Сверхсущественное в Магической Академии - Кристина Юраш

Старенькая, сгорбленная уборщица открыла двери, неся перед собой заклинанием ведро. Двери закрылись на замочек, а ведро отправилось выливаться.

Она щелкнула пальцами, а рядом с ней появилась перепуганная  иллюзия толпы учеников, которые жались друг к дружке. Бабулька осмотрелась по сторонам, а в руках ее появился иллюзорный нож внушительных размеров.  Я смотрела на иллюзию кровавого месива, слышала тихие визги и писки. Один из иллюзорных учеников, оставшийся в живых после жестокой расправы, полз в луже крови, но его настигла неминуемая иллюзорная кара.

― Я же сказала, ― произнесла старушка, склоняясь над конвульсивно― дергающимся  трупом. ― Не ходить по вымытому!

Я сглотнула, вжимаясь в стену. Иллюзия исчезла, а бабушка кряхтя направилась к двери, конвоируя заклинанием ведро.

Только я зашла в кабинку, как дверь воровато открылась. Я встала на цыпочки и выглянула. Напротив зеркала стоял  Коршун― преподаватель боевой магии. Мужик, напоминающий гору мускулов, который постоянно орал, что настоящего боевого мага нет слабостей, осмотрелся по сторонам и достал розовый тюбик с женской гигиенической помадой и стал профессионально красить губы в обрамлении густой черной бороды. Он сложил губки бантиком, сдвинул брови и причмокнул.

― Надо было персиковую брать с единорожками, ― басом выдал он, рассматривая на ладони розовый тюбик «Маленькая фея». Он поцеловал тюбик, пряча его в карман плаща. Звеня доспехами, он удалился из туалета.

Только я собралась с духом, как дверь с ворчанием открылась, и в нее вошел Сморчок ― преподаватель истории магии и артефактов.

― Долой магическое правительство! Долой коррупционеров! Даешь магическую революцию! ― бухтел Сморчок, брезгливо вытирая руки платочком. ― Или хотя бы откройте мужской туалет в Северной Башне!

Он зашел в кабинку, а оттуда послышалось:

― Эх, старые мы с вами стали… Ну давайте, ваше высочество! Мы же столько вместе прошли…  Снизойдите до милости! ― вздыхал голос из соседней кабинки, пока я сидела затаившись и прислушиваясь. ― А помните ту студентку пятьдесят лет назад? По вашей милости нас чуть не выперли из Академии! Что ж вы так, ваше величество! Одного лепесточка не хватило! Позор вам!

Дверь открылась, а оттуда вышел сгорбленный сморчок.

― Срочно! Срочно в кабинет ректора! Внеочередное совещание по поводу призрака! ― послышался голос в коридоре.  ― Весь педсостав должен явиться к ректору! Такого наш призрак точно не переживет!

Я вздохнула, слыша беготню по коридорам. А вот теперь мне самой страшно.

― Ну что? Покажем им, где раком зимуют? ― поинтересовался голос тьмы, пока я осторожно приоткрывала двери, стараясь не привлекать к себе повышенного внимания.  Краем уха я послушала,  о чем говорят преподаватели, чувствуя, что такое мне и в страшном сне не приснится!

― Меня лишили магической силы, ― отозвалась я, видя, как ученики покидают аудитории.

― А меня совести, ― послышался голос тьмы, пока я понимала, что живой из Академии я точно не выйду!

Трудно взять себя в руки, если они трясутся!  Я сидела на стульчике, чувствуя, как стул вибрирует вместе со мной, пытаясь унести меня по коридору подальше от ужасно двери.

― Милдред Бембридж! ― послышался  раздраженный голос, а я едва не сползла по стенке, сливаясь с ней и чувствуя, как зубы выдают тревожную чечетку. В голове от ужаса все смешалось. Дышать удавалось строго через раз…

Дверь с грохотом закрылась, пока я усиленно вспоминала хоть что―  нибудь из учебника. «На огненный шар, погруженный в человека, действует сила сопротивления, равная визгам жертвы: «Мама! Убивают!» и «Помогите! Горю!», ― пронеслось в голове, а я доедала себя за то, что вчера вместо подготовки к экзаменам читала сборник магических анекдотов!

― Если бы я не х―х―ходила в т―т―туалет, то сэкономила т―т―три часа, которые могла бы потратить на подготовку к экзамену! ― прошептала я, представляя сколько времени у меня было. ― А если бы не ела, то двадцать часов! Почти сутки получаются!

Дверь открылась, а оттуда огненным шаром вылетела Милдред, бледная и перепуганная.

― Что спрашивали? ― налетели на нее со всех сторон товарищи по несчастью. Она что―то пыталась объяснить, сползая по стенке. «Позовите некроманта! Нам нужно знать, о чем спрашивали!». Ее пытали заклинаниями, но она лишь всхлипывала, что получила «В. Возможно и лучше».

Давай, Иви, вспоминай! Параграф первый. Основы прорицания на кофейной гуще для чайников. Мозг отказывался работать, подсовывая мне все, что угодно, кроме нужного.

― На высший бал нужно предсказать, к―к―какой билет вытянешь, ― послышался слабый голос Милдред. «Мы ее теряем!», ― послышались встревоженные голоса, когда она снова попыталась сползти по стенке.

Дверь  снова открылась, заставив всех притихнуть: «Иви Блэкроуз». Что? Я? Уже? Так быстро? Я не готова! А можно еще пару минут? "Тумс―тумс―тумс!", ― колотилось в груди мое сердце, когда голос повторил: "Иви Блекроуз!".

Я шла по живому коридору, опустив глаза. «Я заберу твой учебник!», ― послышался голос за спиной, пока я на негнущихся ногах входила в экзаменационную аудиторию. В воздухе висел тяжелый запах благовоний, на столике перед роскошным столом комиссии поблескивал в свете свечей  хрустальный шар. Рядом с ним лежала колода старинных карт.

― Проходите, студентка, ― послышался слабый голос старого ректора, а его иссохшая рука указала на парящие в воздухе билеты. ― Говорите,  какой билет вытяните, и получаете высший бал…

Вчера я вусмерть уморила свой хрустальный шар, задавая ему этот вопрос. Сначала он показал мне «гроб», потом «сердечко», а потом вообще отказался со мной разговаривать, банально скатившись со стола и разбившись вдребезги. С пронзительным криком мелкая магическая сущность, пойманная в шар, издохла прямо на полу в жутких муках. Хотя изготовители шара гарантировали вежливые ответы даже на тысячный вопрос за день «А он меня любит?».

― А―а―а…. ― открыла я рот, глядя на старенького ректора. Седую голову венчал огромный колпак со всеми регалиями, которые уже не помещались на мантии. ― Любовь до гробовой доски?

― Тяните, ― махнул рукой ректор, пока комиссия сидела и обсуждала что―то свое, поглядывая в экзаменационную ведомость. Моя дрожащая рука тянулась в сторону билетов. Пальцев коснулась бумажка, а я вытащила ее, медленно разворачивая.

― Гадание на судьбу, ― разочарованно прошептала я, понимая, что высшего бала мне уже не видать. «Как же душно здесь!», ― обмахивалась парящей в воздухе бумажкой Мадам Донжур ― преподаватель заклинаний. «Холодно!», ― зашипел на нее Данстар ― преподаватель зельеварения, глядя на меня мутным взглядом хронического дегустатора. Недавно он выпил какое―то зелье, и его кожа приобрела голубой оттенок.