Дом духов - Кристофер Дж. Мур

– Не видала уже давно, очень давно, Вини.

Она моргнула, прикрыв веками влажные глаза, и медленно опустила красивый узкий подбородок. Потом раздвинула ноги, помахала рукой, растопырив веером пальцы с накрашенными ногтями, словно обмахиваясь веером, и подняла подол платья. И запрокинула голову назад с тихим стоном, когда инь[1]слева от нее наклонилась к ней с угрем. Его черная кожа переливалась в неоновом свете. Угорь медленно скользнул между расставленных ног шлюхи.

– Я думал, ты уже не у дел?

Она его не слушала. Это рассердило Кальвино. Он стукнул по стойке ладонью; красный неоновый свет отскочил от его висков, покрытых каплями пота.

– Я не видела Джеффа с тех пор, как это случилось. – Ее голос дрожал, это было ужасное сухое дребезжание, задыхающееся и пронзительное.

В углу четверо пожилых фарангов[2]пили пиво «Сингха» прямо из бутылок, их лица скрывала тень от клеток. Эти призрачные люди выглядели как жители Бангкока, пришедшие в бар, потому что им больше некуда было идти, и их желудки наполняло одиночество. Парни, чье нутро выела череда неудач, бесчестных поступков и полная унижений жизнь. Один лысеющий мужчина с потухшими глазами и безжизненными губами смотрел на проституток в глубоком, покорном молчании, в котором они, если бы внимательно прислушались, могли бы различить пронзительный вопль.

Полночь была временем кормления. Все в баре ждали, столпившись вокруг клеток. Хозяин бара прежде торговал лапшой с уличного прилавка возле отеля «Амбассадор». Его прозвали Быстрый Эдди, и он любил больших летучих мышей, длинноногих шлюх и пьяниц с деньгами. Летучие мыши питались мясом. Подав Вини второй двойной скотч, Быстрый Эдди сбросил белую простыню с тела фаранга, лежащего на стойке бара. «Что я за детектив?» – подумал Кальвино. Он уже бывал в баре и не увидел трупа в пяти футах от себя. Винсента прошиб пот. Он вытер ладони о брюки, потом поднял руку и потрогал свою пушку. Потом подошел к телу.

Это был Джефф Логан, канадец из Ванкувера. Раньше он работал инструктором по лыжам в Уистлере, пока не решил стать свободным фотожурналистом. У него было тело пловца, вьющиеся каштановые волосы, падающие на уши, аккуратно подстриженные усики и маникюр на руках. Джеффу было под тридцать. Он лежал обнаженный, не считая камеры «Пентакс» и пары объективов, покоящихся на его груди. Черные кожаные ремни свободно висели на шее. Ни единой царапины на теле, каждый волосок на своем месте.

Кальвино потряс тело. Бесполезно. По бледной, холодной коже он понял, что Джефф умер. Но он не мог удержаться, чтобы не попытаться разбудить его. В тот же момент нож Быстрого Эдди сверкнул в красном неоновом свете окровавленным серебром.

– Джефф, проснись, тебе надо уматывать отсюда, – прошептал Кальвино в ухо покойника.

Он попытался приподнять одно плечо. Оно было тяжелым, как тонна голубого льда. Один из пьяниц в углу зарыдал, закрыв лицо ладонями, и произнес:

– Он не знает, какой счет. Он не знает, что ты его прикончил.

– Мать твою, – вставил другой пьяница.

– Это ты его прикончил, – произнес один из фарангов из темноты. – Прикончил ради его денег.

С ладоней Кальвино капал пот, сердце билось неровно, всего раза в два или три быстрее обычного. Быстрый Эдди осмотрел клинок и начал резать тело на стойке.

– Я – Винсент Кальвино. Этот человек – мой клиент. Что здесь происходит, черт побери? Только тронь его, и я вышибу тебе мозги.

Он потянулся за своей пушкой, но его потная рука все время соскальзывала. Рванул кобуру. Но опоздал.

Нож Быстрого Эдди отрезал раздутый член Джеффа, одним движением открыл клетку и швырнул внутрь сырое мясо. Летучие мыши мгновенно бросились на него вниз и стали рвать когтями и зубами, пронзительно шипя и хлопая крыльями о стенки клетки. Быстрый Эдди улыбнулся и закрыл дверцу. Он не обращал внимания на Кальвино, который бросился к бару как сумасшедший и попытался схватить его руку с ножом. Он отбросил Винсента прочь, словно ребенка. Кальвино отлетел и упал на пол. Пока он поднялся на колени, Быстрый Эдди зашел сбоку, отхватил еще один кусок плоти с бедра Джеффа и поднял его, как листок с нотами, перед тем, как бросить летучим мышам. Глаза сидящего Кальвино оказались на уровне глаз девицы, которая согнулась пополам, вытаскивая угря из своей промежности; она перебирала его руками, словно моряк, взбирающийся по канату.

Внезапно Кальвино затаил дыхание. Он понял, что сейчас произойдет, но не мог остановить ее. Шлюха оттолкнула его ногой прочь, и ее смех рассыпался по комнате, когда она засунула ужа в глотку Джеффа.

– Кхан[3]Уини!

Голос кружился в отдалении и звучал так, словно звуки вылетали наполовину изо рта существа – наполовину человека, а наполовину пришельца с клювом, кричавшего в полночной тишине.

– Кхан Уини!

Звуки эхом доносились сквозь сновидение. В его груди разладился какой-то механизм, сердце разрывалось на части.

– Выпивка действует, – произнесла одна из проституток.

– Выпивка действует, – повторила другая.

– У меня сердечный приступ, – прошептал Кальвино, глаза его закрылись от боли.

Он вцепился пальцами в грудную клетку, от его движения револьвер отлетел и заскользил по полу. Но что бы ни делал, он не мог остановить землетрясение внутри своей грудной клетки. Это движение разрывало мышцы в клочки, похожие на кусочки горячей резины, отлетающие от автомобильной шины, лопнувшей на скорости шестьдесят миль в час.

Его руки и ноги потеряли чувствительность. Рот и шея, отключившись от нервов, онемели, а сознание утонуло в разбухающем «ничто», залитом потоком красного неона.

Древний зверь, весь состоящий из зубов и когтей, быстро придвинулся ближе, чтобы прикончить жертву, рычание и зубовный скрежет взорвались в его висках. Он нашел на полу свою пушку, перекатился на бок, встал на колени для стрельбы, подождал еще последнюю секунду, поднял полицейский револьвер тридцать восьмого калибра и прицелился. Прогремело два, три выстрела, голова чудовища запрокинулась и медленно рухнула вниз…

– Уини. Вы вставать сейчас. Вы очень поздно. Не есть хорошо для вас.

Винсент открыл один глаз и посмотрел в потолок. Было утро. Средних размеров геккон поедал таракана. Кальвино перевернулся на бок и посмотрел на будильник. Восемь часов, и кто-то издалека звал его по имени. Он перевернулся на бок. Тайка лет двадцати пяти, волосы спускаются до талии, голова склонена к плечу, смотрит на себя в зеркало над туалетным столиком. Она сморщила губы и нанесла красный блеск для губ. Потом взяла кусочек бумажной салфетки, прикоснулась к уголкам рта, скатала его в шарик и швырнула в сторону плетеной мусорной корзинки. Не попала. В этот момент она увидела в зеркало, что он за ней наблюдает.