Возвращение троянцев - Ирина Измайлова

Впрочем, по мере того как египетский корабль приближался, некоторые отвлекались от работы и принимались рассматривать гостей, видимо, обсуждая, кто это плывёт к их берегу и чего ради... Однако ни особого волнения, ни тем более смятения заметно не было — многие занимались своим делом, лишь чаще обычного бросая взгляды на море.

— Пристаём? — крикнул кормчий египетского корабля.

— Да! — отозвался Сети. — Правь на маяк и во-он в то свободное пространство возле причала. Далеко вглубь бухты заходить не будем.

Когда до волнореза оставалось не более сотни локтей, Сети заметил на фоне кирпичной башни маяка фигуру человека, подошедшего сюда с берега и явно здесь распоряжавшегося. По его знаку двое людей побежали по насыпи к берегу, ещё двое или трое взобрались с недостроенных кораблей на волнорез и стали позади начальника. Сам он был одет не так просто, как остальные — в тёмный, до колен, хитон, подхваченный поясом, и сандалии с высокой шнуровкой. Он стоял, спокойно скрестив руки, и смотрел на приближающийся корабль.

— Мы плывём к вам с миром! — крикнул Сети на критском наречии, которое стал учить не так давно и знал плохо. Однако он был уверен, что его едва ли поймут, заговори он по-египетски или по-финикийски.

— Если с миром, то мы вам рады! — крикнул человек, делая ещё шаг вперёд, к самой кромке насыпи. — А к кому, к нам? Вы знаете, куда пристаёте?

— Если нас не обманули звёзды и карты наших мореходов, то это берега Троады, и наш корабль вошёл сейчас в Троянскую бухту, — ответил Сети. — Я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Корабль у вас египетский. Вы из Египта?

— Да. Можно ли нам пристать?

Человек в хитоне пожал плечами.

— Смешно было бы сказать «нет»! Приставайте скорее, не то я уже устал орать во всю глотку.

Судно развернулось левым бортом к причалу, и гребцы с этого борта дружно подняли вёсла[1]. Теперь египтяне оказались совсем близко от причала, и Сети смог рассмотреть как следует того, с кем говорил. Это был мужчина лет сорока пяти, коренастый, но не тяжёлый, на вид не могучий, но довольно крепкий и мускулистый, с необычайно интересным лицом: живое и подвижное, насмешливое, умное, оно казалось бы весёлым, не будь при этом глубокие тёмные глаза такими задумчивыми. Правильность этого лица портил длинный кривой шрам — он шёл сверху вниз, от конца правой брови, через правую щёку, почти до подбородка. Мужчина был гладко выбрит, а каштановые вьющиеся волосы острижены по плечи и подхвачены широкой полосой мягкой кожи.

— Ну, так кто же вы, и что нужно вам на этом берегу? — спросил он, когда борт корабля коснулся причала, и Сети со своим помощником и рабом-нубийцем ловко спрыгнули на насыпь.

— Меня зовут Сети, я начальник охраны фараона Рамзеса Третьего, великого повелителя Двух царств, — ответил царедворец учтиво. — Великий Дом освободил меня на время от моей обычной службы, чтобы я выполнил его поручение. Я назвал себя. Назовись и ты, троянец, и ответь, существует ли город Троя, недавно разрушенный войной, и смогу ли я говорить с царём Трои?

— Уф, сколько вопросов, да ещё с таким прескверным произношением! Прости, высокий человек, но пока что критское наречие у тебя не очень выходит, хуже говорят разве что финикийские купцы! — человек тут же улыбнулся, и улыбка сразу уничтожила напряжение, вызванное его словами. — Но, полагаю, я всё же понял тебя и постараюсь ответить. Во-первых, я не очень троянец, хотя теперь, пожалуй, могу так называться. Зовут меня Терсит, я — начальник строительства кораблей в Трое. Таким образом, я ответил и на второй твой вопрос: Троя существует, хотя не так давно здесь были одни обгорелые развалины. Видишь, даже причал восстановили и строим новые корабли. Но вот с царём ты поговорить пока что не сможешь, высокий человек: наш царь надолго уехал, оставив правителями своего младшего брата, могучего Деифоба и свою мать, великую царицу Гекубу. Доволен ли ты моими ответами?

— О да! — Сети тоже улыбнулся и махнул рукой гребцам и воинам, повелевая высаживаться на берег. — Я приветствую тебя, благородный Терсит.

Начальник строительства кораблей засмеялся:

— А вот благородным меня не зови, не то я покраснею. Я — простой человек и начальствую на строительстве, что называется, за неимением лучшего, поскольку кое-что в этом смыслю. Но всё же с чем ты приплыл к нам?

Последние слова Терсит произнёс с невольной тревогой, и в первый раз посмотрел прямо в глаза египтянину. Сети не отвёл взгляда.

— Я знаю, что ваш царь, великий Гектор, уехал несколько лет назад, — сказал он. — Но ты назвал имена, которые я хотел услышать. У меня вести от вашего царя.

— Ты не шутишь?! — воскликнул Терсит, и его только что спокойный голос зазвенел радостью. — Он жив?! Фу, да что я говорю, глупец этакий! Конечно, он жив, он не мог погибнуть, все у нас верили и все ждали... Хотя прошло столько времени... почти пять лёг! А... где он? Он возвращается? И... не один?

— Надеюсь, что да! — чуть заметно хмурясь, произнёс Сети. — Надеюсь, что возвращается, надеюсь, что не один. Очень надеюсь, потому что я друг вашего царя, Терсит. И друг его брата. Потому Гектор и попросил Великого Дома отправить сюда с поручением именно меня. Но подробнее я могу рассказать всё только его родным. У меня с собой письмо, которое написал Гектор. Мне велено передать его именно царице Гекубе или Деифобу, либо и ему, и ей.

— А этот корабль тоже ваш? — спросил Терсит, указывая глазами на второе египетское судно, в это время уже приближавшееся ко входу в бухту.

— Да, это наш корабль, — подтвердил царедворец. — Я проявил предосторожность, поплыл вперёд, а им приказал отстать. Мы ведь не знали наверняка, как здесь обстоят дела. Думаю, тем, кто плывёт на втором корабле, ваша царица будет особенно рада...

В это время на берегу показалась катившая со стороны равнины колесница, запряжённая парой лошадей. Ездок уверенно развернул её и направил прямо на насыпь, ширина которой вполне позволяла проехать и более громоздкой упряжке. Что до собравшихся на причале людей, глазевших вовсю на египетский корабль, то они поспешно расступились перед повозкой, и та остановилась, чуть ли не вплотную к маяку. Пыль, поднятая колёсами, осела, и стало видно, что колесницей правила женщина. Она ловко соскочила на землю и быстрым шагом подошла к начальнику строительства кораблей. Сети не очень этому удивился: он слышал, что в Трое женщины куда самостоятельнее, чем во многих других землях (впрочем, у знатных египтянок тоже было достаточно свободы, и египтянину такое положение дел не казалось странным), а потому царедворца и не удивило, что троянка разъезжает на колеснице одна. Но, взглянув на неё, он невольно замер: женщина была удивительно красива. Строгий тёмный хитон искусно драпировал её великолепную фигуру, но не мог скрыть совершенной формы плеч и девической чистоты кожи, вызолоченной загаром, как мрамор драгоценной статуи[2]. Белое покрывало во время езды соскользнуло с головы, открывая стройную шею и гладкие, сколотые узлом на затылке волосы цвета светлого золота. Черты лица были идеальны, но по-настоящему прекрасной женщину делало не это. Её огромные, светлые, как чистый родник, глаза светились покоем, в них было то необычайное, совершенно особенное выражение, какое бывает только у очень счастливых женщин. И лишь спустя какое-то время Сети, поражённый этой красотой, понял, что женщине скорее всего не меньше тридцати пяти...