Тайна Алой Руки - Майкл Бакли

Вдруг в дальнем углу комнаты что-то зашуршало. Сабрина быстро выключила фонарик и осторожно выглянула из-за груды коробок с куклами. Что-то копошилось около витрины с игрой «Не дразни тигра», которая была гвоздем этого рождественского сезона. Дафна выглянула из-за плеча сестры.

— Что-нибудь видишь? — шепотом спросила она.

— Нет, но шуршит вон там, — прошептала в ответ Сабрина. — Разбуди этого соню, может, он что-нибудь учует.

Дафна растолкала Эльвиса, и тот нехотя поднялся. Ему совсем недавно сняли повязку с раны, которую нанес ему коварный Джек. Дог еще окончательно не проснулся и озирался с таким видом, будто не знал, где он и что с ним.

— Ну, Эльвис, чуешь воров? — спросила Дафна.

Пес стал принюхиваться. Уши его поднялись, зрачки расширились. Он еле слышно тявкнул: ага, значит, что-то почуял.

— Тогда — фас! — крикнула Дафна, и пес взвился, как пущенная в небо ракета.

К несчастью, Сабрина только тут поняла, что поводок Эльвиса обвился вокруг ее ноги. Когда огромный дог, бешено рыча, рванул через весь магазин, он потащил за собой и ее, так что тут же во все стороны посыпались настольные игры, подскакивая, запрыгали по полу мячи, из коробок дождем хлынули пазлы. Сабрина пыталась отцепить поводок, но каждый раз, когда казалось, она вот-вот освободится, пес сворачивал в сторону, и ее резко заносило.

— Включи фонарик! — крикнула Дафна.

— Ну ты, пусти! — раздался вдруг чей-то голос.

— Это еще зачем? — крикнул кто-то еще. Эльвис резко развернулся, и Сабрина врезалась во что-то липкое, похожее на ворох старых листьев. Некоторые тут же прилипли к ее рукам и ногам, а один даже колбу.

В это время зажегся свет. Эльвис замер, стоя над Сабриной, и гавкнул. Девочка села и стала себя ощупывать. Ну надо же! Сидит посреди игрушечного магазина вся в мышеловках-липучках[1], а на каждой из них прилип крохотный человечек — ростом сантиметров пять, не больше.

— Лилипуты, что ли? — только и спросила Сабрина, поднимаясь с пола.

— Так я и знала! — заявила бабушка Рельда, появляясь из-за коробок с заводными игрушками.

Она была в своем любимом синем платье и шляпке в тон аппликации в виде подсолнуха. И надо же — она еще смеялась!

Сабрина сердито сверкнула глазами, но бабушка смеяться не перестала.

— Ах, Lieblings! — хихикая, она опять перешла на свой немецкий.

Дафна бросилась к сестре, пытаясь отодрать мышеловку от ее рубашки, но та приклеилась намертво — вместе с дюжиной лилипутов.

— Какой дурак это придумал?! — негодующе пропищал один из них.

Бабушка, улыбаясь, склонилась к нему:

— Не бойся, сейчас капнем растительного масла — и все свободны.

— Полагаю, что нет, — возразил шериф Свинсон, выходя из-за баррикады футбольных мячей. — Вы все арестованы!

Его пухлая розовая физиономия гордо светилась. Шериф подтянул брюки, вечно сползавшие с его большущего пуза.

Лилипуты заохали, негодующе зашумели, а Свинсон стал отдирать липучки от одежды Сабрины.

— Вы имеете право хранить молчание, — сказал шериф. — Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

— Ай! — вскрикнула Сабрина, когда шериф резко дернул клейкую полосу, прилипшую к ее лбу.

— А зачем мне говорить, — огрызнулся вдруг один из лилипутов. — За меня мой адвокат всё скажет, когда мы привлечем тебя к суду за репрессии.

— Какие еще репрессии?! — воскликнул шериф.

К несчастью, когда он начинал не на шутку сердиться или волноваться, волшебство, с помощью которого он скрывал свое истинное обличье, прекращало действовать. Вот и сейчас его нос вдруг исчез, а вместо него проступило влажное розовое рыльце. На голове выросли два свиных уха, а изо рта теперь слышалось только хрюканье, повизгивание и сопение. Превращение почти завершилось, когда неожиданно вошел охранник из соседнего магазина.

— Что это вы тут делаете? — спросил он грубым начальственным тоном.

Это был крепкий, рослый детина с короткой, по-военному, стрижкой. Выпятив грудь колесом, он вытащил из-за пояса дубинку и оглядел всех так, будто готов был тут же вступить в схватку с бандитами. Однако, увидев свинью в полицейской форме и дюжину крохотных человечков, барахтавшихся на клейкой ленте, он сразу стушевался. Даже дубинку уронил.

— Как это мы упустили из виду, что в магазинах по соседству тоже есть охрана? — тихо проговорила бабушка Рельда и, открыв свою сумку, подошла к растерявшемуся охраннику.

Она дунула ему в лицо розовым порошком, и охранник тупо уставился на нее. Бабушка сообщила ему, что у него обычная ночная смена, без происшествий, и он согласно кивнул.

— Да уж, смена как смена, ничего особенного, — пробормотал он под действием волшебного порошка забвения.

Сабрина скривилась: она терпеть не могла, когда для решения проблем применяли магию, особенно если это касалось людей.

* * *

— Нет, гуманные липучки — это блестящая идея! — одобрительно кивал шериф Свинсон, подвозя Гриммов домой на своей полицейской машине.

Бабушка с удовольствием приняла его похвалу. Она сидела на переднем сиденье, а сзади Сабрина с Дафной понарошку боролись с Эльвисом. Свинсон запер всех лилипутов в ящике под приборной доской, в так называемом бардачке, и, когда они там принимались слишком громко стенать, он хлопал по крышке ящика пухлой рукой и прикрикивал:

— Эй, а ну тихо!

— Я очень рада, что мы смогли помочь вам, — сказала бабушка Рельда. — Джепетто ведь такой славный! У меня прямо сердце зашлось, когда я узнала, что у него без конца что-то пропадает. До Рождества всего две недели осталось!

— Да, в праздники ему особенно тяжело: по сынишке скучает, — заметил Свинсон. — Даже не верится, что двести лет от Пиноккио ни слуху ни духу.

— У Вильгельма в дневнике записано, что он отказался плыть на корабле, — отозвалась бабушка Рельда. — Впрочем, если бы меня проглотила гигантская акула, я бы тоже не жаждала отправляться в плавание.

— А разве не кит? — спросила Дафна.

— Нет, детка, кит — это в кино, — ответила бабушка. — Жаль, правда, что он отцу ничего не сказал. Когда Джепетто обнаружил, что мальчика нет на корабле, берег был уже далеко.

— Я очень признателен вам за помощь, — сказал шериф. — В последнее время наш мэр только и знает, что урезает бюджет. У меня теперь нет ни людей, ни денег, чтоб ловить даже мелких воришек.