Хранители живой воды - Сергей Охотников

Царь огляделся по сторонам. Слева, на солнечной площади, выстроился кремлевский полк. Солдатики в мундирах и высоких шапках казались игрушечными. Перед строем расхаживали бояре. Было слишком далеко, чтобы понять, кто именно.

Неожиданно за спиной царя раздалось тихое нездоровое покашливание. Борис Владимирович обернулся и увидел человека в черном плаще и светлой костяной маске.

– Здравствуйте, ваше величество. Мое имя Наравапару, и я могу вам помочь, – сказал некромант.

Царь посмотрел через плечо на площадь.

– Вы все правильно понимаете, – подтвердил его слова Наравапару. – Бояре устроили заговор. Они не только хотят сместить вас, но и отменить на Руси монархию.

Борис Владимирович стер рукавом кровь с лица. Его взгляд сделался осмысленным и строгим.

– Просто прикажите расправиться с заговорщиками, – некромант усмехнулся под костяной маской.

– Вы такой же, как Джаяр? – спросил Борис Владимирович, а потом добавил страшное слово: – Некромант?

– О нет. Я гораздо сильнее и опытнее, – отвечал Наравапару. – Против меня Джаяр все равно что мальчишка, вызубривший одно заклинание.

Царь посмотрел в сторону площади и коротко кивнул.

– Нужно, чтобы вы сказали это вслух. Я подданный Лемурии и не могу так просто вмешаться в ваши внутренние дела, – непреклонно заявил Наравапару.

Борис Владимирович ощутил, как растет в горле неприятный шершавый комок, но все-таки выговорил:

– Остановите заговорщиков. Приказываю вам, Наравапару!

Некромант снова улыбнулся под маской и медленно двинулся в сторону площади. Вот он вышел из тени собора и резким движением воздел руки. Из его рукавов вырвались потоки черного праха. Они стремительно выросли и закружились черной метелью. Наравапару начал читать заклинание на древнем лемурийском языке. Люди на площади засуетились, закричали, раздались первые выстрелы. Палили наугад, но одна пуля ударила в стенку совсем рядом с Наравапару. Впрочем, некромант не сомневался в успехе – повелитель снабдил его кое-какими артефактами и огромным запасом колдовского праха.

Меньше чем через минуту заклинание начало действовать. Крики солдат на площади перешли в истошные вопли. Они падали на мостовую, кашляли, задыхались, бились в конвульсиях. Некоторым, впрочем, удалось убежать достаточно далеко, но это уже не имело значения. Наравапару покинул свое укрытие и пошел на площадь. Некромант воздел руки, и остатки колдовского праха устремились обратно в широкие рукава плаща.

– Встаньте и защищайте своего царя! – воскликнул Наравапару.

Зомби поднимались медленно. Некоторых все еще душил кашель, и они, не чувствуя боли, раздирали себе горло и грудь.

Через два часа армия мертвецов взяла под контроль Кремль. Вырваться в город никому не удалось, хотя один из дежурных егерей охранного приказа еще четверть часа отстреливался от зомби на часовне и беспрерывно бил в колокол. Победа оказалась легкой еще и потому, что царь удалил со двора всех сильных волхвов и шаманов.

Лишь единожды Наравапару получил серьезный отпор: мощный удар вынес Тайницкие ворота, и на территорию Кремля ворвался Пересвет Северский верхом на своем старичке мамонте. Он стремительно пролетел через двор и остановился возле дворцовой стены. Древний волхв взмахнул рукой, и к одному из окон протянулась ледяная лестница. Метель легко открыла дубовые рамы, Пересвет спустился с мамонта и пошел по лестнице вверх. Зомби на площади заволновались и тяжелой волной двинулись на незваного гостя. Волхв прорычал что-то сквозь зубы, и путь нежити преградила ледяная стена. Из окна выглянул мальчишка, худой, болезненный и бледный. Его большие светло-голубые глаза удивленно захлопали.

– Дядя Пересвет? – мальчик почти шептал и прикрывал рот платком.

– Идемте со мной, царевич. Во дворце сейчас опасно, – волхв старался говорить ласково.

Мальчик скрылся в комнате. Пересвет обернулся и быстрым движением наслал метель. Ветер громко взвыл и принялся сбрасывать зомби с ледяной стены. Тут в окне снова появился царевич.

– Мне без шубки нянька не разрешает, – проговорил он серьезно. – А страшилок ты победишь?

– Конечно, – ответил Пересвет и легко подхватил мальчика на руки.

Потом волхв вернулся в седло мамонта и направился к разбитым Тайницким воротам. Зомби наконец-то прошибли ледяную стену и потопали следом.

Уже у самых ворот кто-то окликнул волхва:

– Бросаете нас, Пересвет Светлоярович?

Старик остановил мамонта, обернулся и увидел двух живых гвардейцев. Они забаррикадировали двери Безымянной Башни и держали оборону. Судя по телам у входа, дело пару раз доходило до рукопашной.

– Не могу, братцы, против царя, – скрипя зубами, проговорил волхв. – Я на вечную службу Романовым присягал. Да и вам уходить надо.

– А мы Кремль защищать присягали, так что остаемся, – отвечал гвардеец.

Пересвет обернулся к приближающейся толпе зомби и прорычал что-то сквозь зубы. Брусчатка под ногами мертвяков как будто взорвалась. Ледяные копья и лезвия резали и прокалывали нежить. Волхв снова посмотрел на гвардейцев кремлевского полка. Старику они казались такими молодыми и нарядными.

– Уходить вам надо, ребятки, – сказал Пересвет и направил мамонта к воротам.

Огромный зверь выскочил из Кремля, попал на ледяную гору и съехал по ней к берегу Москвы-реки. Одним движением руки волхв заморозил воду, и мамонт помчался вперед, подальше от дворца, прочь из города.

Наравапару наблюдал за Пересветом Северским из окон верхнего этажа и не рискнул вступить в схватку с волхвом.

– Вам теперь наследник не скоро понадобится, – сказал он царю. – С моей помощью жить будете еще очень долго.

Борис Владимирович ничего не ответил. Он был даже рад, что Пересвет забрал царевича. Государь понимал – жизнь при дворе уже никогда не будет прежней.

Случившееся в Кремле должно было оставаться тайной до поры до времени. И Наравапару сделал все, чтобы избежать огласки. Но, конечно же, он не смог избежать порчи мебели, боя посуды, возгорания занавесок и прочих разрушений, обычных для массового восстания зомби. Все эти безобразия привлекли пристальное внимание кремлевских домовых. Судьба царя и прочих квартирантов их нисколько не волновала, совсем другое дело паркет из ценных пород дерева! Главой над домовыми был Демьян Иванович. Суровый дед, шкодивший еще Юрию Долгорукому. Лишь только первый зомби принялся топтать персидский ковер ручной работы, старик поспешил на защиту имущества. Впрочем, он быстро понял, что сделать ничего не сможет, и ограничился наблюдением. Так домовые узнали все. К вечеру их сарафанный телеграф разнес вести до Смоленска, Пскова и Нижнего Новгорода. А люди даже в самой Москве весь день пребывали в неведенье. По городу ходили разные слухи, люди перешептывались и выходили на улицы – все потому, что домовые занервничали и на кухнях сделалось неуютно.