Дитя слова - Айрис Мердок

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 124
Перейти на страницу:

Ветер сердито дребезжал стеклами, вызывая странное, но отнюдь не неприятное чувство одиночества, которое обычно порождает ветер зимой. После долгого дня, проведенного на службе, и толкотни в метро среди моих собратьев по поездкам в час пик я чувствовал себя усталым, мятым и грязным. Тяжелая однообразная жизнь благоприятствует спасению — говорят мудрецы. Наверно, тут нужно еще что-то, чего в моей жизни нет. Ох, эта тоска, вдруг пронизывающая тебя посреди повседневности! Я взглянул на два письма. Одно было от Томми, и я, не вскрывая, отложил его в сторону. В другом конверте был явно телефонный счет. Я вскрыл его и изучил содержимое. Затем вышел из комнаты, ногой распахнул дверь в комнату Кристофера и вошел. Кристофер сидел на полу по-турецки, подвернув под себя ноги, и разглядывал коробочку с каким-то порошком. Он с виноватым видом поднял на меня глаза и, увидев у меня в руках телефонный счет, покраснел. Он обладал поразительной способностью краснеть.

— Кристофер, — сказал я, — ты же обещал, что не будешь больше звонить в другие города.

Кристофер поднялся на ноги.

— Извините меня, пожалуйста, Хилари, мне следовало тогда еще сказать вам, только я до того боялся, пожалуйста, не сердитесь! Обещаю вам, этого больше никогда не будет.

— Ты и в прошлый раз обещал. Или это было обещание по-буддистски, не имеющее отношения к нашему миру, где человек появляется лишь на миг, но где надо платить за телефон?

— Теперь я в самом деле обещаю. И я с вами расплачусь.

— Чем же это? Ты уже должен мне квартирную плату за шесть недель.

— Я заплачу. Пожалуйста, извините, Хилари, и не сердитесь. Мне невыносимо, когда вы сердитесь. Я, правда, в самом деле обещаю, что никогда больше не буду так.

— Обещаешь. В самом деле обещаешь. Правда, в самом деле обещаешь. А где же начинается обещание по-настоящему?

— Я, правда, в самом деле искренне и честно обещаю…

— Ох, да прекрати ты, — сказал я. — Я ведь говорил тебе: если ты опять будешь звонить, я сниму телефон.

— Но вы же несерьезно, Хилари, нам нужен телефон, вы совсем иначе на это посмотрите…

— У меня не будет времени смотреть, — сказал я.

Я вышел в переднюю. Предмет раздора стоял на бамбуковом столике у входной двери. Я схватил шнур у самого пола и изо всей силы дернул. В ответ раздался треск, и розетка вылетела из стены, а вслед за ней — кусок деревянной обшивки и дождь штукатурки. Проволока выдержала. Я наступил на нее ногой и изо всех сил принялся дергать — наконец она лопнула, а я грохнулся спиной на столик. Под моей тяжестью столик отъехал к стене, и одна из ножек его подломилась. Телефон шмякнулся на пол и раскололся, обнажив многоцветное переплетение проволочек. Диск вылетел и откатился в угол. Тишина.

— Ой… Хилари… — Кристофер, бледнее бледного, уставился на обломки. Он был потрясен.

Я ушел к себе в спальню и захлопнул дверь. Я бы с удовольствием тотчас покинул квартиру, но в этот вечер я ужинал у Импайеттов (был четверг), и я обычно переодевался (не в «вечерний костюм», а просто надевал рубашку с галстуком). Я даже брился для них. К пяти часам мне всегда требовалось побриться, но брился я только по четвергам. Покончив с этой церемонией перед умывальником в спальне, я снял засаленный галстук и несвежую рубашку, в которой был на работе, и надел белую рубашку с вполне приличным шейным платком. Я причесался, натянул пиджак, затем — пальто. Я уже жалел, что сломал телефон. Ведь я выпил всего две порции в баре на станции Слоан-сквер по пути домой. А что, если я срочно понадоблюсь Кристел? Я вышел из спальни.

Кристофер все никак не мог успокоиться и не уходил, дожидаясь меня.

— Хилари, мне ужасно неприятно, пожалуйста, не злитесь на меня, я починю столик… — Он говорил так, точно это он его сломал.

— Я и не злюсь, — сказал я. Кристофер стоял между мной и дверью. Я взял его за плечи и мягко отодвинул в сторону. И почувствовал, как он съежился (от страха, от отвращения?), когда я дотронулся до него. Я вышел на площадку. Из темноты своей прихожей мистер Пеллоу остекленелыми глазами смотрел на меня. Теперь он сидел. Его уволили за то, что он ударил распоясавшегося ученика. Как я его понимал. Я спустился в лифте — на этот раз один. На улице дыхание осени кружило листья, газеты, старые коробки из-под сигарет. Подходя к парку, я почувствовал себя немного лучше. К северу от парка и к югу от реки Лондон кажется нереальным. Чувство нереальности достигает своего апогея на поистине ужасных холмах Хемпстеда. Для меня парк был огромной полосой зелени, лежавшей между мною и землей обетованной, куда, как я когда-то думал, мне предначертано вступить. Но этого не произошло. Оказалось, что я не гожусь для обычной жизни. Я всегда жалел, что слишком поздно родился, чтобы участвовать в войне. Мне бы война понравилась.

— Хилари, милый, — произнесла Лора Импайетт, открывая дверь и целуя меня.

Импайетты, бездетная пара, широко занимавшаяся благотворительностью и всякими добрыми делами, жили на Куинс-Гейт-террейс, на нижних этажах весьма внушительного дома. Я повесил пальто в передней, как уже давно приучила меня Лора, и прошел следом за ней в гостиную.

— Привет, Хилари, — сказал Фредди, открывавший бутылку. Клиффорд Ларр, который порой бывал здесь по четвергам, холодно мне поклонился.

Фредди Импайетт и Клиффорд Ларр — оба работали в моем учреждении. Я говорю «моем», хотя это скорее их учреждение, так как оба они по рангу выше меня. Да это и не трудно. Работал я на Уайтхолле, в государственном департаменте — неважно каком. Работал в отделе, именуемом «ведомственным» и занимавшимся управленческими делами. Я занимался оплатой служащих — не метафизикой, а реальностью. Это была нудная, не требовавшая особых способностей работа, но она не вызывала у меня отвращения. У меня было весьма скромное, незаметное место, и когда подходило время передвижений, меня всякий раз «обходили». (Образно это можно было бы выразить так: победоносное хлопанье крыльев, затем — тишина.) В чиновничьей иерархии, если не считать машинисток и клерков, я стоял на самой низкой ступеньке. Я работал на человека но имени Данкен, ныне временно откомандированного в министерство внутренних дел; он работал на некую миссис Фредериксон, ныне в отпуску по беременности; она работала на Фредди Импайетта; тот работал на Клиффорда Ларра; а тот работал на некую персону, слишком высокую, чтобы здесь о ней упоминать; эта персона работала на другую, еще более высокую персону; та персона работала на главу департамента — сэра Брайена Темплер-Спенса, который вот-вот должен был уйти в отставку. На меня работал Артур Фиш. На Артура Фиша не работал никто.

Итак, Фредди был по рангу много выше меня, а Клиффорд Ларр исчезал где-то в сияющих высях. Таким образом Фредди и Лора Импайетт, регулярно приглашая меня к себе, проявляли отменную доброту, поскольку я был почти никто. Доброта эта была тем более отменной, что оба они — и Фредди и Лора — были снобы, не закоснелые, конечно, а тихие, интеллигентные, скрытые снобы, какими в большинстве своем являются культурные люди среднего сословия, если положительные свойства характера или образование не удерживают их. Лора и Фредди гонялись за всякого рода «величинами», тщательно поддерживали знакомство с ними и приглашали к себе на ужин, но, конечно, не но тем дням, когда я бывал у них. На коктейли к себе они не приглашали меня никогда. Люди вроде Клиффорда Ларра, занимавшие высокое положение в обществе, редко появлялись здесь по моим дням, а титулованные особы и знаменитые писатели — вообще никогда. Лора воображала, что удачно прикрывает эту дискриминацию фразочками вроде: «У нас не будет никого — мы ведь эгоисты и не хотим, чтобы кто-то еще наслаждался вашим обществом!» Тем не менее тяга к высшим сферам делала лишь более трогательной их безвозмездную доброту ко мне. Они не сразу поняли особую суровость моего жизненного уклада, а когда поняли, стали с ней считаться. Итак, я ужинал у Импайеттов каждый четверг. Случалось — правда, не часто, — что они отменяли ужин ради чего-то более интересного. Но никогда не предлагали встретиться в другой день.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?