Лесные твари - Андрей Плеханов

Глазки-то как заблестели! Думаешь, ради спасения Демидовой сделки я к тебе в постель полезу? Черта с два! Что бы такое сказать ему, чтобы не обиделся?

– Извините. Я думаю, нам лучше перенести встречу. В конце концов, господин Коробов...

– Привет! – Демид влетел в ресторан, мокрый от пота, в несвежей рубашке, с растрепанными волосами. – Good evening [Добрый вечер], мистер... э-э... Феттучино. Прошу извинения за опоздание. Машина сломалась.

И сует итальянцу лапу, в самом деле грязнущую от машинного масла. Руки помыть не мог. Скотина.

– Nice to meet you... [Здравствуйте] – Чарли озадаченно посмотрел на Демидову красно-коричневую клешню и осторожно дотронулся до нее волосатыми пальцами. – Oh, I see! Russia... [О, я понимаю! Россия...]

– Ни черта ты не понимаешь. – Демид повернулся к Леке. – Слушай, он по-русски сечет?

– Нет.

– Слава Богу. Лека, ты что, совсем свихнулась?

– Чего?!

– Какого черта ты притащила его в этот гадюшник? Приличного места не нашла?

– Он сам уперся. Упрямый как осел! А ты... Ты опоздал на сорок минут! Знаешь, кто ты?

– Знаю. Я же тебе сказал русским языком – машина у меня сломалась. Сапун пробило. Я, знаешь, движок не хочу запороть. Даже из-за богатого итальянца. А если бы знал, куда ты меня затащишь, вообще бы не пришел. Сама бы выпутывалась. Вон, полюбуйся на ту парочку.

Двое краснощеких хлопцев в косоворотках встали у выхода. Смотреть на них было одно удовольствие. Кровь с молоком.

– Братья Черникины, – сказал Дема. – Борются за национальную идею. В основном методом отнятия денег у лиц нерусской национальности. Мелкая шпана, но настроение твоему буржуину испортить могут. И физиономию тоже.

– Никакой он не мой. Твой он! Я, в конце концов, просто переводчик. Это тебе деньги нужны.

– Притащила его сюда ты. Значит, он твой. Вот и разбирайся сама.

– Sorry, – влез в разговор слегка ошарашенный итальянец. На английском, естественно. – Нельзя ли уточнить наши планы на сегодня?

– Ага. – То, что изобразил Дема, никак не походило на джентльменскую улыбку. Скорее на кривую улыбку киношного негодяя. – Все о'кей. Мистер Феттучино, вы знаете, что такое направленная мутация?

Как всегда. Сразу быка за рога. Безо всяких церемоний.

– Направленная... э... как вы сказали?

– Мутация. – Дема отломил половину бутерброда и запихнул его в рот, что сразу придало его английскому языку гарлемский акцент. – Вы жнаете, как детей в пробирках делают?

– Ну, имею определенное представление. Но какое отношение это имеет к мясной промышленности?

– Ошношение прямое. – Демка глотнул, как яичная змея, и бутерброд со стуком свалился к нему в желудок. – В пробирках можно выращивать любых животных. Барашков, свиней, кроликов. Даже слонов. Можно сделать целый конвейер по производству мяса. Своего рода инкубатор. Знаете только, в чем проблема?

– В чем?

– Каждая такая свинья или корова, выращенная в искусственной питательной среде, обойдется вам в пятнадцать – двадцать тысяч раз дороже, чем рожденная естественным, так-сказать, образом.

– Замечательно! – Ситуация, похоже, начала забавлять Чарльза. – Это что, новый, никому не известный способ выкидывать деньги на ветер?

– Это способ заработать деньги. Такие деньги, что вам и не снилось. – Дема зашарил голодным взглядом по столу, но Лека уже все съела, а отнимать тарелку с салатом у Феттучино он не решился. – Конечно, если использовать эмбрионы обычных коров, пусть даже породистых, то ничего путного не выйдет. Выход прост! Нужно создать породу животного с нужными нам свойствами. Чтобы оно росло на искусственной среде, как на дрожжах, быстро достигало нужной массы, было нетребовательно к пище и к тому же обладало замечательным, вкусным и нежным мясом. Таким, знаете ли, как молочная телятина, из которой так превосходно получаются эскалопы по-корсикански: с базиликом, тимьяном, обвалять в муке, обжарить с лучком, немного хорошей мадеры...

Дема голоден как пес. Сейчас он захлебнется слюной.

– Но в этом нет ничего нового, мистер Коробов. Селекция существует испокон веков. И достигла, сами понимаете, немалых успехов.

– Селекция?! Да это каменный век! Ждать сто лет, пока природа случайно подкинет нам более или менее подходящий материал? Направленная мутация – вот суть новой технологии. Моего ноу-хау, которое я хочу вам предложить.

– Очень интересно. – Итальянец повертел сигаретку в руках, словно раздумывая, заслуживает ли она доверия, как и все, что окружает его в этой стране. – И в какой же стадии находятся ваши разработки?

– В самой успешной. Теоретически уже все просчитано. Экспериментально... ну, тоже, можно сказать, подтверждено. Смету на оборудование я могу вам представить. Речь там идет о каких-то копейках. Полтора миллиона долларов для производства первой линии. Последующие обойдутся дешевле, на тридцать два процента каждая партия из пяти конвейеров. Окупаемость составит...

Ну все, понеслось.

– Мистер Коробов. Я бы сказал, что речь идет о совсем не малых деньгах, с учетом инвестиционного риска данного проекта. Вы кому-нибудь уже предлагали осуществление вашего предприятия?

– Нет, что вы. Коммерческая тайна, сами понимаете.

Трепло. Полмира, наверное, уже знает о твоей линии по производству съедобных мутантов. Фу, мерзость какая. Как там звали этого немецкого чеха? Франц. Ты, Дема, возил его на дачу на своем коптящем «жигуленке», ты поил его вересковым пивом и кормил превосходным шашлыком. Но когда ты с восторгом выложил ему, что этот шашлычок сделан из мутировавшей нутрии с пятью ногами, бедного Франчека вырвало. Потом тебе в лапы попал настоящий американец. Он был очень приветлив, даром что был миллионером. Вы катались с ним на яхте и пили водку. Вы обнимались, пели «Let it be» и клялись в дружбе вечной, бесконечной. Договор был на мази. Но когда бедный Дэйв по пьянке заявил, что Россия – лишь сырьевой придаток Запада, ты схватил его за грудки и выкинул за борт. Дело было в апреле, и Дэвид не утонул только по счастливой случайности. Хороший парень, между прочим. Даже не обиделся. Только денег не дал. А Клаус? Верзила Клаус из ЮАР. Ты обхаживал его, как принцессу, потому что он был из Африки, а ты собирался накормить всех голодающих негров своим дешевым мясом. Ты сломал Клаусу челюсть, когда он пытался залезть мне в лифчик. Одним ударом. Ты был прав, конечно. Но денежки тю-тю...

Лека вздохнула.

– Мистер Коробов, все это замечательно, – сказал итальянец. – Я бы не стал вдаваться в технические детали проекта, поскольку не являюсь узким специалистом в этой области. Моя специальность – менеджмент и маркетинг. Вы представляете, что это такое?

Ну конечно, откуда нам, азиатским невежам, знать, что такое маркетинг? А также консалтинг, инжиниринг, охрениринг и прочая лабуда? Мы ж только с деревьев слезли...