Виноделы. Терпкий аромат любви - Ян Моран

Кое-кто шел на этот шаг с разбитым сердцем, страдая по любовнику, иные храбро изображали радость, избавившись от плода насилия или инцеста.

И все же она видела муки на лицах всех тех, кто вручал своих крошек медсестре, чтобы никогда не увидеть их вновь.

Никогда не почувствовать, как детское сердечко трепещет возле материнской груди в часы после полуночи. Никогда не увидеть первую улыбку, не услышать радостный крик «ма-ма».

Их безутешные рыдания звучали в ее ушах.

«Это неправильно!» Сердце девушки от ужаса выскакивало из груди. Катерина ускорила шаг, протискиваясь сквозь толпу на тротуаре.

Сначала она отказалась расстаться с Марисой, надеясь услышать заветные слова от отца малышки – мужчины, которого она любила.

«Господи, помоги!»

– Ты слишком долго ждешь, – сказала ей Фейт много месяцев спустя. – Ты должна принять решение ради блага ребенка.

Катерина втянула носом воздух, чувствуя запах грозы. Солнце закрыли тучи.

– Пропустите! – Катерина проталкивалась сквозь толпу слоняющихся без дела студентов.

Она резко сошла с тротуара и едва не попала под машину. В груди все сжималось. Ее машина была припаркована в следующем квартале. Она скинула жакет и побежала.

Она должна добраться до Марисы! Может быть, это материнский инстинкт?

Тяжело дыша, Катерина мчалась вниз по улице, сумка била по бедру, высокие каблуки стучали по мостовой.

Наконец-то, вот и ее бирюзовый шевроле «Бел Эйр». Мать подарила ей автомобиль, когда она переехала в Сан-Франциско поступать в университет. Она вставила ключ и выжала педаль газа.

Необходимо добраться до Марисы как можно быстрее! Девушка не знала почему, но была уверена, что это очень важно. На лобовое стекло упала крупная капля дождя, затем еще одна и еще…

Катерина включила «дворники» и повела тяжелый седан как можно быстрее по улицам города. К тому времени, как она добралась до пансиона, по машине уже вовсю барабанили мощные струи дождя.

Она припарковалась у обочины, затем торопливо прошла мимо викторианских домов, похожих на пастельные миндальные палочки.

Войдя внутрь, девушка поспешила наверх, пробежав под навесом декоративной лепнины, недавно окрашенной в лимонно-желтые, мятно-зеленые и васильково-голубые оттенки. Внутри нарастала паника. Она толкнула следующую дверь и помчалась по очередной лестнице, оставляя за собой потеки воды.

Катерина вбежала в детскую старого дома, выходящую окнами на залив. Полдюжины манежей располагались вдоль стен, где висели рисунки. Жираф, обезьяна, слон… Они будто дразнили девушку своим самообладанием.

Мариса стояла в манеже на своих сильных ножках. Над ребенком ворковала хорошо одетая пара средних лет.

– Что вы делаете? – Катерина отбросила со лба мокрую прядь волос. Они пришли слишком рано! Девушку обуял ужас. Она не готова.

К ней поспешила Фейт О’Коннелл. Краска неловкости заливала ее лицо.

– Это мистер и миссис Андерсон. Они хотели увидеть девочку сегодня, пока тебя нет. Ты слишком рано вернулась. – Фейт виновато теребила верхнюю пуговицу зеленого домашнего платья.

Женщина с идеально уложенными светлыми волосами повернула голову и недовольно посмотрела на миссис О’Коннелл.

– Вы сказали, что ее здесь не будет. – Затем она смерила Катерину ледяным взглядом.

Губы миссис Андерсон презрительно изогнулись, когда она оглядела растрепанные волосы и забрызганные дождем туфли Катерины. Та отчаянно смахнула с пылающих щек мокрые пряди и вырвалась из рук Фейт, пытавшихся удержать ее. Но прежде чем девушка успела подойти к Марисе, миссис Андерсон подняла ребенка на руки. Сердце Катерины упало.

– Как ты, милая? – ворковала женщина, целуя девочку в щеку. – Хочешь пойти домой с нами?

Губы Марисы задрожали, она глазами искала маму.

– Оставьте ее! Я ее мать!

Кипя от злости, Катерина пересекла комнату за несколько шагов, намереваясь немедленно спасти свою прекрасную черноволосую дочь, вырвав ее из этих чужих белокожих рук.

Мистер Андерсон носил угольно-черный костюм и самое угрюмое выражение лица.

– Мы приехали удочерить эту маленькую девочку. Мы можем дать ей хороший дом и прочее. Разве вы не хотите самого лучшего для нее?

Катерина выхватила малышку из рук миссис Андерсон и прижала дрожащее тельце к груди. Она повернула ребенка спиной к этим двоим. Она не могла отдать им свою девочку!

– Я и так делаю то, что лучше для нее!

К Катерине поспешила Фейт, ее рыжеватые локоны подрагивали от расстройства.

– Дорогая, но ребенку нужны отец и мать!

– Мы хотели, конечно, светловолосую девочку, но все-таки возьмем ее, – сказала миссис Андерсон. – У нее такая красивая улыбка и самые голубые глазки из всех, что мы когда-либо видели.

– И прекрасный характер! – добавил ее супруг. – В прошлом году мы усыновили мальчика, а эта девочка – для моей жены. У нее сегодня день рождения.

Катерина дрожала от ярости.

– Вы не можете выбрать ребенка как подарок на день рождения! И уж точно этим подарком не станет мой ребенок.

– Мистер Экзетер уверил нас, что мы обо всем договорились. – Мистер Андерсон потряс пальцем. – Будьте благоразумны. Как вы сможете о ней заботиться? – Он посмотрел на Катерину с презрением.

– Я окончила университет, и у меня есть работа! – с гордостью ответила девушка. – Я сомелье в отеле «Сент-Френсис»!

– А что это за работа? Вроде бармена? – Миссис Андерсон сузила глаза и отшатнулась с отвращением.

– Безусловно, вы привираете, – фыркнул мужчина. – Ни одно заведение не наймет женщину в качестве сомелье!

Катерина проигнорировала насмешку.

– Я не отдам девочку, и это решение окончательное! – Мариса заплакала, почувствовав расстройство матери, и Катерина легонько успокаивающе похлопала малышку по спинке. – Все в порядке, милая, мама здесь.

– Ах, простите, – вздохнула Фейт, разводя руками, – но вы должны понять, что мисс Розетта расстроена.

– Розетта? А, так она из этих… Горячая итальянка? Это все объясняет. – Женщина вздернула нос, глядя на Катерину. – Пойдем, Фред, не думаю, что мы хотим именно этого ребенка! Возможно, она вырастет такой же своенравной, как и ее мать.

– Вон! – проскрежетала Катерина сквозь стиснутые зубы.

Женщина подобрала свою большую кожаную сумку и величественно проплыла мимо Катерины – ее тонкие каблуки выстукивали по деревянному полу, диссонируя с воплями Марисы. Мужчина двинулся вслед за супругой, а затем оглянулся и уставился на Катерину.

– Вы испортили ее день рождения, знаете ли. И еще: вы пожалеете о своем решении.