Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 2 - Кирилл Сергеевич Клеванский

душа лежала к поэзии, так что я бы не удивился, если бы стражу входа надо было еще прочитать какую-нибудь поэму о Бродячих Пнях.

Бродячие Пни — так назывался отряд, в котором Пепел провел свои, если верить легендам, лучшие годы и встретил самые известные приключения.

Вот только никто из них не закончил хорошо. Не в том плане, что все они умерли — куда ж без этого, а в том, что ни один член отряда не встретил спокойную, нормальную или, хотя бы, не трагичную смерть.

Хаджар поднялся, пошатнулся и снова опустился в кресле.

— Ты, что-то, Хаджи, не шибко хорошо выглядишь? — прищурился демон, отвлекаясь от клятой бутылки.

— Голова кружится, — признался Хаджар. — Мне кажется я видел сон… только не могу вспомнить — какой.

— Оно и понятно, — Хельмер, презрительно фыркнул в сторону одолевшей его пробки, заставил когти на миниатюрной руке удлинится и начисто снес горлышко. — Ты три века провел в аномалии. Да еще и тренироваться не прекращал. Тут, как говориться, у кого угодно ресурс исчерпается.

Хаджар бросил быстрый взгляд на демона и не стал уточнять, что с ним такое происходит уже далеко не первый век. И, если задуматься, то… примерно после Пустошей Дарнаса? Может быть так на него влияло Наследие Черного Генерала, которое он так же заточил внутри своей сути.

— А где общий…

— В паре часов отсюда, — снова перебил демон. — Это если, условно, пешком. А твоими тропами ветра доберемся за пару секунд. Я покажу где.

Хаджар не удивлялся тому, что демон знал, где находился вход в сокровищницу Пепла.

— Скажи мне, Хельмер, а…

— Скажи мне, Хельмер, — передразнил демон. — А где твои презрительные — балобол, демонюга, бесполезный пьяница и о мой горячий, страстный любовник. Хотя, погоди, так меня, обычно, вообще никто не называет. Девственницы, знаешь ли, не особо разговорчивые, особенно после того как им, — на этих словах Хельмер красноречиво провел ногтем себе по горлу и приложился к бутылке. — Спрашивай там уже чего хотел.

— А что бы ты делал, если бы я не решил наобум поставить на существование гробницы и того, что в ней хранятся секреты.

Демон поперхнулся, выругался и сплюнул вином на землю. Учитывая его нынешние размеры, то плевок даже не долетел.

— Для начала, Хаджи, мой интеллектуально нездоровый дружище, это ты сделал не наугад, а подметив закономерности адептов Безымянного Мира… или, все же, наугад? — Хельмер прищурился, но стоило Хаджару открыть рот, как тот тут же замахал ручонками. — Не-не-не! Риторический вопрос! Не отвечай! Не хочу расстраиваться!

Хаджар не смог сдержать улыбки. Интересно, почему в самых старых легендах и мифах, которые он собрал в Безымянном Мире, упоминалось, что Повелитель Ночных Кошмаров страдал косноязычием и заиканием?

Подобного за своим то ли другом, то ли врагом, генерал никогда не замечал.

— А во-вторых ты же не думаешь, что я такой дилетант, чтобы строить планы отталкиваясь от неизбежности того или иного события? — Хельмер, котом растекшись на троне, лениво попивал из бутылки и, даже учитывая что половина его лица, как и всегда, была скрыта широкополой шляпой, на нем все равно читалось безмерное самодовольство. — О нет-нет-нет, Хаджи. Настоящие игроки в Безымянном Мире строят свои планы исходя лишь из вероятностей и, в той же мере, вероятных ответов на эти вероятности. Ты лишь расставляешь указатели, маркеры, предлагаешь своей фигуре пути, давая ей иллюзию свободы выбора, он сам-то ты знаешь, что все пути, рано или поздно, сходятся в одной точке. Так что если не сокровищница, то… ну выбрал бы ты участвовать в Турнире Вознесения или, к примеру, попытался бы сделать очередную революцию, силами Ярости Клинка или, не знаю, объявил бы священную войну против этих големов. Суть бы не поменялась.

То, как Хельмер легко сейчас раскрывал карты, говорило лишь об одном — та часть партии, что требовала тайны, уже была сыграна и назад не повернешь. Либо же, что куда вероятнее, даже такая откровенность демона была не более, чем часть его плана.

Хаджар вздохнул.

Как же он ненавидел интриги.

— А если я прямо сейчас попробую отправить тебя в Вечность? — генерал опустил ладонь на меч.

Нейросеть тут же напомнила общую статистику

[ Запрос принят. Запрос обрабатывается. Запрос обработан.

Статистика побед и поражений с объектом: «Хельмер, Повелитель Ночных Кошмаров. Уровень силы — последний наблюдаемый».

Поражений: ~61%

Побед: ~38,5%

Ничьи: ~0,5%]

Выглядело не так, чтобы сильно убедительно, но если немного поменять запрос…

[ Отображаю статистику последних ста матчей.

Поражений: 4

Побед: 96]

Хаджар, все же, не стоял на месте в своем развитии, а нейросеть хранила статистику всех сражений Хаджара против Хельмера внутри тренировочного режима.

С другой стороны — генерал все еще не мог сказать точно, насколько он был уверен в том, что в последний раз, когда Хельмер демонстрировал свою мощь, он не скрыл весомую её часть.

Все же Повелитель Кошмаров не просто так многие эпохи являлся правой рукой Князя Демона, пока не попал к последнему в немилость и не стал левой его рукой.

— Ты всегда можешь попробовать, — пожал плечами демон. — Попытка фигуры сразить владеющего ей игрока — это, чуть ли, не лейтмотив для многих бардовских произведений. На чем будем сражаться? Я бы, конечно, предпочел постельные утехи. Кто из нас сможет ублажить больше женщин. И, сразу предупреждаю, шансов у тебя не много, потому что собственные руки мы в общий зачет не берем.

Хаджар только отмахнулся. Вести с Хельмером хоть немного серьезный разговор было не то, чтобы невозможно, а попросту бесполезно. Никогда нельзя было понять, когда демон говорил серьезно, а когда — нет.

Генерал поднялся с места и усилием воли рассек пространство, открывая тропу ветра. Для подобного трюка ему уже давно не требовался удар Синего Клинка.

— Да легко, — махнул бутылкой демон. — Кстати, а я тебе рассказывал зачем на самом деле нужны все эти соревнования желающих отправиться в Сокровщницу? Ну там, две стелы, затем иерархия с первого по двадцатое место и все такое прочее.

Хаджар выгнул правую бровь, всем своим видом демонстрируя глубокий интерес.

— Просто это очередность… как бы тебе сказать… ну, если первый номер умирает, то на его место встает второй и так далее, до двадцатого. Помню даже было несколько эпизодов, когда таким образом внутрь вообще никто не попадал.

— А почему они умирают?

— Ну как почему, — пожал плечами демон и опрокинул в горло последние капли содержимого. — Пепел не очень хотел, чтобы Сокровищницу и, по совместительству, усыпальницу в принципе кто-либо посещал, так что поставил на входе Стража. Такого, что на его фоне Гамабатта — простой смертный. Голем такой силы, что, наверное, мог бы участвовать в Турнире Вознесения. В общем, тебе понравиться.

Хаджар выругался.

— А ты сразу предупредить не мог? Я бы тогда пошел вторым и Страж был бы либо уже повержен, либо ослаблен!

— Но это ведь скучно, — развел руками Хельмер. — Да и где твои воинские честь и достоинство? Разумеется ты должен идти первым! А теперь вперед, моя верная лошадка, вези нас на встречу прик…

Не дослушивая демона, Хаджар шагнул на тропу ветра.

Глава 1857

Стоило Хаджару сойти с тропы ветра, как в лицо тут же ударил ароматный бриз, несущий с собой запахи осеннего соцветия.

Посреди широких просторов рыжеющих трав простиралось бескрайнее поле. Оно казалось слишком идеальным, нетронутым, как первая страница еще не написанной книги. Небо раскинулось, безмятежным океаном, лазурную глубину которого нарушали лишь пушистые белые облака, лениво дрейфующие и отбрасывающие мягкие тени на золотую землю внизу.

Однако мирная картина была омрачена одной аномалией. Прямо в центре поля, на фоне бескрайней синевы и блуждающих облаков, виднелся разрез. Не просто трещина на земле — она яркой мерцала и пульсировала, напоминая разгулявшуюся палитру художника. В этом разрезе на фоне небес переливались пурпурные, зеленые, золотые и розовые оттенки, перетекающие друг в друга в хаотичном, но завораживающем танце.

Со стороны это выглядело так, словно кто-то взял острое лезвие и сделал точный надрез в гобелене реальности, обнажив под ним сырые, незамутненные краски того, из чего эту самую реальность некогда вылепили.

Этот разрыв был одновременно