Семейный альбом - Даниэла Стил

Когда заиграл оркестр, жара уже несколько спала, и воздухнаполнила чувственность. Все ощутили, как встрепенулись их тела, чего давно ужене бывало. Это не голод – чувство было более глубоким и нежным и навернякаиспугало бы их, продлись еще. Они ощутили первое движение плоти только сейчас,когда ждали ее. При звуках кларнета у каждого дико забился пульс. Музыкаперевернула душу, стиснула болью сердце; они затаили дыхание, застыли. Сценабыла пуста, темна… и внезапно в неясном свете они увидели ее. Тонкий лучиквыхватил Фэй откуда-то издалека. Сначала нашел ее ноги, потом – всплесксеребра, яркое сияние, точно исходящее от падающих звезд в летнем небе… Мужскоенутро заныло, и тут она явилась им во всем блеске. Полное совершенство,божество в серебряном парчовом платье. Раздался единый вздох мужчин, смотревшихна нее, и в нем смешались желание, экстаз и боль. Ее оттененная великолепнымсеребряным платьем кожа напоминала бледно-розовый бархат. Длинные светлыераспущенные волосы цвета спелых персиков. Огромные глаза искрились, губыулыбались, она протягивала к ним руки, а голос был глубже, чем у любой женщины,которую они могли вспомнить. Она была красивее всех, известных им раньше… Онаплавно двигалась по подмосткам, и платье открывало немыслимо изящные,безупречные бедра.

– О Боже… – пробормотал кто-то в заднем ряду, ивсе вокруг невольно улыбнулись.

Все они чувствовали то же, что и этот парень. До последнегомомента они не верили, что такая знаменитость выступит перед ними. Фэй Прайсдавала подобные представления по всему миру – Тихий океан, Европа, Штаты. Черезгод после Пирл-Харбора всех, кто не воевал, охватило чувство вины, и она сталагастролировать. Это длилось уже больше года. Недавно Фэй прервала гастроли,чтобы сняться в очередном фильме, но теперь снова отправилась в путь… И сегодняона здесь, с ними.

Чем больше она пела, тем все более скорбным становился ееголос, и сидевшие в переднем ряду видели, как пульсирует жилка на стройной шее.Она была живая… она была человеческой плотью… О, если бы они могли дотянутьсядо самодельной сцены, дотронуться до нее, почувствовать ее, вдохнуть запахтела. Они ловили ее взгляд, и мысль, что Фэй Прайс смотрит в глаза именно ему иникому больше, пела в каждом из них.

В двадцать три года Фэй Прайс уже стала голливудскойлегендой. В первом фильме она снялась, когда ей было девятнадцать, и с тех порбыстро понеслась по дороге успеха. Красивая, яркая, она необыкновенно хорошоделала все, за что бы ни бралась. Ее голос напоминал то расплавленную лаву, топлавящееся золото, волосы сверкали, точно вечерний закат, зеленые глаза на лицецвета слоновой кости искрились, как изумруды. Но дело было не в чертах лица илиголосе, не в коже, не в стройной изящной фигуре, не в мягких округлостях бедер,налитых грудях, а в том огне, который горел в ней, светился в ее глазах, смехе,голосе, даже когда она просто разговаривала, – вот что покоряло мир. Онабыла женщиной в самом прекрасном смысле этого слова. Она была такой, что всемужчины жаждали прильнуть к ней губами, женщины не могли оторвать от нее глаз,дети любовались ею. Она была похожа на принцессу из далеких, давних грез.

Закончив школу, Фэй приехала в Нью-Йорк из маленькогогородка в Пенсильвании и стала фотомоделью. За шесть месяцев она добиласьбольшего, чем любая другая девушка из этого города. Фотографы обожали ее, илицо Фэй смотрело с обложек почти всех мало-мальски приличных журналов страны;но по секрету она признавалась друзьям, что ей скучно. От нее так малотребуется, говорила Фэй, всего ничего – просто позировать. Она пыталасьобъяснить это, но девушки смотрели на нее, как на сумасшедшую. И только двоемужчин поняли, что она собой представляет. Один из них, Эйб Абрамсон, позднеестал ее агентом, а другой, Сэм Уормэн, продюсером – он-то вовремя догадался,что это золотая жила. Обратив внимание на ее фотографии на обложках, он отмстил– хорошенькая, но когда встретился с ней, понял, что она великолепна. Еедвижения, взгляд, а какой голос… Сэм в ту же секунду смекнул, что эта девушкавыстоит в борьбе. Он инстинктивно почувствовал, что ей плевать на все, что вокруг,вне ее. То, что говорил о Фэй Эйб, было правдой. Она была потрясающая.Уникальная. Звезда. Ко всему, что Фэй Прайс желала, она стремилась всемсуществом. Она жаждала работать, выполнять все его требования. И он требовал.Давал ей шанс, о котором она так мечтала. Эйбу не пришлось долго ееуговаривать. Сэм привел Фэй в Голливуд и дал роль в фильме. Маленькую роль,проходную. Но ей каким-то чудом удалось влезть автору под кожу. Бывали моменты,когда тот откровенно признавался, что лишится с ней рассудка, но она настолькоглубоко прочувствовала эту роль, что зрители были в восторге и от фильма, и отнее. Роль была немного смелой, но от того, как она засветилась, пропущеннаячерез игру Фэй Прайс, у людей перехватывало дыхание. Что-то магическое было вней, полудевочке, полуженщине, из эльфа превращавшейся в сирену, а потомнаоборот. Она умела вызывать всю гамму человеческих чувств одной только мимикойи игрой невероятно глубоких зеленых глаз. После этой роли ей сразу предложилиеще две, а за четвертый фильм Фэй Прайс получила «Оскара». За четыре года послепервой роли она снялась в семи фильмах, а на пятом в Голливуде вдругобнаружили, что Фэй еще может петь, что она и делала сейчас – пела, выворачиваядушу наизнанку, разъезжая по всему миру. Всю себя и все сердце она отдавалаэтим мужчинам, как и всегда, когда что-либо делала. Фэй Прайс была цельнымчеловеком; в двадцать три года в ней уже никто не видел девчонку, она былаженщиной. И мужчины понимали это. Смотреть, как Фэй Прайс движется по сцене,слышать ее пение, видеть ее перед собой – значило понять, чего хотел ГосподьБог, создавая женщину. Она была совершенна, и сегодня вечером каждый смотревшийна нее жаждал прикоснуться к ней хотя бы на секунду, оказаться в ее объятиях,нежно прижаться к ней губами, провести рукой по светлым шелковистым волосам…Они мечтали ощутить ее дыхание на своих плечах… услышать тихий стон. И вдругстон раздался, и совсем не тихий, это расчувствовался какой-то парень, впившисьв нее глазами; послышался чей-то хохоток, но ему было плевать на это.

– О дьявол… Фантастика! – Глаза парня загорелись,как у ребенка на Рождество.

Мужчины понимающе заулыбались. Сперва они рассматривали ФэйПрайс в полном молчании, но уже минут через тридцать не в силах были сдерживатьэмоции – закричали, засвистели, протянули к ней руки, завыли. После последнейпесни они орали так долго и неистово, что она спела еще пять или шесть на «бис»и лишь после этого покинула сцену, скрывая навернувшиеся слезы. Какую жемалость могла она для них сделать – спеть несколько песенок, поразитьсеребряным платьем, разрешить увидеть кусочек женской плоти – множеству мужчинв ночных джунглях за пять тысяч миль от дома. Кто знает, сколько из нихвернутся? От этой мысли сердце ее разрывалось на части. Вот почему она приехаласюда, вот почему должна сделать все для них. Приезжая к солдатам, она позволяласебе выглядеть соблазнительной сиреной, а не невинной девушкой. Дома она скорееумерла бы, чем появилась на людях в платье с разрезом чуть не до пупка, но разименно такой хотели ее видеть эти разгоряченные, но опустошенные мужчины, онане должна лишать их иллюзорного удовольствия. В конце концов, они егозаслужили.