Борк - Владимир Никольский

мужчина в годах с пышной седой бородой до самого пуза, перемещал руку с рукояти ножа к зубочистке в зубах и обратно, как будто не мог определиться, что сейчас важнее: зарезать Борка, либо поковырять зубы.

— Четыре охотника за месяц! ч е т ы р е! — протянул Лиам. — Это четыре лука, ножа и восемь рук! С такими темпами к концу года у нас останутся старики, женщины да дети! Кому прикажешь в лес ходить? А?

Лиам не просто был раздражён, он злился. Борк делал вид, что внимательно слушает главу селения. На самом деле он валился с ног от усталости и всё чего ему сейчас хотелось это запереться в своей хижине и трое суток к ряду просто спать, не реагируя на внешние раздражители.

Кроме того, как глава поселения Лиам должен предоставить каждому охотнику, вернувшемуся из леса хотя бы день на отдых, а уж потом доставать расспросами, тем более если охотник вернулся с добычей.

Но это не его случай. В селении давно бродит слушок о проклятии Борка: каждый раз отправляясь с группой в лес он возвращался один: цел, невредим, да ещё и с добычей. Люди давно перестали радоваться добыче Борка, понимая какая цена за неё уплачена, перестали шушукаться за его спиной, обсуждая очередных неудачливых компаньонов. Охотники всё реже, а в последние месяцы и вовсе перестали изъявлять желание отправиться в самоубийственный поход за пропитанием.

Понятное дело, леса в округе не место для увеселительных прогулок, но испытательный полигон, на котором охотники оттачивают своё мастерство каждый раз подвергая себя опасности.

Поначалу никто не верил, что существуют какие-то там проклятия, охотники сами отправлялись с ним в путь, стараясь доказать, что такие разговоры — это пустое сотрясание воздуха. Когда Борк возвращался, у местных желание что-то доказывать почему-то улетучивалось, как утренний туман.

— Я их за собой не тащил, это были их решения.

Лиам злобно сверкнул глазами. Возможно, Борк проклят, но тем не менее всегда возвращается с добычей. С каждым разом, поминая его компаньонов, Лиам своей властью урезал долю Борка, вынуждая того чаще отправляться на охоту. По законам селения, которые установил глава много лет назад, охотник обязан сначала накормить стариков, принося дань уважения возрасту и заслугам, потом семью: женщин и детей, и в последнюю очередь себя.

— Я заберу ногу, — сказал Борк глядя в глаза главе селения.

Лиам, делавший в этот момент глоток талого снега, поперхнулся и закашлялся.

— Целиком? — возмутился он хриплым голосом изрядно прокашлявшись. — это ж тебе на недели две хватит!

— Да. — Борк сосредоточено смотрел в свинячьи глаза главы и ждал его реакции.

— А люди что будут есть? Ты о них подумал? — Возмущение Лиама росло с каждой секундой. Борк понимал к чему этот разговор в итоге приведёт и надеялся на этот финал.

— Ну так отдай им свою долю, или иди сам за добычей — ты глава поселения, Лиам, это твоя головная боль. — Борк почувствовал, как его плечи расправились, камень с души медленно покатился к своей пропасти.

— Да как ты смеешь, щенок! Сопляк! — Лиам содрогался в приступах бешенства, брызжа слюной. Его жирное рыло запотело в считанные секунды.

— И что ты сделаешь? — Борк вскочил на ноги. — Объявишь меня изгоем, выгонишь из деревни? Когда ты сам ходил на охоту? Сколько добычи ты принёс? Ты вообще когда-нибудь ходил на охоту?

Лиам выхватил нож, но воспользоваться им не успел: Борк перехватил его руку и точным ударом в живот заставил старика скрючиться от боли и уронить свою тушу на своё кресло.

— Неблагодарный сопляк, — простонал Лиам громко пуская ветры.

— Два года назад я нашёл их. — Борк выпрямился, растирая кисть, — я нашёл своих родителей. О, у них всё хорошо, спасибо, что спросил. Они мне рассказали, кто ты и что ты. Все эти годы они собирали раненных или заблудших охотников, и таких же как и они — изгоев, отстраивали всё с нуля. С тех пор, мало по малу, я отводил к ним наших людей, несогласных с тобой, упрямым жадным стариком, который половину добычи оставлял себе, а остальное распределял на всё селение, который даже в самые голодные дни жирел как на дрожжах.

Камень рухнул в пропасть, Борк уже не чувствовал усталости. Он стоял над стонущим стариком, испытывая брезгливость и отвращение.

— Сегодня я заберу остальных, кто захочет со мной пойти, и больше ты меня не увидишь.

Борк поднял нож Лиама, сжал его крепко в руке и вышел вон, оставляя хнычущего старика один на один с собой.