Дождь в пустыне - Элизабет Лоуэлл

Линк утешал ее, успокаивал, пока она кричала и рыдала, осознав, что привычный мир рухнул. Окончательно выбившись из сил, девушка уснула у него на руках.

Очнулась она в больничной палате. Рядом сидела сестра ее матери, Сандра. Холли знала свою тетку лишь по нескольким выцветшим фотоснимкам, хранившимся в коробке из-под туфель, полной семейных фотографий.

Через несколько дней Сандра увезла Холли к себе. Она жила в Манхэттене и была хозяйкой модельного агентства, готовившего высококлассных топ-моделей.

К восемнадцати годам Холли уже вполне овладела профессией. К девятнадцати успела сняться на обложках всех престижных американских и европейских журналов. А к двадцати годам стала лицом фирмы «Ройс». Самый именитый в Европе модельер предложил ей подписать выгодный контракт на рекламу всех его разработок, начиная от духов и белья и заканчивая одеждой и косметикой.

Когда Холли начала работать в модельном бизнесе, она оставила себе лишь часть своего полного имени — Шаннон. Таким образом, она пыталась отделить себя от роскошной красавицы, смотревшей на нее со страниц модных журналов и обольстительно улыбавшейся с телеэкрана, призывая купить изысканное белье.

Шаннон была чувственной, великолепной, неземной.

Холли представляла собой полную ее противоположность.

Привыкнув за многие годы ощущать себя гадким утенком, Холли никак не могла привыкнуть к метаморфозам, которые происходили с ее лицом и телом после того, как она попадала в руки опытных визажистов, знаменитых стилистов и поистине творивших чудеса осветителей.

Больше всего Холли раздражала неизменно следовавшая за ней в шикарных автомобилях свита импозантных мужчин, притягиваемых ее ослепительной красотой. Она сознавала, что все они одетые в превосходные костюмы от самых дорогих кутюрье, в сущности, любили не ее, а образ на красочных разворотах модных журналов.

Она отвечала им холодностью, высокомерием и равнодушием.

Разговаривая о ней, мужчины использовали самые разные эпитеты. «Фригидная» был, пожалуй, самым скромным из них.

Будучи в свои двадцать два года девственницей, Холли невольно будоражила умы и сердца сильной половины человечества, неизменно оставаясь воплощением их мечты о сексуальной и искушенной любовнице.

— Закинь руки за голову, — произнес Джерри. Холли двигалась точно во сне, представляя, что ее руки скользят по плечам Линка, погружаются в его густые каштановые волосы.

— Выше, — скомандовал Джерри. — Вот так, хорошо. Теперь прогнись и встряхни волосами.

Холли замешкалась. Она не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь доводилось вот так прогибаться. Она никогда не пыталась обольстить Линка, выставляя напоказ свои прелести.

Холли любила его.

— Ну, давай, милая, — нетерпеливо произнес Джерри. — Немного сексуальнее. Думай о своем любовнике.

Ни в прошлом, ни в настоящем Холли не находила необходимых ощущений. Она постаралась принять требуемую позу, но все получалось скованно и неестественно.

— Нет, нет и нет! — возмущенно выкрикивал Джерри.

Холли попыталась расслабиться и повторить все снова.

— Плохо, — безжалостно констатировал фотограф. — Ах, прости, — с сарказмом добавил он, — я и забыл, что ты равнодушна к любовным утехам. Что ж, тогда хотя бы положи руки на свои восхитительные и совершенно никчемные бедра и сделай вид, что испытываешь страсть, притворись, черт побери!

Холли тряхнула головой, черные пряди волос рассыпались по спине. Она приняла дразнящую позу и пристально взглянула в фотообъектив.

Память, точно вспышка молнии, пронзила ее, стоило волосам слегка коснуться обнаженной кожи. Она пожалела о том, что у нее не было таких длинных волос в тот вечер, когда пальцы Линка гладили ее по голове.

«Почему я не была красивой тогда, в шестнадцать?» — с горечью подумала Холли.

На смену этой мысли пришла другая, та, что преследовала ее на протяжении последних шести лет.

«Я бы все отдала за то, чтобы вновь оказаться в объятиях Линка, ощутить прикосновение его теплых губ к шее, снова почувствовать их терпкий вкус…»

Воспоминание было волнующим и приятным. По телу девушки невольно пробежала сладостная дрожь, столь очевидная, что это смог зафиксировать фотообъектив.

— Потрясающе! — торжествующе воскликнул Джерри. — Пожалуй, я выдвину тебя на «Оскара», детка. Если бы я не знал тебя так хорошо, то мог бы поклясться, что ты без ума от секса.

Но Холли не слышала восторгов фотографа более. Ее охватили воспоминания шестилетней давности. Именно тогда, в объятиях Линка, ей впервые довелось ощутить истинный вкус страсти.

Изящный поворот головы, взметнувшиеся волосы. Холли протянула руки к единственному любимому мужчине. Видение было столь реальным, что девушка как наяву увидела короткие каштановые волосы, стройную мускулистую фигуру. Ее избранник был выше и сильнее остальных. Его глаза несколько раз изменили цвет. Вначале они были карие, затем зеленые и, наконец, потемнели от чувства, которое Холли не бралась назвать.

Прошлое смешалось с настоящим, голова шла кругом.

Перед ней стоял Линк, отнюдь не бестелесное видение, а вполне реальный человек. Холли протянула к нему руки. Нет, это не сон. Линк возвышался над суетившимся, бормочущим что-то невнятное фотографом.

Холли вернулась в настоящее и ясно увидела полный презрения взгляд Линка — ни намека на мягкость или зарождающееся теплое чувство.

Взгляд холодных глаз скользнул по кучке техников и толпящихся вокруг зевак. Затем снова остановился на Холли. Он изучал ее так откровенно, что девушка залилась краской и невольно прикрыла руками грудь. Она встряхнула головой, чтобы волосы скрыли ее от буравящего ледяного взгляда.

— О, да это совсем другой образ, — радовался Джерри, выбирая более выгодный ракурс. — Он таит в себе массу возможностей.

Автоматический затвор фотоаппарата заработал как механическое сердце, кадр, за кадром переводя фотопленку.

— Недурно, милая, — сдержанно похвалил он. — А теперь выставь вперед правое бедро и изобрази страсть, у тебя это хорошо получается.

Холли замерла, скованная презрительным взглядом Линка. Она не понимала причину его ненависти. В том, что он ненавидел ее, не было ни малейшего сомнения. Об этом свидетельствовал и жесткий взгляд карих глаз, и выражение его лица.

В одно мгновение мечты о романтичной любви разлетелись, как осколки хрустального бокала, причинив невыносимую душевную муку, от которой перехватило дыхание.

— Очнись, Шаннон! — возмущенно прикрикнул Джерри. — У нас не так много времени.

«Шаннон».

Профессиональный псевдоним резанул слух, мгновенно уничтожив боль, стальными тисками сжавшую сердце, и напомнил о том, что она давно уже не простодушная влюбленная шестнадцатилетняя девчушка, а всемирно известная двадцатидвухлетняя топ-модель.