Принцесса из села 2 - Светлана Штауб

о совести. Есть ли она у тебя вообще? Тебе должно быть стыдно! Ты ведь даже на выходных здесь!

Михаил пригрозил Герману пальцем. Благо, теперь он мог сделать это без последствий, ведь их отношения с Вероникой, в какой бы трудной стадии они сейчас не находились, всё равно изменили Германа в лучшую сторону. Хотя, — подумал зам, — возможно всё дело и в том, что Герман уже так устал, что у него нет сил на ругательства. Он даже никого не уволил за эти два месяца. Такое поведение просто не могло не вызвать волнений в офисе. Ходили слухи, что некоторые работники и вовсе подумывали уволиться сами, так как их не устраивала гнетущая неизвестность.

Герману тоже не нравилось всё, что происходило с ним. Но он старался держать это в себе. И при этом надеялся, что Вероника должна его понять. Но почему-то, каждый раз, когда им удавалось увидеться, Вероника только и твердила о лишениях, которые приняла ради него.

— Я отложила учёбу! — кричала она в последний раз, когда они виделись за завтраком. Кажется, это было два… нет… четыре дня назад. — Отложила, чтобы помочь тебе. Чтобы спасти твою кампанию! Отложила, потому что мне не всё равно на тебя! А что ты?! Что ты сделал взамен? Променял меня на офис?!

Поднявшись из-за стола с тарелкой недоеденного завтрака, она посмотрела на него так, что в какой-то момент его сердце и вовсе готово было сжаться до размеров горошины — столь пугающим оказался её взгляд, что даже самому Герману — тому самому тирану Герману, — сделалось не по себе.

Она недовольно помотала головой, а затем добила его своим финальным высказыванием:

— Наверное, если бы я осталась жить в офисе в роли твоей секретарши, всем было бы лучше.

Только после этого колкого удара прямо в сердце, она развернулась и подошла к мусорке, вывалив туда весь праздничный завтрак, к которому почти и не притронулась.

Вспоминая всё это во время разговора со своим другом, Герман задумался: «Праздничный завтрак…» — пронеслась мысль в его голове. А ведь завтрак и впрямь был слишком торжественным. Обычно, Вероника готовила что-нибудь вроде омлета, оладьей или блинчиков, французские тосты с корицей, панкейки… Вероника вообще оказалась на удивление добросовестной домохозяйкой. Отпала нужда в горничных. Он даже задумывался о том, чтобы уволить дворецкого, но тут уже сама Вероника настояла на том, чтобы Герман оставил дружелюбного старичка. Девушке стало его жаль, когда Герман только поделился соображениями об увольнении.

Но тот завтрак… Он же действительно был слишком праздничным… Мысль об этом никак не отпускала Германа. Только сейчас, после разговора с Михаилом, он почему-то об этом задумался.

— Слушай, — наконец решил спросить он у друга, — а какой праздник был во вторник?

Герман просто предположил. Наверняка, никакого праздника и не было. Но уточнить всё же стоило.

— Праздник? — переспросил друг. — Во вторник? — Михаил задумался. — Четыре дня назад был праздник… — бубнил он себе под нос до тех пор, пока не понял, что у него нет ответа на этот вопрос. — Не знаю, друг. Если и был какой-то праздник, то точно какой-то узкоспециализированный.

— Может, праздник модельного бизнеса? — скорее ради шутки, нежели всерьёз, предположил Герман.

— Такой вообще существует?

Чуть приподняв плечи, Герман состроил несведущее выражение лица. Именно в такой комичной позе он и встретил первого посетителя кабинета, ураганом ворвавшегося внутрь. Этим посетителем оказалась его сестра Диана.

— Диана? — Герман изумлённо уставился на девушку. — Ты сменила причёску? — удивлённо глядя на светлые струящиеся локоны, спросил Герман, продолжая сидеть с поднятыми плечами.

— Что?

Диана и сама не сразу поняла, о чём он. Однако, заметив прядь волос, упавшую на грудь, она тут же выругалась, задрала руку и сдёрнула мерзкий парик с головы. Именно так она о нём и думала — этот мерзкий, неудобный парик. Парик полетел на диван, приземлившись около вздрогнувшего Михаила. Следом отправилась и сетка, всё это время удерживавшая модную стрижку в стиле каре под париком.

— А со стилем что? — никак не унимался Герман, кивнув на эксцентрично вульгарный белый наряд девушки.

Диана не ответила. Она подошла к креслу, раздражённо отодвинула то и уселась перед боссом.

— Лучше бы ты спросил, как там наш папочка! — недовольно вывалила она не него, закидывая сумку на стол. Сумка приземлилась с такой силой, что некоторые бумаги на столе оказались сдуты потоком воздуха.

Наконец, Герман вспомнил про плечи. Он опустил их, постепенно приходя в себя. Попутно он мирился с мыслью о том, что ему опять придётся общаться с сестрой. Он не видел её уже два месяца и наивно полагал, что не увидит ещё, как минимум, год. Ну хотя бы год… — прикидывал он про себя, глядя на явления кошмара, явившегося к нему спустя каких-то два месяца.

— Вообще плевать, — наконец сказал Герман, пододвигая ноутбук поближе. Он надеялся, что Диана поймёт этот жест. Поймёт, что так он намекает — у него много дел. И самая последняя тема, которую он сейчас хотел бы обсудить — это любая тема, связанная с его отцом.

— Герман! — надавила девушка, заметив, как брат принялся набирать что-то на ноутбуке. — Отец!

— Что отец? — Герман посмотрел на Михаила. Михаил приподнял руки, как бы на мекая — я не при делах. Конечно, — подумал сам Герман, — кто тут вообще при делах. Не офис, а чёрт знает что.

— Он мёртв! — воскликнула Диана.

На секунду Герману показалось, что это сон. Просто сон. Немного погодя, замерев в одной позе и уставившись в одну точку, Герман постепенно начал понимать суть добравшихся до него слов.

Отец…

Умер…

Страшным было не то, что отец умер. Страшным оказалось то, что Герман не знал, как на это реагировать — радоваться или горевать?

Глава 2

Герман.

Какое-то время Герман не мог прийти в себя. Он уставился куда-то… неизвестно куда, и сидел неподвижно. Недовольство, разгоняемое Дианой по кабинету, превратилось в однородный шум, а затем и вовсе сузилось до микроскопических размеров, превратилось в еле заметную точку и исчезло где-то в глубине подсознания.

Герман