Казус Белли - Роман Воликов

Она слоняется по гостиной, бесцельно, не в силах сообразить, что же надо делать, позавтракать и пойти погулять по Москве, собрать дорожную сумку, придумать, в конце концов, объяснение для всех, почему она внезапно вернулась обратно. А вдруг Паша сейчас позвонит? Она отключает телефон, скажу, что разрядился, а я и не заметила. Долго эта корова будет спать? Она ложится на диванчик, подремлю немного.

Она просыпается от звука работающего телевизора. Юлька сидит в кресле. Странно, не могу дозвониться Кириллу, мобильный выключен, секретарша ответила, что уехал на встречу. Сколько время, спрашивает она. Три часа, говорит Юлька, тебе в аэропорту во сколько надо быть? Не позже семи, мне ещё билет надо купить. Юлька набирает номер на своём телефоне, выключен, чудеса да и только, первый раз такое за время нашего близкого знакомства. Я сварю кофе, говорит она, ты будешь? Мне без сахара, говорит Юлька.

Она разливает кофе по чашечкам, когда на кухню входит Юлька. Чертовщина какая-то, у сестры злое, напряжённое лицо, мобильный по-прежнему выключен, я дозвонилась его секретарше, та уверяет, что Кирилл улетел в командировку в Новороссийск. Просто бред, он мне ни слова вчера не сказал, ночью всё было нормально? Вроде да, отвечает она, я спала, ничего не слышала, ты не волнуйся, я сама доеду до аэропорта, пойду, сумку соберу. Ну-ка, посмотри мне в глаза, говорит Юлька, что-то ты темнишь. Ничего я не темню, говорит она, но глаза предательски косятся в сторону.

В чём дело, юлькины губы сжаты в узкую полоску, говори. Ни в чём, она мрачно ставит кофейную турку на стол, ночью он меня изнасиловал. Нормально, говорит Юлька, просто потрясающе, вот козёл вонючий. Я не виновата, говорит она, я проснуться не успела, как он на меня забрался. Сволочь, говорит Юлька, когда с ним познакомилась, ещё тот был кобель – две девки, три девки в одну койку, меня на групповуху склонял. Думала, что успокоился. Успокоился, как же.

Я не виновата, повторяет она, мне лучше улететь в Барнаул. Скотина, говорит Юлька, я на него год жизни потратила, пусть заплатит. Ну, я не знаю, говорит она, это ваши дела. Так просто не заплатит, говорит Юлька, я эту мразь хорошо изучила, надо заявление об изнасиловании писать. А что я Паше скажу? Паша не узнает, уверенно говорит Юлька, ты же заявление в московскую милицию подашь. До суда дело не дойдёт, выложит кругленькую сумму, чтобы скандал замять, одевайся, тут отделение недалеко находится, надо направление на медэкспертизу получить, пока сперма из организма не выветрилась.

А спермы в организме нет, говорит она, он мне на лицо кончил. Ах, ты блядь, кричит Юлька, может, ты и ножки добровольно раздвинула? Сама ты блядь, огрызается она, связалась неизвестно с кем. Не всем же замуж за тракториста в Барнополе выходить, кричит Юлька, распаляясь. Вот сука, подумала она, это так про Пашу, сына владельца частной автобазы, хорошо, что её не было на свадьбе, Юлька тогда торчала в Москве, по телефону намекнула, что с деньгами худо, на билет не хватит, а она сделала вид, что не поняла намёка. Да пошла ты, она торопливо собирает сумку, ноги моей здесь больше не будет. Вот расскажу твоему рогатику, как жёнушка в Москве себя вела, шипит пунцовая от злобы Юля. Ах, ты тварь, она с размаху даёт Юльке пощечину, только посмей. Юлька бросается на неё с кулаками, они возятся несколько минут, Юлька резко отталкивает её и уходит на кухню.

Очумевшая, она заталкивает вещи в сумку, одевается и выскакивает из квартиры. Вдохнув на улице морозного февральского воздуха, лихорадочно проверяет сумочку, слава богу, паспорт не потеряла. Возле неё останавливается шикарный чёрный автомобиль. Девушка, вы не подскажете, как пройти в библиотеку? Что, она оборачивается на голос, с водительского сиденья на неё смотрит с уверенной улыбкой Кирилл. Если в аэропорт, могу подвезти…

УТРО ТУМАННОЕ. ДВА.

Её снял Петя. Правильно подбирая выражения, любезно предложил подвезти. Она голосует на Спиридоновке, вот-вот начнётся дождь, зонтика, разумеется, с собой нет. В жизни он ещё толще, чем на экране, думает она, забираясь в огромный как вагон джип, сейчас предложит заехать к нему в гости. Куда, по-барски спрашивает Петя. Улица космонавта Волкова, говорит она. Возле Войковской, уточняет Петя, хорошо, как раз по дороге, я живу у Белорусского вокзала. Разумеется, думает она, только я сомневаюсь, что под такой толщей жира хоть что-нибудь шевелится. Модель, спрашивает Петя. Актриса, заканчиваю курс Васильева в ГИТИСе. У самого Васильева, Петя притормаживает от неожиданности. Ну, не совсем, стесняется она, у одного из его педагогов, сам Васильев в основном за границей, ставит. После окончания будешь в его театре работать? Не уверена, она уныло смотрит на дождь, заливающий улицы, в его театре свободных вакансий нет, в других – наших не любят. Приезжай вечером в гости, говорит Петя, у меня сегодня как раз небольшая тусня, актёры, режиссёры, бизнесмены, кое-кто из наших перцев-рокеров. Обзаведёшься полезными знакомствами.

Она рассматривает нижнее белье. Эти прикольные трусики ей подарили на одном из показов. Менеджер, по виду чистый гомик, вручил упаковку с таким видом, будто она просто обязана тут же отдаться на подиуме. Смешно, сзади одна ниточка, спереди свободный лоскуток, приподняла невзначай и вот она, заветная пещерка. Сегодня, что ли, надеть?

С Петей она, конечно, трахаться не будет, перебьётся, вонючий рокер, наверняка, нищета, одни понты, тем более что Макаревич выгнал его из «Машины» за наркоту. Как мне осточертели эти свободные художники. Вчера звонила хозяйка квартиры из своего сранного Брно, Юля, ты задолжала за пять месяцев, так никуда не годится, ты же утверждала, что с тобой подписали контракт на съёмки во французском фильме, извини, я спросила у девчонок в театре, те только посмеялись. Однушку в хрущобе ей сдала бывшая театральная художница, старая вобла, которая выскочила замуж за толстого и нудного словака. Подождёшь, думает она, нормальный человек в такой халупе даром жить не станет, клетушка пять на три, старый, проёбанный не одним поколением диван, унитаз протекает, лишний раз посрать не сходишь. Как же мне это надоело, ни славы, ни денег.

Среди компании Петиных приятелей она чувствует себя полной дурой. Нет, она, конечно, не ханжа, ничего не имеет против употребления кокаина, с достойным человеком могла бы и нюхнуть, но не с этими же рожами. Она догадывается, как вышедший в тираж Петя зарабатывает на жизнь и на кокс: знакомится в кабаках с озверевшими от бизнеса чуваками и зазывает участвовать в богемной жизни. Трудяги бывшие провинциалы честно верят, что богемная жизнь это когда долбишься в три часа ночи и просыпаешься в два часа дня. Лёгкие разговоры об искусстве и персонажах с малознакомыми фамилиями и красивые тёлки в качестве зазывалок, никакой меркантильности, всё только по любви. Сегодня зазывалкой выступаю я, думает она, ну, спасибо, Петруша, удружил, сука. Трудяги бросают на неё конкретные взгляды – триста баксов, фифа, больше семейный бюджет не велит.

А мы в театре репетирует Бёлля, говорит она, больше для того, что доказать самой себе, что она не такая. В образовавшейся тишине она слышит голос. «Глазами клоуна» или другую его вещь? Не предполагал, что российские театры когда-нибудь доберутся до Бёлля. Она смотрит на владельца голоса. Видимо, он пришёл недавно, она не помнит его среди прочих гостей. В восстановившем гвалте он подсаживается рядом. Кирилл, говорит он, предлагаю свалить. Куда, она не успевает сообразить. В китайский ресторан в гольф-клубе, он работает всю ночь. Или ты предпочитаешь оставаться в этом гадюшнике?