Сны - Шиму Киа

да и сам он из стеснительных, чье внимание уделено очень далеким и непредсказуемым вещам. Он не знал, какую мелодию исполняет девушка, хотя очень хотел потом найти композитора где-нибудь. Да и не имело это значения, ведь ему важно было чувствовать голос певицы, потому что она пела душой. Этой его зацепило. Не каждый способен обнаружить душевное пение, ведь оно очень легко скрывается за харизмой исполнителя, который думает совсем о другом, нежели о тексте и смысле песни. А этот юноша понял и смог прочувствовать сигналы нутра музыканта. Это всего лишь репетиция.

Но нет ничего вечного в действия людей, так как сами люди, к счастью, не вечны, и произведение подошло к концу. Она повернулся к юноше и сильно удивилась, а слушатель смогу разглядеть лицо незнакомки. Острые черты ее профиля, которые образовывали треугольник, но мягкие щеки слегка расширяли портрет, делая мимику ее приятной, свежей, милой. Глаза, большие, азиатской формы имели магическое свойство захватывать смотрящего в тайные пучины этих простых карих очей, в которых не надо искать скрытого смысла или фокусироваться на отдельных красотах палитры зрачков; монотонность и прямая истина удерживали свидетеля, оттого невероятный взор этой девушки являлся даже опасным, потому что затягивал надолго. Бледная кожа, сверкавшая уже при свете солнца, олицетворяла хрупкость тела, его грацию. Маленький, миниатюрный нос делающий вместе с таким же небольшим ротиком с пышной нижней и тонкой верхней губами удивительное разнообразие и своевольное очарование. А длинные, несобранные волосы прикрывали уши. Девушка удивленно смотрела на незнакомца и застыдилась. Юноша, продолжая стоять в оцепенении, решился что-то сказать, но его ломанный голос явно не желал показываться после столь бурного впечатления и хотел просто бездельничать. Получилось неловкое «А…», которое исчезло в шуме ветра, ворвавшегося в комнату. Они смотрели друг на друга- одна со стыдом, другой с восхищением. Так бы они продолжали лицезреть друг друга молча и неловко, если бы не…

— Джои! — крик. Цуль наконец нашел того, кого искал и схватил парня за руку. — Пошли! Ты где был? И почему ты тут стоишь? — он заглянул в комнату, где сидела удивленная девушка, и сказал. — Извините за беспокойство.

Два парня быстро исчезли. Джои, ведомый Цулем, старался успеть за быстрым другом. Прохожие, ошеломленные быстрой парочкой, в последний момент уворачивались от прямолинейного Цуля. Они бежали, а стены здания пролетали мимо глаз юношей. И ведь кто знал, что Джои является по своей музыкальной специальности барабанщиком, да и вообще кто мог догадаться, что этот скромный и робкий молодой человек, с короткими черными волосами и пышными бровями, чей взгляд вечно уходи на отстраненные предметы, явно не желая иметь дело с любым собеседником, оказывается что-то смыслит в такой незамысловатой науке- музыка. Джои был как водянистое тесто, из которого трудно сформировать что-то с виду вкусное и привлекательное, но этот персонаж- я думаю- куда интереснее, ведь он не надоедает, не угнетает, не кричит, а смирно живет, жалуется на свою бессмысленность и никак не желает исправиться, оттого и любопытно, почему наш скучный скромняга получил такое почетное звание главного героя. Или не он главный герой вовсе…

Родители Джои были самыми обыкновенными представителями среднего класса: хорошие, невзрачные, спокойные, не богатые, но и не бедствуют, имеют двухэтажный домишко в жилом районе, где все здания одинаковы: построены по планировке государства- нутро жилища зависело уже от фантазии жильцов и их предпочтений, но этой уникальности не видно, за одинаковыми стенами. Родили сына без каких-либо интригующих историй. Джои рос спокойным ребенком, который, однако, в компании местных ребят легко мог стать настоящим лидером. Все было, как и полагается в детстве, беззаботно и славно. Начало школьного пути тоже никак не переменило мальчика в ту закрытость, которая теперь таится в нем. Но что же повлияло на такие перемены?

Во всяком городишке существуют и бедные, и чистые, и промышленные, и деловые, и все-все-все районы, где люди, даже единой крови, меняются кардинально. И бывает же такое, что ребенок потерялся. А что думает он? Ему страшно, любопытно или весело? Что чувствует он, когда блуждает по незнакомым ему ранее улицам, не понимая, в каком новом мире оказался, хотя привычный ему перекресток, где узнаются каждое дерево, кустарник, дом, находится на параллельной улочке? Хочет ли н плакать или внимательно озираться по сторонам, неуверенно ступая по новому тротуару? Наш Джои мог бы ответить на все эти вопросы, если бы помнил не только тот самый важный для него момент в жизни, повлиявший на его характер более всего. Он тоже заблудился, играя с ребятами в прятки, и решил удивить всех, убежав дальше обыкновенного, ведь в условиях игры никто не ограничивал площадь территории- все основывалось на негласном кодексе материнского наставления «не убегать далеко». Все дома были одинаковы, но улицы отличались своими деталями: кое-где разбит цветник вдоль забора, кто-то сделал навес, где-то яма поглубже, а где-то стоит лавочка, кто-то не докинул мусорный мешок, почему-то под забором валялся неизвестный мужчина и громко стонал от чего-то. Незаметно для Джои чистые улице сменились грязными районами городка. Повсюду были слышны крики, споры, пьяные завывания и вои обедневших людей, были видны сломанные дороги, заборы, машины, разбитые стекла и бутылка, а вонь могла сравниться с любой уборной после вечера в баре, где все собрались в пятницу, чтобы торжественно с похмельем закончить это сложную неделю. Джои шел, осматривая все не то чтобы с интересом, а точнее с каким-то осознанием реальности в глазах, словно перед ним не в первый раз открывается та жизнь, какая присутствует в бодрых ночах любого поселения в национальный праздник. Он проходил мимо всех пьяных зевак, наблюдавших с любопытством за мальцом, смело шагающим по столь неблагоприятному району. То ли от вежливости, то ли от уважения, которое неожиданно охватило всех невежд, все пропускали его, пожимая плечами. Но вдруг нашего героя что-то привлекло: шум, доносящийся откуда-то спереди, скрываясь за крышами сырых домов. Столбы света взлетали в воздух, застилая звезды. Джои очаровало такое необычное явление, и он шел к уже намеченной цели, гадая по пути, что же ждет его в этом непонятном свете, откуда исходит гул людей и таинственное, очень громкое и устрашающего совместное пение. Идя по зову, он ловко перебегал улицы и перекрестки, словно не раз бывал в этих и вовсе не заблудился, играя в прятки, а решил прогуляться в столь поздний для ребенка час. Гул становился все громче. Джои знал: скоро он увидит источник всего этого ночного безобразия, какое нарушило привычную тишину спокойного городка. Столбы