Крещение Руси - Андрей Воронцов

Слово «Мосох» (в русском переводе Библии – Мешех) в качестве названия мы встретим также в 27-й главе библейской Книги пророка Иезекииля, стих 13, где идет речь о былом могуществе Тирского царства: Иаван (Иония, Греция. – А.В.), Фувал и Мешех торговали с тобою, выменивая товары твои на души человеческие (т.е. рабов. – А.В.) и медную посуду, – а в 38-й главе, стихи 1 – 3, рядом с Мосохом-Мешехом появляется слово «Росс» (в русском переводе – Рош): И было ко мне слово Господне: сын человеческий обрати лицо твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я – на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала!

Таким образом, еще в глубокой древности в Малой Азии и Закавказье существовали земли, именуемые Мосох (в русском переводе Библии – Мешех) и Росс (соответственно – Рош).

Мы никогда не установим в точности, случайно ли они созвучны названиям Москва и Россия или, напротив, созвучны не случайно, а имеют некую многотысячелетнюю связь. Лингвисты и историки, во всяком случае, относятся к такого рода совпадениям с повышенным вниманием. И в этом есть смысл: совершенно разные, казалось бы, европейские народы, в племенных названиях которых присутствует трансформированный корень «кел»/«гел»/«уэл» – гелы, галлы, валлийцы, корнуолльцы, иллирийцы, – относятся все к одной кельтской группе. Так что попытки средневековых историков вывести из сходства племенных названий этническую преемственность московитов от мосхов вовсе не противоречат принципам современной лингвистики. Более того: лично у меня сложилось впечатление, что случайных созвучий в разных языках она практически не признает. Возьмите любой этимологический словарь, и вы тоже убедитесь в этом. Надо сказать и о том, что версия о связи московитов с легендарными мосхами принадлежит не русским авторам и даже не русофилам, а иностранным историкам позднего Средневековья, относившимся к России с предубеждением. Им не имело никакого смысла «удревнять» русский народ.

Мосоха называли праотцем московитов польские и немецкие историки XV – XVI веков. Б. Вапповский, М. Стрыйковский, Х. Моземан-Фаброниус, в XVII веке эта идея получила широкое распространение среди украинских ученых монахов (в ту пору малороссиян еще не смущало прямое родство с «москалями»). Под ее влиянием создан на основе древних летописей архимандритом Киево-Печерской лавры Иннокентием (Гизелем) первый учебник русской истории «Синопсис» (1674), по которому учились в наших школах вплоть до начала XIX века. (Отметьте, что именно на Украине, причем на русском литературном языке XVII века, был написан первый учебник русской истории, в котором утверждалось, что малороссияне, белорусы и великороссы – один народ!). «Мосохскую» теорию развивал также в своей книге «История о великом княжестве Московском» (1617) шведский военный агент П. Петрей, неоднократно бывавший в России. Он дал откровенно прошведскую трактовку событий русской истории и особенно эпохи Смуты, а выводя московитов от Мосоха, подчеркивал, что они переняли жестокие черты библейского прародителя.

И, наконец, уроженец Курляндии Якоб Рейтенфельс развернул в книге «Сказания о Московии» (1676) наиболее содержательную и последовательную историю эволюции легендарных мосхов в московитов. Рейтенфельс даже по нынешним параметрам был высокообразованным человеком. Свои выводы он подкрепляет выдержками из сочинений 24 античных, византийских и средневековых авторов, среди которых Геродот, Плиний, Иордан, Герберштейн, Поссевино, Буссов. Не названы, но были использованы Рейтенфельсом труды польских историков – Я. Длугоша, М. Меховского, М. Стрыйковского. Знаком он был и с сочинением А. Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно». Таким образом, Рейтенфельс подошел к своему труду чрезвычайно ответственно, изучив труды о Московии практически всех своих предшественников, а это в ту пору было не так просто ввиду закрытости большинства книжных собраний. В списке главных источников Рейтенфельсом указана и некая «Московская летопись» (вероятно, Московский летописный свод конца XV века). Неизвестно, читал ли он русские летописи лично (Рейтенфельс знал польский язык, а следовательно, за три года пребывания в России вполне мог изучить и русский), но не вызывает сомнений, что каким-то образом он был с ними знаком. Так, в «Сказаниях о Московии» Рейтенфельс пишет: «…летописи мосхов … утверждают, что мосхи – славянское племя из колена Иафетова» (книга 1, глава 2). В данном случае речь может идти о «Повести временных лет» Нестора-летописца и «Синопсисе» архимандрита Иннокентия. Но Рейтенфельс был знаком и с такими летописями, которые до нас явно не дошли: «В 552 году руссы вспоминают в своих летописях, что они выступили против императора Юстиниана в качестве союзников царя Тотилы вместе с соседями – готами из Скандинавии, что подтверждает и Димитрий, посол московский к папе Клименту VII…» (книга 1, глава 5). В этой же главе у Рейтенфельса сказано: «…будет уместно привести рассказ из новгородских летописей, излагающий событие, совершенно сходное с этим (имеется в виду восстание сарматских рабов в IV веке. – А.В.), ибо – говорит летопись – в то время в Угличе, одном из княжеств России, часть рабов возмутилась, и немедленно выстроился Хлопий-град, т.е. город рабов…» Новгородская летопись с таким рассказом нам неизвестна, зато сам рассказ известен по другому источнику – книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии» (1549), что, на мой взгляд, косвенно свидетельствует в пользу того, что упомянутая летопись всё же существовала.

Итак, какая же историческая картины вырисовывается из сочинения Рейтенфельса и трудов его предшественников, которые он широко использовал?

После того, как Господь разрушил Вавилонскую башню и смешал языки ее строителей, потомки сына библейского патриарха Ноя, Иафета, спустились с Араратских гор, к вершинам которых в свое время причалил Ноев ковчег, и отправились, как пишет Рейтенфельс, «на запад и север, в Натолию или Малую Азию, а отсюда, быть может, по наущению Ноя, одни переплыли морским зыбким путем через Пропонтиду и Босфор на населенные острова в архипелаге и в Европу, главным образом в Западную; другие же, с другой стороны, распространились вдоль Черного моря через Каппадокию, Колхиду, Грузию, Черкасию и вдоль Каспийского моря через Мидию, Албанию, Скифию и до самого севера и даже чрез Норвегию и Гренландию или иным самым путем в Америку, как это ясно доказывают исландские летописи». Так, по мнению Рейтенфельса, не противоречащему современным представлениям о направлениях миграций арийских племен, зародилась семья индоевропейских народов. Потомки Мосоха получили наименование мосхов, а страна их – Мосхи, по имени основателя. «…Мозоху, сыну Иафета, принадлежали в качестве первых поселений (колоний) в мире Каппадокия и вся область Трапезунтская и Колхида…» – продолжает Рейтенфельс.

Не исключено, что он имеет в виду завоевание в начале ХХ века до Рождества Христова индоевропейскими племенами, пришедшими с северо-востока (то есть с территории будущей Российской империи), малоазиатского государства Хатти и преобразование его в Хеттское царство, у которого Византия, а потом и мы позаимствовали герб в виде двуглавого орла. И не только, как выясняется, орла. В своей лекции на телеканале «Культура» в октябре 2010 г. известный лингвист В.В. Иванов говорил о связи древнеславянского языка с хеттским: в частности, что хеттское выражение «недеси» соответствует славянскому «на небеси». А советский историк В.В. Шеворошкин еще в 1975 г. писал в статье «Древние хетты»: «Понять хеттские клинописные тексты удалось лишь в 1915 – 1916 гг. чешскому филологу Бедржиху Грозному, который составил и первую грамматику хеттского языка. Грозный обратил внимание на совпадение множества хеттских слов и грамматических форм со словами и формами индоевропейских языков: латинского, немецкого, английского, славянских и др. (Все эти языки восходят к одному языку-предку, названному учеными индоевропейским)».