Чертобой. Свой среди чужих - Сергей Шкенев

— Ага, а у остальных только балы с маскарадами. Кстати, почему Сашке отпуск не даешь?

— Сам не хочет.

— Все ищет последнюю?

— В найденных на кораблях документах четко сказано — четыре планеты.

— И на трех после вашего визита даже в океанах жизни не осталось…

— Предлагаешь вызывать на дуэль?

— Нет, но все же как-то не по себе.

— Стареем, сестренка. Стареем и становимся добрее. Внуки, что ли, так действуют?

— Я похожа на старуху? — Женщина преувеличенно укоризненно покачала головой.

— Ну что вы, Ваше Императорское Величество, даже звезды меркнут перед вашим великолепием.

— Льстите, товарищ генерал-адмирал? Грубо, гнусно и свински льстите.

— А уши тебе не надрать?

— За что?

— За все! И не груби старшему брату!

Оба рассмеялись, и вместе со смехом уходили потихонечку грусть и горечь давней потери. Они вернутся, вернутся через неделю, через месяц… будут напоминать о себе ежечасно… пусть.

Но пройдет год, опять появится стол в этом саду, и тишина встанет часовым у простого граненого стакана, накрытого горбушкой ржаного хлеба. Так будет всегда. Так будет везде. Сегодня — День Чертобоя-старшего.

А начиналось все давным-давно…

— Слева двое, — шепот идущего сзади Андрея прозвучал неожиданно громко и заставил внимательнее всмотреться вперед.

Ага, теперь и сам вижу: пара тваренышей затаилась под старой ольхой в самом начале насыпи. Значит, где-то рядом еще один. Такое ощущение, что в этом году гадины значительно поумнели и сменили тактику — если в прошлые годы они предпочитали охотиться в одиночку, то сейчас группируются в тройки. И так с начала весны. Тревожный звонок… Какая пакость ожидает нас в ближайшем будущем? Гадство… И крупнее стали. Серая короткая шерсть лоснится… Отожрались? Но где?

— Задницу мне прикрой.

— Хорошо, пап. — Сын согласно кивает и, присев на одно колено, кладет перед собой здоровенный тесак.

Осторожный он у меня. Правильный. Впрочем, другие здесь и не выживают. Точнее сказать, другие вообще нигде не выжили. Схарчили их твареныши на первое, второе и третье.

— Готов? Работаем! — Я сделал быстрый шаг вперед, и звери, спровоцированные резким движением, бросились.

Размером с крупную кошку, они отличались завидной прыгучестью. Сволочи… Первого снял выстрелом в упор, тут же за спиной бабахнула двустволка Андрея и послышалась сдавленная ругань. Оборачиваюсь — последний перемахнул через меня и сейчас повис у сына на спине, пытаясь добраться до шеи сквозь кольчужный воротник.

— Замри! — Широкий тесак перерубил бестию пополам, стукнув о пластины бронежилета. — Ты как?

— Вроде бы не достал… Расцепишь?

— Ага… пригнись чуток.

Челюсти поддавались с трудом, несмотря на то что голова твареныша висела, а туловище валялось в дорожной пыли отдельно от нее. Это почти всегда так — иной раз приходится выбивать застрявшие зубы и вытаскивать их уже дома по одному. Если, конечно, повезет и они не доберутся до тела. Тогда есть часа полтора на то, чтобы вырезать зазубренные клыки из раны. Потом поздно — стремительно начинающееся разложение не оставляет ни одного шанса. Сколько так народу в первый год потеряли…

— Осторожнее, пап, — попросил Андрей, когда тесак, откованный мной из старой «уазовской» рессоры, заскрежетал по воротнику.

— Что такое?

— Не поломай, в Грудцино сменяем на что-нибудь.

Узнаю родную кровь — такой же хозяйственный. А что, дело неплохое, за целую, не разбитую башку можно выручить литр бензина или два патрона двенадцатого калибра. Хотя с тамошнего председателя и три стрясти не грех, все равно у него порох говеный и навеска маловата. Не иначе сам снаряжает. Да нам и такие сойдут, самошлепные, не по тарелочкам на призы стрелять.

— Не вертись, говорю! — Трофей упал под ноги. — Точно не прокусил?

— Не-а. — Сын покрутил головой и достал из кармана полиэтиленовый пакет. — Других посмотрим? Я-то своего, кажись, только понизу зацепил.

Кажись, блин! Вот из-за такого «кажись» месяц назад в рейде на Ворсму Валерка Мыц погиб — недобитый твареныш забился под печку и ночью попросту перегрыз ему глотку. Считай, повезло… обычно с живота жрать начинают. Хотя чего это ворчу? А сам? Упустил последнего? Как сопливый пацан… Расскажи кому, так не поверят — Чертобой-старший умудрился не заметить зверушку, проскочившую над головой!

— Сейчас глянем.

Но сначала зарядить ружье. В нынешние времена это первейшее дело — можно про обед забыть, но не про пустой второй ствол. Нынешние… поганые, честно скажу, времена… Ладно, чего рассопливился, старый пень? Тебе еще как медному котелку… Пока детей на ноги не поднимешь. Своих и чужих. Да и те, пожалуй, давно своими стали.

— Ну, показывай.

Да, действительно, Андрей своего зацепил краешком. Но качественно — задние лапы с половиной брюха оторваны начисто. Ну и хрен с ними, все равно там ничего ценного нет. А вот башка пригодится — из слюнных желез тваренышей варят «ведьмино зелье». Название для новичка звучит страшновато, но на самом деле это обычное противоядие от укусов зверей. Именно оно и позволяет продержаться те самые полтора часа. Иначе — жопа, полная и неотвратимая. Вопреки расхожему мнению, твари редко заедают свою жертву сразу, предпочитают подождать несколько минут, когда яд парализует добычу, но еще не убьет окончательно. И вот тогда у живого… Неподвижного, но все осознающего… Насмотрелся я таких…

— Тару подставляй. — Еще одна голова упала в мешок. — Моего потрошить будем?

Последний отыскался уже за дорожной насыпью, там как раз грунтовка выходила на асфальт, и твареныш лежал на обочине, немного не долетев до зарослей чертополоха.

— После тебя его только на котлеты, в сухарях еще обвалять, — прокомментировал сын удачный выстрел.

— При матери такое не ляпни!

— Что уж я, совсем без понятия? — усмехнулся Андрей.

Да, сейчас можно смеяться… но только между собой. Вот в первую зиму было вовсе не до смеха, особенно ближе к весне, когда из всех продуктов осталась только картошка да несколько мешков зерна — что успели заготовить на полях до холодов. Мы вставали на лыжи и уходили на охоту за зайцами. Так, во всяком случае, говорили, принося домой освежеванные тушки. Если снять шкуру и отрубить голову с лапами, то заяц как заяц. Вкус, конечно, гадостный, но многие ли пробовали раньше, чтобы теперь сравнить? Ружей у нас тогда не было — первое удалось разыскать позднее, когда набрались храбрости дойти до Солонского. А потому ловили тваренышей на живца. Впрочем, бывали моменты, когда живцами становились оба — и я, и Андрей. Раз зажали нас в ложбинке, в аккурат на стыке Павловского и Богородского районов… Это по-старому, нынче-то какие на хер районы… Чуть отмахались самодельными саблями против двух десятков. Но ни до того, ни после они в стаи никогда не собирались — наверное, от бескормицы, как раз за неделю прошли три сильных снегопада, и немногие уцелевшие за зиму люди нос на улицу не высовывали. А в лесу давно все прижрали — кабаньих следов не видели ни разу. Кстати, и остальных. Просто не повезло тогда. Или повезло, кто знает.