Шалость - Лаура Паркер

— Независимость! Вот главное в жизни, девочка моя! А ты сможешь быть независимой, — с гордостью говорил ее отец. — Когда ты станешь весьма состоятельной дамой, дитя мое, тебе уже не понадобится муж, чтобы выглядеть респектабельно.

По лицу Джапоники пробежала тень. Наследница немалого состояния, она знала и видела, что многие смотрят на нее снизу вверх, но все же было бы неплохо, если бы ее еще и любили. Как несправедливо складывалась жизнь! Сердце ее переполняла глухая обида. Душа требовала безумных, ярких приключений. Хотя бы одного. Но мятежное бурление крови было сродни бурлению в кастрюле под закрытой крышкой: никем не видимое, никем не замечаемое.

— Так ты все-таки изволила проснуться, — сурово прозвучал голос у нее за спиной. — А я-то уже подумала, что ты все утро проваляешься в постели.

Джапоника с улыбкой повернула голову к няне. Бывшей няне, которая теперь превратилась в самую доверенную подругу.

— Доброе утро, Агги. — Заметив хмурое выражение лица пожилой женщины, Джапоника и сама нахмурилась. — Виконт плохо спал ночью? — Поделом ему. Он спит беспокойным сном грешника. Предчувствует адовы муки, вот и вертится, словно уж на сковороде.

Прищелкивая языком, Агги поставила на тумбочку поднос с чаем и бисквитами. Предрекать беды и причитать было любимым времяпрепровождением отставной няни, а теперь, когда события последних дней подвели почву под ее зловещие предсказания, она по-настоящему вошла в раж.

— Этот доктор, будь он неладен, что отправил тебя сюда, заставив разделить кров с, прости Господи, проклятой заразой, он ответит перед высшим судом! Да чтоб ему сдохнуть за это! Как будто мало было нам занедужившего лорда, кишащего заразой, так теперь и сам город этот, будь он неладен, кишит французами. Еще неизвестно, какая зараза опаснее: не сдохнешь от лихорадки, так французы тебя прикончат!

Увы, Джапонике нечего было возразить. Старая няня была права в одном: лорду Эбботу от ее лечения лучше — не становилось. Приехав сюда, в Багдад, две недели назад, Джапоника очень скоро осознала, что едва ли может чем-то помочь виконту и даже скрасить последние дни его жизни, уняв боль и страдания. И насчет французов няня была недалека от истины.

Наряду с остальными жителями города Джапоника узнала о тайном договоре шаха с Наполеоном не из газет и листовок, а по тому количеству французских солдат, что стали прибывать в Багдад примерно с неделю назад. Французы уже находились в состоянии войны с Испанией и Англией, Португалией и Египтом, а новый договор Наполеона с Персией фактически превращал Англию в военного противника страны, в которой Джапоника сейчас проживала. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Сходила бы ты к нему, когда чаю попьешь, — осторожно заметила няня. — Лорд что-то сильно возбужден после того, как прочел присланное вчера письмо.

— Вчера, говоришь? А почему я узнаю о нем только сейчас?

— Чтобы испортить тебе аппетит? Насчет виконта нечего беспокоиться: то, что он знает, все равно скоро в могилу унесет.

Джапоника бегом бросилась к виконту, но перед дверью остановилась и постучала. Лорд Эббот ослаб настолько, что голос его был едва слышен.

Несмотря на то что день был ясный и солнечный, в покоях лорда царил полумрак. Окна плотно закрывали плетеные ставни. Виконт лежал под тонкой батистовой простыней и больше походил на скелет, чем на человека из плоти и крови. Всклокоченные поредевшие волосы были того же мутно-серого цвета, что и оловянная кружка, стоявшая на столике возле кровати. Лицо его имело нездоровый красноватый оттенок. Жар не спадал.

— Доброе утро, милорд.

Виконт открыл глаза: запавшие и обведенные красными кругами.

— Моя милая Джапоника. У нас новости. — Виконт слабо постучал ладонью по письму, лежавшему рядом с ним на кровати. — Посыльный доставил сообщение ночью. Ты не прочтешь его, дитя мое?

— Конечно. — Взяв письмо из рук виконта, Джапоника машинально отметила, что кончики его пальцев холодны как лед и совершенно побелели. Жить ему осталось совсем немного.

Она подошла к окну, подставив письмо под солнечный луч, пробивавшийся сквозь плотное плетение ставен, и начала читать. По спине у нее пробежал холодок. На сей раз няня не обманулась в своих предсказаниях. Ост-Индская компания имела честь уведомить виконта о том, что миссия генерала Джона Малькольма, посланного в Тегеран для переговоров с шахом, провалилась, ибо генерал так и не сумел добраться до Тегерана. Теперь ни один англичанин, будь то военный или штатский, мужчина или женщина, не мог чувствовать себя в безопасности в Багдаде. Письмо предписывало всем немедленно покинуть Багдад и ехать в Бушир.

— Немедленно! — прошептала Джапоника и выругалась на персидском.

— Что вы сказали? — спросил виконт.

— Да так, ничего, милорд. — Джапоника прикусила губу. Как, скажите на милость, могла она вывезти смертельно больного виконта из города, кишащего вражескими солдатами?

Выход был. Джапоника помнила наставления отца о том, что местный народ, из тех, что живут в горах, не отличается чрезмерным патриотизмом, и их верность шаху всегда уступала верности таким незыблемым ценностям, как, скажем, золото. Можно нанять человек пять, чтобы те переправили виконта на юг в обход французских постов. Но ведь он серьезно болен. Ему самому до гор не добраться, а для того, чтобы доставить его туда, придется искать помощников. Только где?

— Разумеется, тебе потребуется помощь, — сказал лорд Эббот, словно прочел ее мысли. Джапоника даже заметила, как он, увидев ее реакцию, растянул бледные губы в некое жалкое подобие улыбки. — Причем помощь совершенно определенного человека. Единственного человека в Багдаде, который может позволить себе держаться независимо и от шаха, и от англичан, и от французов.

— Вы имеете в виду Хинд-Дива?! — удивленно воскликнула Джапоника.

— Именно. — Лорд Эббот еле заметно кивнул.

— Вы шутите. — Джапоника решила, что лорд обезумел вследствие тяжелой болезни. Хинд-Дива здесь называли не иначе как индийским дьяволом. — Он, конечно, весьма влиятельная персона, но не говорите, будто считаете, что ему можно довериться!

— Что ты о нем слышала? — Эббот попытался сесть, но все, что он смог сделать, это лишь приподняться на локте.

Джапоника бросилась ему на помощь.

— Говорят, что он шпион, вор, убийца, — говорила она, подбивая подушки под спину виконта.

Лорд Эббот кивнул:

— Все это, вероятно, соответствует истине. Кое-кто говорит, что он состоит на службе у Замана, шаха Афганистана, вероломного правителя, регулярно совершающего набеги как на персов, так и на индийцев. Но есть люди, полагающие, будто Дива — сам убитый султан, возвращенный к жизни пророком Мохаммедом, дабы стереть с лица земли всех неверных.

— То есть европейцев! — Джапоника почувствовала, как по спине пополз холодок страха, и в то же время она была не настолько суеверна, чтобы верить подобным слухам. — Неглупый парень этот Хинд-Дива! Знает, какую создать себе репутацию, чтобы тебя все уважали и боялись.