Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

Эти воспоминания болью отзывались в солнечном сплетении. Иной раз эта боль была такой сильной, что невозможно было вдохнуть. Впрочем, как и выдохнуть. Я часто слышал о словах, будто время лечит, но оно лишь притупляло боль, словно ты временно находился под обезболивающими средствами. Но в момент рецидива или обострения боль возвращалась и меньше не становилась.

Перед глазами предстал тот день, когда я вернулся домой и застал убитыми дома жену и дочь. Хрупкое тело моей маленькой трёхлетней девочки распласталось на полу рядом с ее матерью, а я в тот момент ощутил, как у меня выдирало лёгкие. Уже когда силы кричать кончились, я сел на пол возле них и плакал. Мне казалось, что это неправда, какой-то сон, что сейчас я отмотаю немного время назад и все будет как прежде, мои лучики всегда рядом со своим Соломонышком. Как в тот день я не тронулся умом, не знаю. Но я вызвал скорую и полицию, держал на руках крошечную, бездыханную девочку и не мог остановиться — рыдал навзрыд. Будто это не ее убили, а меня. На самом деле так оно и было. Пять лет назад я превратился в безликое существо, которое перестало жить, а осталось существовать на этом свете. Убийцу нашли. Им оказался вор, какой-то наркоман пробрался в нашу квартиру. Моей жене он нанес несколько ножевых ранений и к тому времени как я вернулся домой она уже потеряла много крови и ее не спасли. А дочку он убил прямым попаданием в маленькое сердце. И если с утратой близкого и родного человека ещё как-то возможно смириться, то со смертью собственного ребенка никогда.

Вспомнив красивое и светлое личико своего ангела с белокурыми локонами я на секунду прикрыл глаза, и когда открыл заметил как на дорогу выскочила девушка. Миниатюрная и светловолосая, одетая в пацанскую одежду. Зажмурив глаза она застыла на месте, а я вдарил по тормозам. Девушка все же получила легкий удар, скорее даже толчок, я успел затормозить в аккурат рядом с ней. Выскочил из машины и забыв о том, что стало причиной это неосмотрительности на дороге, которая чуть не стоила незнакомке жизни, я кинулся к ней. Но та уже поднялась с асфальта на ноги и смотрела на порванную джинсовую куртку, что на пару размеров была больше нее самой.

Девушка перевела на меня большие светлые глаза, которые не отражали и грамма испуга, а ее равнодушный, можно даже сказать обреченный взгляд, задел меня за живое. Всем своим видом в этой несуразной одежде она походила на худощавого подростка. Да мне далеко не двадцать, но и незнакомка на малолетку особо не походила, взгляд уж слишком взрослый и осознанный. Хотя внешность иной раз была обманчива…

Девчушка снова взглянула на куртку, а потом подняла на меня расстроенный взгляд и по-прежнему молчала, лишь тяжело дышала — и это сбивчивое, рваное дыхание выдавало ее волнение.

— Ты как, в порядке? — спросил я, разглядывая девушку.

Светлые волосы собраны в хвост, на лице ни грамма косметики, в уголках слегка раскосых глаз веснушки.

Я уже практически въехал в посёлок, оставалось найти нужный дом, как случилась такая вот непредвиденность. Не хотелось начинать отдых с посещения местного участка полиции или в разъездах и поисках медицинского учреждения для оказания помощи.

— В порядке? — повторил я вопрос, заглядывая ей в лицо.

— Да… — тихо отозвалась она.

— Анька, зараза такая, а ну стой! Куда Машку спрятала? — раздался громкий женский крик неподалеку, а на лице девушки наконец-то отразилась хоть какая-то гримаса помимо безразличия. Девушка вытянула шею, разглядывая кого-то или что-то за моей спиной. Я не удержался и из любопытства тоже повернул голову в сторону. С другого конца улицы бежала женщина, размахивая чем-то большим и округлым в руках, похожим на коромысло.

Моя «жертва» прикусила губу, перевела на меня все тот же растерянный, немного печальный взгляд, развернулась и бегом кинулась от меня вперёд. Ничего не понимая, что это было и куда девчушка так резко сорвалась с места, я смотрел ей вслед.

Мимо бодрым шагом, едва не приспускаясь на бег промелькнула та самая женщина. Она хотела было мне что-то сказать, но махнув рукой лишь ускорила шаг.

— Анька! — кричала она, судя по всему, той самой девице.

Пожав плечами, я ухмыльнулся и вернулся в машину, испытывая облегчение, что все обошлось. Чувствую, нескучно мне будет жить эти дни в поселке. Местные жители, словно близкий круг родственников, где все друг о друге все знали с благоговейным трепетом "примут" в свои круга чужака, чтобы перемыть ему все косточки. Став свидетелем этой непонятной сцены я пришел к заключению — как можно реже показываться на людях, чтобы не стать достоянием общественных пересудов. И хорошо еще, что не додумался приехать на своем шикарном Мерседесе в такое захолустье, хотя и этот красивый, но уже устаревший внедорожник был как бельмо в глазу.

Дачные домики выстроились в небольшой рядок. Осень накладывала свой отпечаток и придавала этим местам ауру сказочности. Яркие цвета перекликались, вызывая зрительный восторг. Я остановил автомобиль и заглушил двигатель. Вышел из машины и глубоко вдохнул, ощущая внутренний подъем.

Стас предупредил меня, что в доме кроме водопровода ничего не подведено. То есть газа не было, канализации тоже. Но свет и вода все-таки уже что-то чем ничего. Зимой в поселке оставались только старики, обычно дачные домики пользовались спросом лишь в теплое время года. На случай холодов, люди запасались дровами и топили печку, согревались обогревателями. Есть готовили на электроплитках.

Перед домом Стаса был разбит живописный сад, который жил своей отдельной жизнью — за ним никто не ухаживал. Дикий виноград разросся по всему забору и уже тянул свои ветви к дому. Красивый багровый оттенок листьев сильно констатировал на фоне голубого забора и такого же цвета дома. Поставив машину на сигнализацию, я вошел во двор и оказался в оазисе тишины и умиротворяющего покоя. Мне показалось что я оказался дома. Когда-то ведь тоже жил вот в таком вот Богом забытом месте. Купался в ключевой воде в летнее время, загорал на солнышке, пек картошку на костре с соседскими ребятами — будто вернулся в детство. Бил по соседским банкам из самодельной рогатки. Баба Зоя была та ещё злыдня, вечно брюзжала на нас, и не жалко мне было ее банок. Она вывешивала их сушиться на смежный забор — пузатые трехлитровые банки, а я считал их камешками с земли из рогатки, а потом получал от матери подзатыльники.

В дом я не торопился заходить. Стас говорил, что рядом есть спуск и небольшая пристань с лодками. Я обошел двор и нашел калитку, открыл ее и спустился по крутым ступеням вниз. Хотел осмотреть все владения, чтобы распланировать чем займусь в первую очередь. На берегу расположились несколько лодок, старых, прохудившихся, не пригодных к сплаву по речушке. Но вид, что простирался оказался настолько живописным, и ни шёл ни в какое сравнение с картинками из телефона. Затаив дыхание, я замер на месте прислушиваясь к тихому плеску воды, пению птиц и шелесту листьев… Так красиво было вокруг, живой уголок природы не тронутый руками человека… Дома и пристань так гармонично смотрелись, что казалось, так было всегда. Изначально задумано. И одновременно похоже на сказку…