим), не хотел делать и, в общем, не делал всего гадкого, да и многого хорошего, что сопряжено с получением и удержанием любой власти.

Вот, вспоминаю, выбирают по рекомендации классного руководителя председателем совета отряда. Приятно? Да уж чего скрывать… Отличие. Привилегия быть единственным из тридцати пяти в одинаковых серых гимнастерках, коричневых платьях с черными фартуками и сильно слинявших к шестому классу красных галстуках – все равны, а председатель один. Причем отличие его не в журнале и табеле за четверть, в которых пятерки фиксировали отличия разовые, заработанные грамотным диктантом или гладким ответом, а постоянное, статусное, как бы включенное в сущность. Ведь, если не заглядывать в будущее, демократическое избрание, по ощущениям избранного, ничем не отличается от аристократического избранничества. Уж потом наступают муки временности, махинации в следующей предвыборной кампании, цепляния зубами и когтями за кончающийся срок…

С чего же начинает такой, которому данная народом власть досталась справедливо, по склонностям и потенциям? Что он делает – не только по инстинкту укрепления и удержания власти, но просто по присущим ему как достойному должности представлениям?

Прежде всего приводит свое поведение в соответствие тем нормам, которые провозглашены вынесшей его на вершину общественной системой. Тут возможны варианты. Первый – фанатик. Мучает себя строжайшим следованием канону, без всяких колебаний и милосердия добивается того же от всех остальных. Удерживает власть долго, чаще всего пожизненно, и остается в памяти большей части современников героем, меньшей – чудовищем, что, собственно, одно и то же. Второй – человек нравственно заурядный. Искренне старается соответствовать официальному идеалу, что, разумеется, невозможно. Постепенно привыкает скрывать некоторую часть своей жизни, в лучшем случае с длительным успехом, в худшем – с менее длительным: тогда поражение на следующих выборах, или импичмент, или просто тихое выталкивание элитой в отставку под угрозой раскрытия всего тайного… Третий – циник. Сознательно обманывает народ, ловко лицемерит, получая удовольствие не только от официально осуждаемых поступков, но и от самого процесса ловкой лжи. Как всякая обдуманная и прагматическая деятельность, такая бывает весьма успешной, жрецы догмы более или менее удовлетворены, а население посмеивается, но с симпатией: прохвост, конечно, так ведь и мы… Четвертый – реформатор. С выпученными глазами в полный голос ниспровергает все то, что фанатик – с которым по психологическому типу совпадает – так же провозглашал. Добивается своего, но ненавидим и проклинаем всеми, даже теми, кто с удовольствием пользуется результатами его деятельности. Пятый – искренний идиот. Считает всех своими единомышленниками. Откровенно делится с подданными сомнениями в безусловности установленных до него правил и, не стремясь к их революционной отмене, с усмешкой предлагает ими сообща пренебрегать. Распространяет свое общепризнанное чувство юмора туда, куда с ним вход категорически воспрещен, – в настоящую жизнь. Крах неизбежный и немедленный: снятие с должности по настоянию хранителей завета при недолгом и вялом сочувствии подчиненных.

Нужно ли говорить, к какому из типов относился и относится любитель бесцельных городских прогулок, автор, сбежавший от диктатуры сюжета в неорганизованную болтовню? Изгнание проницательным завучем из пионерских председателей… разжалование из командиров отделения суровым начальником штаба… удивительное на первый взгляд, практическими причинами не объяснимое выпадение из номенклатуры в собственной профессии – хотя удивляться-то надо было, когда в номенклатуру попал…

Нет, не для царствования родился.

Конечно, можно и по-другому повернуть: мол, ты царь, живи один. Просто царь, без всяких карьерных подтверждений, плюй на все и всех.

Так ведь до этого дойти надо. А чтобы дойти в юном возрасте – Господи, да он погиб пацаном! – надо именно им и быть: умнейшим, по словам штатного царя, человеком в стране, а значит, и в мире, потому что наш мир начинается и кончается здесь, мы к другому отношения не имеем. Человеку же обычному, не умнейшему и гениальному, а просто неглупому и способному, требуется для осознания преимуществ такого одиночного, автономного царствования прожить до старости, не один раз приложиться мордой обо все стены и углы, побыть на разного масштаба тронах и с каждого навернуться и только потом, если мозги не разлетятся и не растворятся в разных едких жизненных жидкостях, допереть… Да и то, как правило, на чисто теоретическом уровне, а чтобы действительно одному и царем – тут еще воля нужна, и сила, или сила воли, «силволя», как говорил старшина. Но где та воля, не говоря уж о силе?..

Надежда попробовать все же остается.

Если честно – даже пробую.

6

Теперь про царевича.

Можно было бы предложить читателю целую систему более или менее (теперь даже культурные люди говорят «более-менее») сложных построений, из которых следовало бы, кого в обществе я условно именую царевичами и почему. Но лучше эти построения опустить, так как обоснование терминологии всегда занимает слишком много места, отвлекает на бесконечные отступления, а мне сейчас не терпится перейти к сути дела, выбранный темп длинной и ветвистой речи тяготит. Буквально чувствую, как давит заданная медленность, а мысли и пишущая левая рука дергаются, суетятся – надо скорее высказаться. Так что царевич и есть царевич, сами поймете, о ком речь.

По некоторым чертам характера, и в первую очередь по склонности к занятию, которое сочинители наших эстрадных песен применительно к себе всерьез называют творчеством, я вроде бы безусловный царевич. В семье, состоявшей исключительно из сапожников и портных – позже об этом, позже, – полный выродок.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 43
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?