Шесть лет - Эль Севено

Я беру сверток, который он мне протягивает, – картонный конверт – и, не оттягивая момент, открываю его. Внутри рамка с фотографией, сделанной в канун Нового года, который мы встречали все вместе: мой отец, мы с сестрой, бабушка, Брис, Льюис и Раф с мамой. Последнее Рождество. Пока все не испортилось и мы не уехали.

– Прекрасно, – еле слышно говорю я, рассматривая лица на фотографии, сосредоточившись на моей бабушке и тринадцатилетнем мальчике, сидящем с нами.

Я помню ребенка, с которым нянчилась, когда его мать работала допоздна. Помню его угрюмое лицо, когда Брис слишком сильно его дразнил, его смех, когда мы устраивали вечер игр, и Раф пытался объединиться со мной.

Я представляю, как этот маленький мальчик упаковывает фото. Даже если он больше не выглядит как маленький мальчик…

– Он любил твою бабушку.

Я глажу снимок, хватаясь за наши общие воспоминания. Все эти игры в прятки, фильмы ужасов, которые мы тайком смотрели, городские балы, куда ходили вместе, лыжные спуски, как только открывались трассы, послеобеденные катания на санках…

– Я не знала. Мой отец оставил всех…

– Мне кажется, Раф все понимал. Он специально сохранил фото.

– Он поступил правильно.

Я тронута тем, что обо мне так позаботились.

– Мне надо подойти к маме, – смущенно объясняет Брис. – Был рад пообщаться с тобой, хотя хотелось бы, чтобы наша встреча произошла при других обстоятельствах. Если решишь приехать, позвони мне, хорошо?

Я киваю с печальной улыбкой, и Брис снова обнимает меня.

– Надеюсь, скоро увидимся, – шепчет он мне на ухо.

– Я тоже на это надеюсь, – отвечаю я по привычке.

Он смотрит на меня в последний раз, а затем уходит.

Глава 1

Вик

Я поднимаю металлический занавес – он издает совершенно отвратительный скрежет.

Лето в самом разгаре, на мне только майка, короткие шорты и легкие теннисные туфли, но от палящего зноя на спине уже появилась испарина. Летний сезон здесь всегда был жарким. Страшно представить, какая температура внутри…

Солнечные лучи падают на грязные окна лавки. Я провожу рукой по одному из них, вытирая пыль, и смотрю на то, что ждет меня впереди. Я вижу маленький стол, который раньше был прилавком моей бабушки, где стояла касса. Я чувствую укол грусти, когда представляю бабушку за швейной машинкой или с вязальными спицами. Она всегда работала. В свои восемьдесят лет Нану – она всегда хотела, чтобы ее называли только так, – бросала вызов всем, кто говорил ей, что пора отказаться от этой нелепой идеи. Я до сих пор слышу, как она произносит это слово в нашем телефонном разговоре.

Открыв дверь, я подпираю ее, чтобы она не захлопнулась. Помещение нужно проветрить. Лавка несколько месяцев простояла закрытой, заполненная лишь старыми вещами. Она не очень большая, пять метров на восемь, не больше. Вполне вмещается несколько стеллажей с бижутерией и вешалок с одеждой, которую выбирают – точнее, выбирали – женщины среднего возраста. Среди всех коллекций я так и не смогла подобрать подходящую для себя вещь. Они казались слишком вычурными для меня. Но бабушка пользовалась большим успехом среди своих местных друзей.

Меня охватывает ностальгия, и я представляю себя в детстве, с сестрой, вспоминая, как каждую среду мы крутились у Нану под ногами, когда она нянчилась с нами, а потом наконец-то принимаюсь за работу.

Похороны состоялись, кажется, будто только вчера, но прошло уже несколько месяцев, и я получила в наследство… это.

Сначала мысль о переезде сюда не вызвала у меня восторга: я боялась жить вдали от отца и сестры, но потом хорошенько все обдумала и поняла, что мне нужен проект, чтобы восстановиться после провала моей компании. И вот я здесь, готова закрыть петлю прошлого, которое слишком неожиданно вынудило нас покинуть родные места.

Я всегда любила этот край, ощущение необъятности вокруг нашего городка, где все друг друга знают. Я частенько тосковала по нашим горам, по уютной атмосфере, которая царит здесь в любое время года, и неважно, приехали туристы или нет.

Я как раз разбираю старые вещи, когда кто-то стучит в дверь.

– Думал, ты приедешь только на следующей неделе!

Я улыбаюсь, узнав голос, а затем вижу знакомое и, как всегда, красивое лицо Бриса. Он выглядит так же, как и полгода назад: волосы длиннее, чем раньше, завиваются над ушами, и у него такой пылкий взгляд, от которого девушки всегда сходили с ума. Я высокая, но он – обладатель шести футов[1] мускулов и мужественности. Брис по-прежнему выглядит таким же опрятным и элегантным, каким я видела его на похоронах. В девятнадцать он носил мешковатую одежду и катался на скейтборде, а сейчас похож на офисного клерка: брюки прямого покроя и рубашка с закатанными рукавами.

Смерть моей бабушки побудила нас возобновить общение, которым мы долго пренебрегали.

– Я тоже так думала, но мне не терпелось разобраться со всем этим, – весело отвечаю я, указывая на беспорядок вокруг себя.

Мои руки заняты старой одеждой, которую я складываю в коробки. Подойдя к Брису, чтобы поцеловать его, я понимаю, что запах в помещении не очень приятный. Я осматриваю комнату, потому что здесь слишком сыро, чересчур сыро, и обнаруживаю большие желтые разводы на потолке. Не думаю, что у бабушки было хорошее зрение. И не знаю, в каком состоянии она находилась перед тем, как покинула нас. Я регулярно звонила ей, но она не обсуждала со мной свои проблемы. Нану была не из тех, кто жалуется. Даже на сына, который не разговаривал с ней несколько лет. Я стала посредником между ними. С одной стороны, он был слишком мрачным, а она – слишком жизнерадостной. Я всегда видела в бабушке оптимистичную женщину, которая любила жизнь и то, чем занималась. Отец затаил обиду, а упрямица Нану никогда не извинялась, если считала себя правой… После произошедшего с Эмелин, достаточно было сказать несколько неосторожных слов, чтобы все вспыхнули как спичка.

– Как прошла твоя поездка? – спрашивает Брис, возвращая меня к реальности.

– Если можно так назвать поездку на старой развалюхе без усилителя руля и кондиционера… То да, поездка удалась. – Мы обмениваемся понимающими улыбками. Он хорошо знает эту машину, она принадлежала моей матери: настоящий динозавр среди всех новых автомобилей, выпускаемых в наши дни. Мой отец так и не нашел в себе силы расстаться с ним, и я просто отремонтировала машину и оставила себе.

– Вижу, ты не теряешь времени даром, – показывает Брис на несколько коробок, которые я сложила в