Место под солнцем - Ольга Евгеньевна Сквирская

виноваты, неправильно перевели и недопоняли.

– …С ними, конечно, не стоит иметь никаких дел, но и обижаться не стоит – они просто «фани», – заметила Саня.

– “Фани”? – удивилась я. – Забавные? Смешные?

Пафосный Хосе и религиозная Мария – и вдруг смешные?

Без фанатизма

Мария очень религиозна, как все чилийцы. Может быть, даже больше.

Всем своим шестерым детям она раздала имена Святых Апостолов, Отцов Церкви либо святых мест. Например, имя Белен переводится как “Вифлеем”.

Не успел Саша выздороветь, как Мария уже сочинила праздничную процессию вокруг храма, в которой Саше уделялась особая роль: он должен был нести транспарант со словами “Благодарю за чудесное исцеление” на русском, английском и тайском языках.

Не забуду Сашин взгляд, который тот метнул в Марию, услыхав про этот проект. Правда, Просто Мария больше никогда к этой идее не возвращалась.

У Марии есть небольшой религиозный пунктик – это Меджугорские явления Богородицы.

Стоило мне упомянуть, что я была там в паломничестве, как Мария чуть ли не бухнулась передо мной на колени: она воскликнула, что меня ей Бог послал, и что мы обязательно должны вместе что-то придумать, типа создать на Самуи молитвенную общину или устроить серию популярных лекций по духовности Меджугорья…

– …Надо что-то делать, а не сидеть! Мы с тобой напишем такие бумажки о том, что все приглашаются в общину, и раздадим у входа в церковь! Лидером общины будешь ты.

Еще чего не хватало!

– Нет уж, Мария, у меня плохой английский, я никак не могу быть лидером, – отказалась я.

Мария не на шутку взялась за дело: буквально на следующий день этой идеей она уже доставала священника. Тот перенаправил ее к монахиням, которые отослали ее обратно к священнику. Несмотря на кипеж, который затеяла Просто Мария, из этого, слава Богу, тоже ничего не вышло.

– Я не доверяю людям, которые слишком много говорят о Боге, – любит повторять наш священник, отец Майкл.

Пророчество мертвого монаха

Хосе и Мария из церкви везут нас на своем пикапе по главной островной дороге.

– Кстати, вы знакомы с моим другом – мертвым монахом? – вдруг спрашивает Хосе.

С кем-с кем?! Я решила, что не до конца поняла его английский – у Хосе была дурацкая манера цедить слова сквозь зубы.

Мария с улыбкой обернулась к нам с переднего сидения:

– Монк! Вы что, не знаете, кто такой монк?

– Знаем, это монах. Но Хосе сказал – «мертвый»…

– Ну да, он и есть мертвый. Все правильно.

– Как это? – изумились мы.

– Так хотите заехать в гости к моему другу? – повторил Хосе.

Ну конечно, хотим!

Совсем скоро Хосе затормозил у ворот буддийского храма. Сквозь распахнутые двери центрального храма виднелся светящийся куб на высоком постаменте. Там действительно в позе «лотос» восседала человеческая фигура в оранжевом сари. Издали ее можно было бы принять за памятник, если бы не черные очки на голове.

Мы поднимаемся по лестнице, ведущей к застекленному саркофагу. Саша на своих костылях немного отстает. Зато мы с Хосе подходим так близко, что я могу как следует рассмотреть мумифицированное тело. На лице и на руках Монка абсолютно живая кожа с волосками, разве что сморщенная, как пергамент. Ссохшееся лицо приняло очертания черепа. Темные очки закрыли пустые глазницы, и лицо выглядит, как обычное стариковское, но живое.

– Когда он умер? – спросила я у Хосе.

– Двадцать лет назад, – прошептал он.

– Ничего себе, – я не поверила своим глазам. – Это же нетленные мощи! Он же святой!

– Он еще при жизни знал, что его тело не истлеет. Он предсказал, что сможет пророчествовать после смерти. Он знал день и час своей смерти, и умер во время молитвы, в этой же позе…

Какие-то чудеса! Я бы не поверила, если бы своими глазами не увидела это прекрасно сохранившееся тело и полную достоинства и умиротворения позу. Вот прекрасная смерть, как говорится, если можно так сказать о смерти.

– А как он пророчествует? – поинтересовалась я.

Мария повела меня вниз, где в деревянном стаканчике стоял пучок деревянных палочек. Взяв стаканчик, тряхнув его немного, она вынула одну. На конце был нарисован номер «14». Встав с колен, Мария подошла к шкафчику и из ячейки под номером «14» взяла бумажку из стопки. На ней что-то было написано на трех языках: тайском, китайском и английском. Прочитав английский перевод, Мария благодарно поклонилась Монку.

– Теперь ты.

Я проделала аналогичную процедуру с палочками, получив бумажку под номером «7». Мария заглядывает мне через плечо:

«Как рыба превращается в дракона, так и ты развиваешься в сторону совершенства. Путешествие на юг или запад дадут хорошие плоды. Все части твоего лица воссоединятся. Пусть духовное состояние сейчас неважно, но знай, что удача приближается. Держись, ждать успеха недолго!»

– Вот видишь, как все здорово! Монк пообещал, что скоро все наладится. А что там у Саши?

Саша в это время скептически крутит в руках свою бумажку:

«Пациент выздоравливает. Разлука с любимым человеком неизбежна»

– Ну, про выздоровление пациента – это понятно, я и сам знаю, что выздоравливаю. А про разлуку с «любимым» – это не по адресу: это подошло бы какой-нибудь влюбленной девушке, – и Саша небрежно сует бумажку в карман шорт.

– А что у Хосе? – спрашиваю я.

– А я вообще не собираюсь брать бумажку, – отказался Хосе. – Обойдусь без его предсказаний.

– Вот как: дружба дружбой, а пророчество не требуется, – заметила я.

– Вот видишь, – сказал Саша. – Ерунда все это, типа астрологии.

…На следующий день Сашин родной брат Дима выгнал нас из дому. Вот тебе «любимый человек», вот тебе и разлука…

Сбылось пророчество старца…

Чудеса торга

– …А может, все и к лучшему, – мрачно заключил Саша. – Больше не придется мне извиняться за то, что живой.

Ему до чертиков надоело существовать у брата в качестве инвалида-приживала, без конца выполняя дурацкие указания в духе «сделай то, не знаю что». А уж мне-то как надоело…

– Да, но на что мы будем снимать жилье?

Подсчитав наш скудный финансовый остаток, мы вздохнули. Но делать нечего, и я приступила к поискам комнаты.

А вечером за нами заехали чилийцы с хорватами, и мы вместе отправились в церковь. Есть о чем помолиться.

Кстати, у наших хорватов непривычные для российского уха имена: Саня и Томо Странность состоит в том, что Саня – это женщина, а Томо – это мужчина. Мы было сначала подумали, что наоборот.

– Где вы снимаете жилье? – на обратном пути поинтересовалась я у Сани.

– На Фишерман Вилладж, очень дешево.

– Мы тоже хотим дешево, – сказала я.

– Так заедем