Навстречу белому медведю - Олег Бундур

В реакторе есть специальное вещество – уран. Как и всё в мире, уран состоит из атомов. Атомы расщепляются, выделяют энергию, и она движет ледокол. Понятно? Наверное, нет. Давайте по-другому.

Гранаты любите? Вот представьте, что гранат – это атом. Если начать расщеплять его на зёрнышки, что получится? Вкуснота! Вы этой вкусноты наелись, подкрепили свои силы и побежали гулять.

Так и атом в реакторе расщепляется и выделяет много тепла. Тепло греет воду, вода превращается в пар, пар заставляет работать двигатель, двигатель крутит вал, на котором огромные двухметровые лопасти. Лопасти вращаются, как бы отталкиваются от воды, и ледокол движется.

Чтобы двигать такую громадину, как ледокол «50 лет Победы», нужно семьдесят пять тысяч лошадей. Представляете? А атомные реакторы вдвоём справляются. Ну, вот где-то так… Я атомные реакторы видел, но, честно говоря, до конца так и не понял, как они работают. Может, вы вырастете, станете ядерными физиками и мне объясните.

В день, когда мы отходили от мурманского причала, была небывалая жара – двадцать шесть градусов. Ну, для вас это, может быть, и обычная температура, а для северного города, стоящего вблизи студёного Баренцева моря, – очень много.

Ну вот и отошли мы от причала. И сначала я выходил на палубу в рубашечке с короткими рукавами, потом стал надевать пуловер, затем на пуловер свитер, потом на всё на это тёплую куртку с надписью на спине «Росатомфлот». Такие куртки носят все члены экипажа атомного ледокола.

Когда вы лежите на горячем песочке у южного моря при тридцатиградусной жаре, вам хочется прохлады.

Вот и я не однажды, страдая от жары, просил:

– Ой, хотя бы немножечко снежком посыпало. Ой, не могу больше…

Сейчас на палубе меня сечёт снег, ветер пронизывает. Хочется в каюту, в тепло. Зашёл, щёки от снега и ветра горят, руки задубели, ручку не удержать. Это я пишу уже после горячего душа и чая.

Когда будем возвращаться домой, я сначала сниму куртку, потом пуловер, на причал спущусь в рубашечке с короткими рукавами…

И я теперь точно знаю: если мне снова будет жарко, никогда не стану желать, чтоб меня снежком посыпало. Зима и сама придёт. А лето быстро пролетает, особенно у нас, на Крайнем Севере.

Вот скажите, чем можно измерять расстояние? Вы ответите: километрами. Кто-то вспомнит: милями. Правильно, молодцы!

А если услышите: Северный полюс на двадцать градусов севернее Мурманска, вы, наверное, подумаете, что на Северном полюсе холоднее на двадцать градусов, чем в Мурманске. Ну, вообще-то, конечно, холоднее, но тут речь о том, что Северный полюс дальше Мурманска на двадцать градусов.

Как это? Давайте разбираться. Нарисуйте окружность, это и будет как будто земной шар. Вверху Северный полюс, а внизу – Южный.

Проведите прямую линию от полюса к полюсу. А через её центр – вторую линию. Это будет экватор. Ну, вы знаете, что вокруг Земли по её середине проходит самый жаркий экваториальный пояс. Там круглый год бананы растут. Стоп! Об этом не будем.

Видите, на вашей окружности получилось четыре прямых угла. Возьмём, например, верхний правый угол, одна его сторона выходит на Северный полюс, а вторая идёт по экватору.

Я вот со школы помню, что прямой угол – девяносто градусов. Понимаете, к чему я? Если из этого угла провести девяносто лучей через одинаковые расстояния, они выйдут на поверхность земли и разделят ее на девяносто равных частей, или градусов. Нулевой градус будет проходить по экватору, а девяностый выйдет на Северный полюс. Вот! А наш Мурманск находится на семидесятом градусе.

Придумали это англичане. Они хитренькие! Первыми успели измерить расстояние от экватора до полюса – эти 90 градусов, и оно оказалось равным 5400 милям[1]. А один градус равен 5400 ÷ 90 = 60 миль.

Но мы-то пользуемся километрами! Пока хитрый англичанин преодолеет на весельной лодке одну милю, мы вместе с вами на своей лодке за это же время пройдём один километр восемьсот пятьдесят два метра, или 1852 м.

И мне теперь интересно вот что. Если вы знаете, что от Мурманска до Северного полюса 20 градусов, знаете, что один градус равен 60 милям, а одна миля равна 1852 метрам, сможете посчитать, сколько километров от Мурманска до полюса?

Я посчитал в столбик, у меня получилось 2222 километра. Но вы-то, наверное, точнее посчитаете…

Видите, всё просто.

И теперь, если вы вдруг заболеете и температура поднимется до 38,6, в школу не ходите, а позвоните своей учительнице и скажите:

– Мариванна, у меня температура подскочила на двести двадцать два километра!

Учительница, конечно, поверит, что вы заболели. Здоровый бы ученик сказал: на два градуса!

В путешествие я взял с собой географическую карту Арктики. Вы, наверное, встречали такую. На ней вид как бы сверху: в центре Северный Ледовитый океан, покрытый белым пятном льда, вокруг синяя вода морей, а дальше – земли: север нашей страны, Канада, Гренландия.

Я вообще с детства к географическим картам с трепетом отношусь. Дома над столом у меня висела большая карта мира. Надоест уроки учить, начинаю путешествовать. Где я только не бывал! До сих пор помню моря и океаны, государства и столицы.

Вот и тут на ледоколе я задавал вопросы штурману, копался в его штурманских картах и даже рассказал ему о дрейфе корабля Нансена «Фрам». Штурман смотрел на меня уважительно.

Так что напрасно мама мне говорила несколько раз за вечер, пока я готовил уроки:

– Смотри в учебник, а не на карту!

Если б я не смотрел на карту, то сейчас бы не стоял на мостике ледокола, идущего к Северному полюсу!

Ага, это я про себя! И вот почему.

Я дружу с нашим Кандалакшским заповедником, и он со мной дружит. Конечно, не сам заповедник дружит – он огромный, десятки островов в Кандалакшском заливе Белого моря, острова в Баренцевом море. Дружат со мной учёные, которые там работают.

Когда я собирался на Северный полюс, учёные попросили, чтобы я по пути записывал координаты тех мест, где замечу морских птиц и зверей.

Такое поручение мне очень льстило: я тоже вроде бы становился учёным, хоть на время, но учёным!

С координатами было просто: на мостике есть навигатор, и он по спутникам определяет широту и долготу.